Повелитель механического легиона. Том IV

Следующим шагом она схватилась за платье и разорвала его прямо на себе, помогая силой. Обычно одарённым очень сложно ранить себя и даже повредить одежду: рефлексы не давали, и для этого требовался искусный контроль. Но она смогла одним движением превратить ткань в труху. Лина осталась в подъюбнике и корсете, верёвку которого тут же дёрнула у себя за спиной, ослабляя шнуровку. Теперь я заметил, что девушка где-то оставила туфли, что и позволило ей выполнить манёвр с уложенным на лопатки парнем.

И теперь она в звенящей тишине направилась прочь из зала. Внезапно раздались оглушительные аплодисменты, хотя люди тактично отворачивались, разумеется, как и я.

«Сирин, прекращай».

«Не-а, ни за что! Мне очень понравился концерт. Кстати, хочешь знать, сколько стоила эта подвеска?»

Глава 5

Шаги Лины оглушительным эхом отражались в звенящей тишине. Умолк даже оркестр, до того игравший ненавязчивую тихую музыку. Не то чтобы княжна выглядела совсем уж вызывающе, а я так вообще видел её крайне неприличную фотографию, которую утянула Сирин. Но всё же не стоило открыто глазеть на длинный подъюбник и ослабленный корсет.

Чтобы убить тянущееся время, поинтересовался у Сирин, раз уж она предложила интересную информацию:

«Так сколько стоила та цацка? Никогда не понимал любителей безделушек. Это же не был артефакт, иначе она бы не сломала его так просто».

«Да, но там был очень редкий камушек, большой и чистый — можно сказать уникальный! Ещё и с гербом Бреннан, который они добавили, когда купили украшение пару веков назад за семь миллионов в переводе на нынешние цены! А саму вещицу изготовили в Швейцарии аж четыреста лет назад!»

Хо… ради показухи Лина сломала дорогую вещицу! Не одобряю, пусть это и бесполезная безделица. Хотя сделала она это с таким эмоциональным надрывом… вероятно с этой цацкой у неё тоже связано что-то крайне неприятное.

Ох, и аукнется это Лине! Даже я бы на её месте просто отказал, без скандала! Хотя поведение парня, который уже возомнил себя главным в семье, ещё и за руку схватил, столь же недопустимо. Он для неё чужой человек, к тому же это их первая встреча. Вот для чего нужен этикет: он не позволяет вытворять подобное.

Эдмунд опомнился первым.

— Руслан, прошу прощения за инцидент. Эрика, останься здесь, я поговорю с ней.

— Эдмунд, она буквально… уложила моего сына… — начал задыхающийся от возмущения Руслан.

— Я видел. У него действительно нет ранга А? Скажи прямо.

— Ему совсем немного не хватило. Он в любом случае не боец, — Руслан помог сыну встать. — Ничего не сломал?

— Рука… очень болит, — простонал парень. — Как эта бешеная сука посмела?!

— Не смей так называть мою дочь, — бросил Эдмунд через плечо. — У него ничего не сломано, хотя она очень даже могла, это всего лишь небольшой ушиб. Я поговорю с ней.

Руслан был не согласен.

— Этой помолвке конец, она неуправляема.

— Значит, будет другая. Мы все во многом ошиблись, но не будем поднимать из-за этого лишний шум.

Действительно, ссора молодых не обрушит в одночасье старые хорошие отношения знатных родов. Некрасовы тоже некрасиво поступили, скрыв истинный ранг дара жениха. Особенно с учётом, что в обычной ситуации Лина бы и не узнала не то что до свадьбы, но и после неё. Некрасовым не повезло нарваться именно на сканера S ранга. Даже у меня не получится чётко определить чужую силу без Стикса в руке, а она может. И хорошо я мог не давать изучить себя, энергетическая завеса помогала игнорировать любопытные взгляды, но это тоже доступно не каждому.

— Нет слов, — тихо сказала Аврора. — Гектор, ты конечно победил, но…

— Ей устроят, — согласился он. — Наверняка накажут.

— Эдмунд бьёт детей? — спросил я, несколько удивившись. — Всё же сочувствую я её ситуации. Выдача замуж за впервые встреченного человека, равно как и попытки матери сделать дочь своей копией, не лучшие способы показать любовь своему ребёнку.

