Повелитель миров 3

Вместо копий, которые он бросал со спины своего летуна, Норун сжимал теперь в руках алебарду. И именно её ударами он и атаковал стремительно наставника Боя.

Скорость и сила наносимых чистокровным оборотнем ударов, была поистине потрясающей и пугающей. И вряд ли бы кто-то смог устоять от такой атаки. Или хотя бы продержаться против неё хоть какое-то время. Если, конечно, он не был таким же сильным и натренированным чистокровным оборотнем.

Так что для Норуна было большим удивлением то, что, несмотря на то, что он нанёс одну из лучших своих убийственных атакующих связок ударов, его противник был ещё жив.

Причём жив не по какой-то случайности, или невероятному везению. А жив благодаря своему воинскому искусству и боевому мастерству. Ведь его противник человек, каким-то непостижимым образом сумел отбить все его удары своим шестом.

Причём отбить даже те удары в его атакующей связке, которые были ускорены и усиленны выбросом энергии.

Верней от этих ударов его противник просто уклонился или ушёл в сторону. Причём всё это сделал с такой скоростью, а главное, с таким железным спокойствием, как будто он полностью контролировал происходящее сражение, и буквально предвидел каждый шаг и удар Норуна.

Но ведь этого не могло быть? Не мог же этот воин с шестом быть настолько силён в боевых искусствах?

До Норуна даже не сразу дошло, что его противник, ещё ни разу, не нанёс ни одного удара в ответ. Он просто пока только и делал, что защищался.

Но когда средний сын барона Жоргана из седьмого выводка услышал громкий, предупредительный крик длинноволосого красавца, которого он, кстати, собирался убить следующим после этого воина с шестом, то всё происходящее, почему-то перестало ему нравиться.

— Только никого не убивайте.

Услышав просьбу, а верней требование Ютиаса, Краниос недовольно посмотрел на младшего волшебника.

— А если они сами об меня случайно убьются? Видишь, вон как наскакивают.

В подтверждение его слов, в очередной раз, налетевшая на него Ноуна, попав под рефлекторное отмахивание гиганта, улетела обратно всё в те же, уже полностью изломанные ей кусты.

Судя по немного виноватому лицу Краниоса, было видно, что ему и самому было неприятно, такое его не джентльменское обращение с дамой. Но та и в самом деле умудрялась попадать под руку командующего войсками атлантов на Земле в те моменты, когда тот был немного занят атаковавшими его Лохматыми Егерями. И тот, действуя на отточенных тысячами сражений рефлексах, избавлялся от оказывавшейся в поле его взора и в его досягаемости опасности. Причём иногда, даже не успевая заметить и понять, что он сделал.

Решив воспользоваться тем, что их противник гигант на какой-то миг отвлёкся, на разговор с длинноволосым красавцем, один из Лохматых Егерей совершил стремительный атакующий прыжок. Попытавшись при этом вцепиться широко раскрытой клыкастой пастью Краниосу в горло.

Всё ещё смотревший на Ютиас, Краниос, неожиданно, со скоростью атакующей кобры, выбросив руку, схватил летевшего к нему в атакующем прыжке Лохматого Егеря за шею. Так и держа его в выпрямленной руке в воздухе, он недовольно посмотрел на прервавшего его беседу с младшим волшебником полузверя-получеловека.

— Ну, вот куда ты лезешь блохастый!? Мало того, что вы своими мерзкими мордами портите мне созерцание того прекрасного создания в кустах, так ещё и мешаете мне говорить с другом.

Выпрыгнувшая из кустов Ноуна, прекрасно услышала слова гиганта. Особенно те слова, которые касались её самой. Ведь для неё — чистокровного оборотня, эти слова, о её нахождение в кустах, куда её, как какого-то слабого и маленького щенка, раз за разом зашвыривал этот верзила, были полны оскорбления и унижения.

Бросившись снова к Краниосу, дочь барона Жоргана из седьмого выводка стала трансформироваться на ходу в зверя.

И вот, что, самое интересно, Краниос, заявлявший только что Лохматому Егерю про того мерзкую рожу, смотрел на трансформировавшуюся в большую волчицу Ноуну, чуть ли не с обожанием. А ведь лицо, а верней морда у неё в этот момент была ничуть не краше, чем у Лохматых Егерей.

Вместе с Ноуной трансформировался и надетый на ней лёгкий, однако при этом невероятно крепки, практически не пробиваемый доспех. Меняя свою форму, изгибы и расположение сочленений, бронированные пластины быстро закрывали покрывавшееся теперь рыжей шерстью, быстро менявшееся из человеческого на волчье тело.

— Она просто прекрасна! — Восхищённо выдохнул Краниос, поделившись своими эмоциями, с по-прежнему висевшим в его вытянутой руке Лохматым Егерем.

— Да ты и в самом деле псих! — Оказавшийся поблизости Гапериан, поражённо взглянул на друга. От дальнейших высказываний по поводу психического состояния Краниоса его отвлекли, усилившие на него свою атаку шестеро Лохматых Егерей.

Отшвырнув от себя потерявшего от его хватки сознание Лохматого Егеря (и можно сказать, что тот легко ещё и отделался, ведь лапища командующего войсками атлантов на Земле могла запросто, при желании, раздробить его шейные позвонки), Краниос, решил в этот раз встретить Ноуну с распростёртыми объятиями.

Причём в прямом смысле этого слова.

Раскинув руки, он позволил ещё полностью не успевшей закончить свою трансформацию в зверя девушке, налететь на себя. Но прежде чем та успела нанести хоть один атакующий удар, его лапищи захлопнули ловушку. И теперь Ноуна оказалась крепко зажатой в руках Краниоса. Причём прижата оборотень была спиной к груди и живот гиганта, так как в последний момент, узрев опасность, она попыталась извернуться и уйти на безопасное расстояние. Но было уже поздно.

— Успокойся милая. Я не причиню тебе вреда. — Заверил дико рычавшую и безрезультатно пытавшуюся вырваться пленницу Краниос.

Естественно, учитывая силу хватки, с которой держал её гигант, от чего кости девушки начали неприятно потрескивать, в слова о не причинение вреда, верилось с трудом.

Но именно сила этой хватки не позволила Ноуне произвести ей полную и окончательную трансформацию в зверя. И процесс трансформации начался в обратном направлении.

Так что вскоре Краниос уже крепко прижимал к себе рычащую от бессилия и бешенства прекрасную девушку.

— Ты что возбудил?! — Снова, оказавшийся поблизости Гапериан, не веря, поражённо посмотрел на друга.

Услышав слова командующего корпусом «Дракон», девушка поняла, что в её задницу упиралось вовсе не оружие, висевшее на гиганте. Хотя из-за немалых размеров, того, что в неё упиралось, в это верилось с трудом.

Да и тяжёлое дыхание, крепко прижавшего её к себе Краниоса, было, оказывается, не из-за того, что тот устал, или запыхался.

Это было дыхание возбуждённого самца!

Вместо того чтобы возмутиться, прийти в негодование, и, хоть и безрезультатно, но попытаться отодвинуться, Ноуна ещё крепче прижалась к своему пленителю.