Повелитель Рун. Том 3

Юноша тяжело вздохнул. Прямо сейчас он был совершенно один. Красная вчера вечером заявила, что снова будет недоступна пару дней, поэтому Дорен шел по лагерю в полной тишине. Задумавшись о чем-то своем, он шел куда глаза глядят, пока не оказался на берегу озера. Свадебные гуляния были в другой стороне, намного дальше этого места, поэтому у воды было тихо.

— О чем задумался? — откуда ни возьмись, к нему подошел Ниито. Мальчишка с любопытством посмотрел на мага. — И почему ты не со всеми?

— Не люблю долго находиться в толпе.

— Понимаю, мне это знакомо, — Ниито, кивнул.

— Какой же все-таки сильный цветочный аромат вокруг…

— Я люблю гиацинты, — мальчик посмотрел в небо.

— Когда ты нас отпустишь?

— Ты так хочешь уйти? — Ниито не мигая смотрел Дорену в глаза.

— У нас еще есть жизнь. И наши обязательства. Много обязательств, — юноша присел на мягкую траву.

— Жизнь, говоришь… — мальчишка опустился рядом. Кстати, утоли любопытство, когда ты все окончательно понял?

— Сразу после испытания. До этого у меня были подозрения, но в ущелье все окончательно встало на свои места. Когда я попал в петлю, я так и не смог найти отличий Башни от реального мира. Все было идеально. Тогда я и подумал, если кто-то способен сотворить настолько реалистичную иллюзию, что мешает ему сделать тоже самое, но в гораздо большем масштабе? Я много, о чем думал, а потом вспомнил, что когда-то давным-давно в одном городе видел святилище Бога-Охотника. И там он был изображен в виде мальчишки с луком.

— О, вот как. Точно, было, помню такое. Вообще я такое не слишком одобряю, все эти объекты поклонения не для меня. То святилище было скорее исключением из правил. Сколько воспоминаний… — Ниито, а точнее Бог-Охотник, о чем-то задумался. — Я хорошо тебя помню, Акато. Ты прожил короткую, но яркую жизнь. И умер настоящим кочевником. Признаюсь честно, я не сразу тебя узнал, когда твоё бессознательное тело проплыло мимо моего осколка в бесконечной пустоте.

— Значит, ты затянул нас сюда потому, что смог узнать кем я когда-то был?

— Так и есть. Эти три с лишним месяца… Это было хорошее время, — мальчик лег спиной на траву, подложив руки под голову.

— Да, неплохое, — Дорен не казался обеспокоенным. Он лишь с грустью смотрел на отражение луны в озере. — Почему здесь нет маны?

— Ясное дело почему, — Ниито вздохнул. — Потому что я мертв. Как и все жители этого маленького осколка.

Юноша не ответил, дожидаясь продолжения.

— Между некоторыми богами всегда была настоящая пропасть в силе. Но даже самый сильный бог ничто перед Истинным. Истинных единицы, но их сила… Она абсолютна. Они существовали всегда. С самого начала времен, как говорят. Но лично меня всегда интересовал один из них. Никто не знает его имени, но среди наших у него было одно прозвище. Его называли Спящим. И как нетрудно догадаться, Спящий… В общем он спал. Уверен, он до сих пор спит. Он вообще никогда не просыпался. И в его сне появился на свет его Великий Мир. Самый огромный из всех, что когда-либо существовали и будут существовать. Видел бы ты это великолепие. Бескрайний космос. Миллиарды миллиардов гигантских звезд. Бесчисленное множество планет. Пока он спит, его вселенная продолжает расширяться. Тот Великий Мир настолько огромен, что в нем нет магии, слишком сильно рассеяна мана. В его сне рождаются и умирают звезды, возникают планеты, а на планетах самостоятельно зарождается жизнь. Другие боги говорят, что Спящий будет дремать до тех пор, пока его Великий Мир не исчезнет в пучине времени. Он не может проснутся, ведь его пробуждение означает, что его бесконечно долгий сон рассеется, и та невероятная вселенная перестанет существовать.

— Это правда? — Дорен не знал, что чувствовать по этому поводу.

— Так говорят. Я в это верю. Однажды я посещал его Великий Мир, это было прекрасное зрелище. Но мой рассказ не об этом. Не все боги амбициозны. Многие ищут силы, но немало и тех, кто жаждет покоя. Своей тихой гавани. Мой отец был бойцом, как и моя мать, ну а я… мне было не так уж и много нужно.

— У тебя были отец и мать? — глаза юноши расширились.

