Повелитель Ифритов 3

Остальные видя все это испуганно расступились.

— О, — я застыл напротив парня (наверняка уже бывшего) Саши, того, с каштановыми волосами.

— Ч-что? — его пьяный до этого момента взгляд сфокусировался на мне. Казалось, он немедленно протрезвел.

— Руку покажи.

— Что?

— Руку, — холодно повторил я.

Парень поднял правую ладонь, как для приветствия. Я же мгновенно схватил средний и указательный пальцы, с хрустом вывихнул. Он вскрикнул, тут же упал на кафель. Остальная четверка немедленно дала деру из туалета.

— За что? — тем временем хныкал на полу бывший Сашин парень.

— Поучись обходиться с девушками, — переступил я его, — а потом заводи отношения.

Александр Добронравов, казалось, ничего и не понял. Он, в грязной рубашке (где был пиджак, я не знал), стоял в углу сартира. Полуприкрыв глаза, что-то бормотал себе под нос.

Я осмотрел парня. Взял его под руку и повел наружу. Троица, что осталась лежать, торопливо расползлась с дороги. Все прислонились к стенам.

— Ну что, Саня, — проговорил я, выводя пьяного Добронравова из туалета, — поехали домой.

— Где мой пиджак? — еле шевеля языком повторял Александр, когда я вел его к выходу, — без него не поеду!

Я молча вел его под руку.

— Ты что ли оглох?! Пиджак!

— Молчи, пьянь, — холодно проговорил я, — завтра найдешь. А сейчас домой. Спать.

Вернее, я бы отвез его к сестре Елене, в аэропорт Нового Краса. Там она будет ждать нас в частном самолете, который одолжил ей какой-то влиятельный друг из Питера. Именно он доставит брата и сестру в Москву, где их уже ждут. Добронравова-Зосимова говорила, что ответ планируется на четыре утра. Сейчас же был час ночи.

— Если что-то пойдет не так, — сказала мне тогда Елена, — то я смогу задержать вылет минут на сорок, не больше.

Времени, в принципе, предостаточно. Если, конечно, все пойдет по плану.

— Хто? Я?! — упирался Александр, — я никуда не пойду! Я буду тусоваться!

Никак не реагируя на его возгласы, я просто тащил парня через весь зал клуба. Пока он не выкинул глупость. Внезапно, уже почти у самого выхода, Добронравов поджал ножки, как ребенок, и опустился на пол.

— Никуда, без пиджака!

— Вот сука, — стиснул я зубы, — А ну, вставай!

— Принеси пиджак! — он развалился прямо на полу.

Некоторые аристократы удивленно глазели на него. Какая-то девушка смеялась. Большинству же, по большей части было все равно. Молодежь продолжала отдыхать.

Некоторое время я думал просто открыть под мальчишкой портал, и поместить его в ифритные часы. Достать же, только дома. Правда, потом решил, что идея не лучшая. Окружающие, если увидят такое прямо посреди клуба, могут принять это за похищение или убийство. Оправдываться, и тем более объяснять кому-то (особенно полицейским), что это действие ифритной вещи, я совсем не хотел.

— Без пиджака не поеду! — кричал с пола Добронравов, — это мой лучший костюм, — он икнул, — стоит целое состояние!

— Черт с тобой, — скрестил я руки на груди, — пойдем поищем. Где ты там сидел?

— Ой! — он с трудом встал, — вон где-то там!

Пошатываясь, указал пальцем на бармена. Тот как-то испуганно посмотрел на пьянющего дворянина. Когда Добронравов нетвердым шагам направился туда. Я пошел следом. Посматривая по сторонам.

Дворянская молодежь к этому времени рассосалась. Человек из шестидесяти осталось едва двадцать пять. Кто-то активно танцевал, другие занимали немногочисленные столики. Основная же часть, видимо, разъехалась по своим, более важным делам.

Я усадил Александра за стойку. Приказал бармену не подливать ему, как бы тот не упрашивал. Первое, что сделал Добронравов, когда я отвлекся от него, и повел взглядом по полутемному залу в поисках еще вещий, это потребовал ему налить.

— Ой! Вы не это ищите? — раздался за спиной женский голос.

Я обернулся. Это оказалась Лира. Совершенно одна, без своего кавалера, она стояла передо мной, держа на сгибе руки пиджак Добронравова.

— Благодарю, — я улыбнулся, — а откуда он у вас?

— Да не откуда, — опустила она глаза, — Саша забыл его за нашим столиком, а я, — она засмущалась, — отлучилась ненадолго. А когда вернулась, он там.

— Все хорошо?

— Да, — она кивнула, — я собираюсь домой. Саша, — засмеялась девушка, — неважный кавалер сегодня.

Я с благодарностью принял пиджак Александра. Девушка же, против моего ожидания, пошла не на выход, а к женскому туалету.

Что что-то было не так, я понял спустя минуты полторы. По коже побежали неприятные мурашки. Так бывает только если трогаешь чужую… ифритную вещь.

Остановившись, между столиками, я так и не донес пиджак до парня. Всмотрелся в него ифритным зрением. Когда рассмотрел ифрит внутри, то поджал губы.

Там сидел искусственный, жирный, напитавшийся эмоциями Ифрит Пьянства. Он был непрост. Но все стало на свои места.

Рассмотрев его Кориоливы линии, я понял, что дух помещен в пиджак намеренно. И более того, он так переполнен эмоциями, что резонировал ими с Александром. Способностью ифрита было возбудить в человеке желание напиться вусмерть. Почему? Да потому что эмоции, что человек испытывал в этот момент, питали и ифрит. Питали настолько, что, в конце концов, он стал бы одержимой вещью. Одержимостью, прямо на теле Александра. Тогда парню пришел бы конец.

— Пойдем, — поднял я его и повел к женскому туалету.

— О! Мой пиджак! А куда мы идем?

Я завел мальчишку в маленькую комнатку, предшествующую уборной.

— Какого?! — принялся он бестолково оглядываться, когда прислонил парня к стенке, что б тот не грохнулся.

Сам же, материализовал в руках катану. Придал ей ифритную форму. Александр непонимающе уставился на открывшийся на клинке глаз. Протер свои моргалки.

Я коснулся клинком пиджака и ифрит тут же выбило из него. Я видел, как дух, большим шаром выскользнул из ткани и испарился. Только тогда я бросил вещь ее хозяину.

— О! — проговорил Саня и неловко принялся надевать пиджак наизнанку. Потом замер, недоуменно посмотрел на меня, — а куда это я еду?

— В безопасное место, — проговорил я, все же открыв портал под его ногами.

— Чего? — проваливаясь в мое карманное измерение успел сказать он, прежде чем портал над его макушкой сомкнулся.

Мда. Надолго его оставлять там нельзя. Заблюет мне вещи еще.

— Лира? Это твое настоящее имя? — проговорил я, когда вошел в женский туалет.

Девушка, чертившая мелом на стене большой прямоугольник, вздрогнула, взглянула на меня.