Аврора помотала головой.

— Нет, хотя сейчас… не знаю. Но наказать можно по-всякому. Насилие — самый простой путь для тех, кто не может или не хочет искать иной.

Эрика извинялась перед Некрасовыми. Основная тема вечера кардинально изменилась, и, разумеется, её обсуждали исключительно под глушащими барьерами. Я взял под руку Полину и собрался уходить, нам тут делать нечего. Я вообще оставался в городе в основном потому, что мне требовался отдых, и хотелось нормально наладить производство. И не мешало посветить своим лицом в высшем обществе, раз имелась такая возможность.

Внезапно нас нагнал строгий женский голос.

— Соколов, остановитесь и ответьте, какое отношение вы имеете к произошедшему?

Я повернулся к рыжей женщине, которая догнала меня широкими шагами и выглядела как яростная фурия. Полина крепче сжала мою руку и выпрямила спину до такой степени, как будто проглотила жердь.

Я изобразил полное недоумение.

— Ваша светлость, я вас совсем не понимаю. Отношение к чему?

Она стиснула зубы, пытаясь прожечь во мне дырку взглядом. Со стороны за концертом с интересом наблюдал Вадим с сестрой и её женихом, да и парочка знакомых Бреннан.

— После вашего совместного возвращения Лину словно подменили. Я не могла и представить себе, что она посмеет вести себя подобным образом! И, не сомневайтесь, вы не будете вместе ни при каких обстоятельствах! Неужели вы думали, я не замечу? Вы осознаёте, что собрались встать на пути древнего и важного союза? Вы — мелкий граф, да ещё бастард!

У меня внутри вспыхнуло раздражение. Сирин сразу стала предлагать планы по демонстрации силы и унижению Эрики. И, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. То есть остальная доля — серьёзная. То, что меня назвали бастардом, не могло остаться без ответа, как и презрительный тон с брошенными сквозь зубы обвинениями…

— Ваша светлость, неужели на сегодня вам не хватило скандалов? Вы верно подметили, я граф и глава независимого рода, признанный отцом. Не нужно обращаться ко мне как к какому-то преступнику. Я не знаю, что вы там себе напридумывали, но, уверяю, ситуация совершенно иная. Хотите прямой ответ? — я смотрел в глаза княгини, больше не играя роли неопытного дворянина, и она слегка стушевалась, подсознательно ощутив кого-то значительно выше и сильнее себя. Ещё сыграл эффект неожиданности, моя реакция точно выбила её из колеи. — Да, это моя вина. Я спас её, выступил примером силы и достоинства в её глазах. Показал ей возможность выбраться из смертельной ловушки в момент глубочайшего отчаяния, когда казалось бы впереди её ждут только пытки и смерть. Лина в душе воин и истинный аристократ, пол для одарённого не важен. И ей тоже нужен воин, она сама говорила, что не примет кабинетного аристократа, даже если уважает их труд. Осознание своей слабости и испытание сил в борьбе за свою жизнь не меняют людей, а раскрывают. Дают понять, что для них действительно важно. Радуйтесь её сильной воле и желаниям: порою люди не находят себя и за всю жизнь. И Лина не загулявший повеса. Не стоит критиковать её за желание быть равной тому, кого она когда-нибудь изберёт сама.

— Вы пытаетесь учить меня жизни? — ошалело спросила Эрика.

— Нет, что вы, я отвечаю на вашу претензию. Объясняю истоки перемен в поведении дочери, потому что видел её отчаяние и ужас, который вам не довелось и, надеюсь всем сердцем, никогда не доведётся. Кого она выберет — её дело. Вокруг много достойных людей и, как вы сами прекрасно знаете, сейчас не девятнадцатый век. А род Соколовых, не сомневайтесь, останется вашим союзником, поскольку в вашей семье много достойных людей.

Окружающим было удивительно смотреть, как мелкий граф спокойно стоит напротив княгини и читает ей нотации, но что поделать — такая стезя. Да и вдруг я до неё достучусь? Всё равно в итоге она должна будет прекратить мешать мне забрать Лину. Не могу же я ради неё воевать с Бреннан, то есть — убивать её родственников. У меня вообще нет желания воевать с достойным родом.