— Что тебя удивляет? У многих богов есть семьи. Но пусть о божественной природе тебе расскажет кто-нибудь другой. Как я говорил, у меня не было амбиций. Мне было достаточно моего мира. Я назывался Богом-Охотником, наблюдал за своим миром и был доволен. Но эта проклятая война… Однажды, ты узнаешь и о ней. Мой дом, совершенно случайно стал полем боя. Эти лицемерные уроды часто так поступают. Никто из них ведь не хочет разрушения собственного мира. Поэтому они ищут таких вот одиночек как я, и используют наши миры для сражений. Я конечно же пытался возражать, но все это было бесполезно. Шесть божеств в тяжелой битве разнесли мой мир. Когда я увидел, что стало с моим домом, ярость затуманила мой разум. Из шестерых на тот момент в живых осталось только двое, и я атаковал их обоих. И что думаешь, произошло?

— Ты победил, — Дорен произнес утвердительно.

— Точно. Рассеял гадов. Вот только мир-то был уже разрушен. И я сам получил ранения несовместимые с жизнью. Боги не могут умереть окончательно, я не слишком переживал о собственной смерти. Но мой дом… — Бог-Охотник тоскливо огляделся. — Все, что ты видишь — моя предсмертная воля. Последним усилием я сохранил остатки душ, небольшой осколок моего мира и погрузился в сон. Я подумал, эй, раз Истинный на это способен, почему бы и мне не попробовать? Вот только, я не Истинный. У меня не получилось создать жизнь во сне. Все что я смог, это дать пойманным душам подобие этой жизни. Это красивая, невероятно реалистичная иллюзия, иллюзия, а не настоящая жизнь. Вся мана, которую генерирует осколок, уходит на поддержание этого сна. Даже магов, которые иногда случайно оказываются рядом с моим осколком, я использую как источник энергии. Я погрузил кусочек этого мира внутрь своего тела, чтобы он смог выжить, но это ему не сильно помогло.

— И как долго? — голос юноши был тихим.

— Очень долго. Я мог бы давно отправиться на перерождение, но тогда эти души рассеются. У них больше нет своего мира, реинкарнация для них не сработает. Это все что я им могу дать. В этой иллюзии нет настоящей жизни. Дети могут появиться, только когда кто-то умирает, душу умершего, я тут же помещаю в тело новорожденного. Так что население никогда не вырастет.

— А маги?

— После смерти они возвращаются в свой мир, — Ниито вздохнул. — Я хотел дать кочевникам счастливую жизнь. Но с каждым поколением, с каждым перерождением, они все отчетливее ощущают, что что-то не так. А некоторые уже смутно догадываются, что не совсем живы. Так что, я решил, что это поколение будет последним. Я их всех отпущу. И ты очень помог мне.

— Каким образом?

— Я не вмешиваюсь в их жизнь. Я просто наблюдатель. Все что мне хотелось — это охотиться, ездить верхом и проводить время с друзьями. Ты предотвратил войну. Меня греет мысль о том, что их последние воспоминания будут о чем-то хорошем. Это идеальная точка.

Дорен закрыл глаза и сжал кулаки.

— Мне жаль, что ты застал конец этого мира. Твое появление напомнило мне, что невозможно всегда жить прошлым. И не бойся. Когда я пройду через перерождение, я ничего не вспомню, потому что мой мир уже разрушен. Так что твои тайны никто не узнает.

— Наверное, я должен радоваться, — юноша хмуро пробормотал.

— Но тебе почему-то грустно, понимаю. Не беспокойся, я отпущу тебя. Я и так собирался сделать это сегодня. Может раньше, меня бы и заинтересовали твои секреты, но какой от них толк мертвецу?

— Значит, это прощание?

— Что-то вроде того. Хотя, у меня все же будет одна эгоистичная просьба. Выслушаешь?

— Конечно, — Дорен не лукавил, он почувствовал отчетливое желание выполнить последнюю просьбу мальчишки.

— Те шестеро, что разрушили мой мир, они не единственные кто виноват в катастрофе. Был и другой бог, который подсказал им куда стоит пойти. В татуировке на твоем запястье я оставил некоторые свои воспоминания. Когда у тебя будут вопросы, просто коснись её рукой.

— Я был бы рад тебе помочь, — юноша помрачнел. — Но ты просишь меня разобраться с другим богом?

— Я не прошу тебя спешить. Я искренне верю, что однажды ты достигнешь нужного уровня силы, — Бог-Охотник ободряюще улыбнулся.