Повелитель Рун. Том 7

Иногда, только пройдя через страшную трагедию ты способен по-настоящему научиться ценить жизнь. Горе ломает многих людей, но многих закаляет и заражает неиссякаемым оптимизмом.

Люди передо мной не выглядели отчаявшимися. Они не ждали в апатии последнего дня, они наслаждались жизнью. Пусть даже и такой простой, и, на первый взгляд, даже неказистой.

Но я чувствовал, что понимаю их чувства. А еще мне казалось, что и жители Бастиона отчасти могут понять меня. Ведь они тоже в какой-то степени прошли через похожий кошмар. Их личная драма отличалась от моей, но разве это было важно? Они страдали достаточно. И эти люди больше не хотели тратить лишнее время на бессмысленные вещи. Есть ли смысл переживать о том, на что ты никак не можешь повлиять?

Моя воля стала непроизвольно расширяться. Это было необычное чувство, ведь параллельно я продолжал идти по торговой улице рядом с Шаей. Но мне это нисколько не мешало. Лишь позволяло осознать больше.

Я был везде. Я видел каждое лицо и каждую улыбку. Я слышал тысячи слов одновременно, и они не сливались в бессмысленный гул. Я понимал каждую фразу. Я слушал как бьется сердце города.

И Город, как старый приятель делился со мной своими историями.

О первой любви скромного башмачника. О страсти художника, мечтавшего идеально перенести на холст восход солнца, которого он давным-давно не видел. Об обещании пожилой женщины, что ждала возвращения мужа из военного похода.

Город тоже не хотел умирать. Но он был готов пожертвовать собой, чтобы выжили те, кто наполнил его жизнью.

Чего ты хочешь?

Я задаю вопрос без слов и мыслей. Я не слышу ответа, но ответ формируется из звуков, запахов, ярких цветов, и теплых эмоций.

Я хочу, чтобы меня помнили.

Моё сознание расширяется еще дальше и достигает самых дальних границ, за пределами которых начинается бескрайняя Пустота. На короткий миг я и есть Город. И я твердо знаю, что теперь меня точно не забудут.

Глава 15

— Вот значит, как…

Когда я приблизительно пересказал Анхелю свои ощущения, он крепко задумался. И на этот раз, хоть мы и сидели в его мастерской, Мастер Зеркал был на редкость спокоен и не рвался проводить со мной очередной эксперимент.

— С одной стороны, это очень хорошо, что у тебя получилось охватить сознанием целый город, — старик погладил подбородок. — С другой, такое состояние очень опасно.

— И чем же? — я немного насторожился.

— Я не знаю, что конкретно повлияло на тебя. Но такие случаи не такая уж и большая редкость. Иногда это случается с магами Отречения Страстей. Иногда с теми, кто только Вознесся. Твой резкий рост силы не мог пройти совсем без последствий. А еще Зеркало Души… Может быть, на тебя повлияло все сразу. А вообще, главный риск заключается в том, что далеко не все из подобного состояния возвращаются. В какой-то степени, тебе даже повезло, что город ограничен пустотой. Ведь иначе, твое сознание могло продолжать расширяться, и, в итоге рассыпалось бы, не выдержав нагрузки.

— Так почему это происходит? — нахмурившись, я попытался вспомнить свои ощущения. Единение с миром было настолько естественным и интимным, что вовсе не казалось чем-то угрожающим.

— Элементали, помнишь? Если уж совсем грубо, наше слепое копирование природы привело к тому, что иногда мы начинаем перенимать некоторые особенности этих бессмертных сущностей. Но очевидно, что это палка о двух концах. Сила и бессмертие это одно. Но ведь сознания элементалей и людей не просто отличаются, они настолько разные, что для подражателей, то есть нас, все может закончиться очень плохо.

— Но я не чувствовал угрозы.

— А ты её и не почувствуешь, — Мастер Зеркал пожал плечами. — От самого явления как такового, вреда нет. Но теперь в местах больших скоплений людей я советую тебе быть втройне осторожным. У тебя очень богатый жизненный опыт, оттого словить эмоциональный резонанс получится на раз два. Представь, что ты, например, выходишь на поле боя. Ты знаешь каково это, убивать и быть убитым, стать жертвой случайной стрелы или заклинания, быть последним выжившим в сражении. Ты почувствуешь сопричастность и тебя так накроет, что ты внезапно пропустишь через себя весь гнев, всю ярость, боль и предсмертную агонию каждого солдата вокруг. А если их будет, скажем, сто или двести тысяч? Представляешь, какой коктейль тебе по мозгам ударит? И все это в пылу битвы?

— Да, понимаю, — я кивнул, осознав масштаб проблемы. Даже если подобное меня и не убьет, шанс оказаться полностью дезориентированным и недееспособным в критический момент совсем не радовал.

— Это лишь один пример. Понимаешь, спровоцировать тебя может что угодно. Даже если ты, скажем, посреди чистого поля или леса, восхитишься красотой природы чуть сильнее чем обычно. Одна приятная эмоция, и ты уже часть этого поля, леса, пустыни, моря и так далее, — Анхель махнул рукой. — Или негативная. Поверь, порой это плавит сознание даже похлеще эмоции других людей.

— И как с этим бороться?

— А никак, — старик вздохнул. — Только время поможет. Продержишься — в будущем станет легче. В том числе, именно поэтому Отречение Страстей так важно. Ты учишься приглушать эмоции, контролировать их. По этой же причине, после Вознесения маги определяют свой аспект: область магии, черту характера, доминирующую эмоцию, в общем что-то на чем можно сконцентрировать внимание. Иначе, начинаешь вот так распыляться и становишься частью мира. Честно говоря, я думал, что эта проблема обошла тебя стороной.

— Видимо, нет, — я лишь развел руками. — Впредь, буду максимально осторожен.

Не сказать, что новости меня сильно обеспокоили. Если обычные маги как-то справлялись с этой проблемой, то и я должен был. А стабильность моего сознания была не так давно проверена опытным путем. Но тем не менее, риск все равно существовал. Особенно если учесть, что я не мог просто засесть на какой-нибудь горе, изолировав себя до тех пор, пока все само не пройдет.

— Ромул, кстати, почти закончил с подготовкой, — Анхель внезапно посмотрел на меня. — Не сегодня, так завтра настроит последний маяк.

— Это… хорошо… — я ответил без энтузиазма.

— Сомневаешься в себе? — Мастер Зеркал спокойно спросил.

— Все настолько на грани, — мне удалось выдавить слабую улыбку. — Все проверено едва-едва. Одна ошибка, и весь план улетит в трубу. Почему-то рисковать своей жизнью всегда проще чем чужими.

— Так бывает, — старик понимающе кивнул. — Я считаю, что это признак хорошего человека.

— Хороший человек? — на этот раз мой смех был искренним. — Это не про меня.

Заметив недоумение на лице Анхеля, я добавил:

— Поясню. Вот ты как думаешь, если человек раскаивается в своих поступках, он может получить прощение?

Мои слова застали Мастера Зеркал врасплох. По его слегка исказившемуся лицу, мне стало ясно, что похожий вопрос уже давно беспокоил старика.

— Другие люди могут простить, — наконец, он произнес. — Но простишь ли ты себя сам…

— В точку, — я кивнул. — Так и со мной. Я не могу себя считать хорошим человеком. Чтобы про меня не говорили, я себя не простил.

— Но почему? — Анхель с недоумением наморщил лоб. — И за что? Разве ты мало пережил? Ты сам говорил, что это была агония. За что тебе себя винить?