Повелитель света
Шрифт:
Третий шаг заключается в том, чтобы перенести часть одного организма в другой непосредственно. Это самый изящный способ: им я и соблазнился. Эти операции считались очень трудными и опасными по целому ряду причин, из которых главная та, что пересадка тем хуже удается, чем дальше на ступенях родства объекты, подвергающиеся операции. Пересадка великолепно удается на одном и том же животном, на отце и сыне уже хуже и все хуже и хуже на двух братьях, двоюродных братьях, на двух чужих друг другу людях, на немце и испанце, на негре и белом, на мужчине и женщине и на ребенке и старце.
Когда я начал этим заниматься, пересадка
А между тем несколько опытов составляли исключение; я основывался на них, когда захотел совершить самое трудное, чтобы научиться сделать самое простое: привить рыбе органы птицы или, наоборот, для того чтобы создать составного человека. Я говорю: несколько опытов.
• Висман пересадил себе на руку перышко чижика, и, когда через месяц вырвал его, образовалась небольшая кровоточившая ранка.
• Боронио прирастил к гребню петуха крысиный хвост и крылышко чижа.
Это были пустяки, но природа сама подбодряла меня.
• Птицы постоянно скрещиваются самым бесстыдным образом, и получается масса ублюдков; это указывало мне на возможность пересадок в этом мире.
• Кроме того, если еще дальше отойти от человека, то растительный мир тоже обладает значительной способностью к сращиванию.
Вот в коротких словах то положение, которое я застал по интересовавшему меня вопросу и с какими данными я принялся за работу.
Я обосновался здесь, чтобы работать без помех.
И почти сразу же мне удались замечательные операции. Они прославились на весь мир. Одна – уж точно. Наверное, и ты помнишь ее!
Известный американский миллиардер, король консервов, Липтон, обладал всего одним ухом и хотел во что бы то ни стало получить второе. Какой-то несчастный бедняк продал ему одно из своих за пять тысяч долларов. Церемонию передачи совершил я. Пересаженное ухо скончалось только вместе с Липтоном, два года спустя – от несварения желудка.
Вот тогда-то, когда весь мир аплодировал мне, и как раз в то время, когда внезапно захватившая меня страсть побуждала меня заработать как можно больше денег для того, чтобы окружить Эмму роскошью, – вот тогда-то и пришла мне в голову моя грандиозная идея, плод следующих размышлений.
Если недовольный своею внешностью миллиардер платит пять тысяч долларов, чтобы исправить ее, то каких денег он не заплатит, чтобы совершенно переменить эту внешность и приобрести для себя – для своего мозга – новое тело, грациозное, молодое и сильное, вместо своего старого, потасканного и отвратительного? А с другой стороны, сколько я знаю субъектов, которые с восторгом отдадут свою великолепную внешность в обмен на возможность пропьянствовать несколько лет.
И заметь, Николя, покупка другого, более молодого тела не только наделяет гибкостью, горячностью и выносливостью, но и дает еще одно громадное преимущество, ведь органы, перенесенные в более молодую среду, сами молодеют и воскресают. О, не я первый это утверждаю: Поль Берт уже допускал возможность пересадки одного и того же органа последовательно в несколько тел по мере того, как каждое из них дряхлело. Он предвидел, что при помощи последовательного омоложения можно было дать возможность жить неопределенное время внутри менявшихся организмов одному и тому же желудку, одному
и тому же мозгу. Это было равносильно заявлению, что одна и та же личность может существовать неопределенное количество лет, если ее последовательно будут освобождать из отслуживших оболочек.Открытие превзошло мои самые смелые ожидания. Я не только нашел возможность изменять внешность, нет: я держал в руках секрет БЕССМЕРТИЯ.
Так как главным помещением «личности» служит головной мозг – ты ведь знаешь, что спинной мозг выполняет лишь проводниковую и рефлекторную функцию, – то надо было только добиться возможности пересаживать его, переносить с места на место.
Конечно, от пересадки уха до пересадки мозга не такой уж и близкий путь, хотя вся разница, в сущности, сводится к ступеням, которые отделяют: 1) хрящ от мозговой ткани и 2) второстепенный орган от главного. Мою уверенность поддерживала логика, основывавшаяся к тому же на известных, научно описанных прецедентах.
1. • Кроме прививок слизистой оболочки, кожи, хряща и т. д., в 1861 году Филиппо и Вюлпиан пересадили нервные клетки в глазном нерве.
• В 1880 году Глюк заменил несколько сантиметров бедренного нерва у курицы нервами кролика.
• В 1890 году Томпсон изымает несколько кубических сантиметров мозгового вещества у собак и кошек и заполняет образовавшееся отверстие таким же количеством мозгового вещества других собак и кошек или животных другого вида.
Вот, значит, доказательства того, что переход от хряща к нерву и от уха к мозгу возможен. Теперь перейдем к затруднениям второго рода.
2. • Садовники сплошь и рядом прививают целые организмы.
• Не ограничиваясь пальцами, хвостами и лапами, Филиппо и Мантегацца пересаживали довольно важные органы: селезенку, желудок, язык. Они по желанию могут превратить курицу в петуха. Пробовали пересадить даже поджелудочную и щитовидную железы.
• Оррель и Гатри в 1905 году в Нью-Йорке сообщили, что считают возможным заменить вены и артерии человека венами и артериями животных.
Таким образом, мы перешли от второстепенных органов к главным.
• Наконец, Мантегацца утверждал, что ему удавалось пересадить костный и головной мозг лягушек.
Все эти сообщения вполне определенно указывали, что мой проект исполним. Следовательно, я во что бы то ни стало добьюсь своего.
Я принялся за работу.
Препятствие возникло сразу же: при отделении мозга от тела погибало либо то, либо другое, а часто и то и другое, до того как успеешь соединить их с их новыми спутниками.
Но и тут факты, обнародованные до этого времени, придали мне смелости.
Что касается тела…
• Животное может продолжать жить, обладая только частью мозга. Ты сам видел полет спиралью голубя, лишенного трех четвертей своего головного мозга.
• Часто случается, что обезглавленная утка улетает на сотни метров от того места, где валяется ее отрезанная голова.
• Один кузнечик прожил пятнадцать дней без головы. Пятнадцать! Надеюсь, что это доказательный опыт.
Что касается органов, то имелись факты, уже упомянутые раньше.
На основании всего этого я выводил заключение, что при должном обращении тело и мозг должны быть в состоянии прожить по отдельности те несколько минут, которые были необходимы для операции.