Повелитель Теней. Том 4

То ли Элли так любила свой доспех, то ли конкретно черный цвет шкуры самца-виверна ей не по душе, но дракоша с огромным желанием и бесконтрольной яростью месила в кашу своего противника.

Натурально в кашу!

Кровь, кишки, мозги — все это украшало трупы уродливых созданий, отдаленно напоминающих драконов.

И у меня закрадывается нехорошее предположение…

— Когда началась Последняя Война, то драконам, которые обитали на Аурхейме, предлагали присоединиться к одной из сторон, — пояснил Олегус. — Но, по каким-то своим причинам они отказались.

— Почти все, — поправила Ликардия оборотня. — Некоторые драконы участие в войне принимали. Причем за коалицию трех рас воевало побольше, чем на стороне Темной Армии.

— Поговаривают, что Практики создали виверн из детенышей драконов, которые воевали за людей, эльфов и гномов, — продолжал Олегус.

— Создали? — уточнил я.

— Таких существ никогда не существовало в Аурхейме до Последней Войны, — пояснил оборотень. — А то, что виверны воевали исключительно на стороне Практиков и демонов, вывод очевидный.

— Не было, но вот только сейчас они — большая проблема для многих регионов, где эти твари гнездятся, — подключился Фратер. — В Хейме есть целые королевства, которые были уничтожены вивернами, которые расплодились так, что пожирали не только скот, но и население деревень, мелких городов, а потом и вовсе обосновались в одном городе-государстве, пожрав его жителей.

— Мой отряд как-то брал заказ на истребление гнездовья виверн, — признался Олегус.

— Судя по тому, что ты не рвешься в этот бой, дело прошло плохо? — поинтересовался я.

— Из ста бойцов в нашей стае осталось чуть больше десятка, — поведал оборотень. — А виверн было всего две.

— Примерно по сорок пять душ на убийство одной виверны, — прикинул я. — Неслабые противники, получается…

Еще больше уважения вызывает то, что наша драконесса в одно едало покрошила почти все гнездовье.

При том, что ее душа вообще-то повреждена.

И особо сильную магию она не может «кастовать».

Как и превращаться в дракона.

Поэтому просто превращает противника в фарш.

— Если бы, — глухо произнес Олегус. — Мы не убили ни одной виверны. Лишь ранили немного…

А вот сейчас еще больше зауважал Эллибероут.

Выходит, она сильнее сотни оборотней?

Нет, даже не так.

Сотня оборотней не справилась и с двумя вивернами.

Элли с легкостью прикончила трех самок и сейчас натуральным образом, схватив за хвост, колотила виверной-патриархом о каменные булыжники.

И все это — в гроте давно заброшенной каменоломни, из которой добывали материал для строительства нескольких замков в северной части Восточной Провинции.

— Ну что вы наговариваете! — Корделия оказалась рядом с нами, болтая с набитым хлебом ртом. Интересно, ей кто-нибудь говорил, что если будет жевать столько мучного, то ее разнесет как бегемота? — Виверны — хорошие. Жрут, правда, все подряд, да порой убивают ради забавы…

— В каком смысле «ради забавы?» — охренел я. — Животное убивает ради защиты территории, потомства, чтобы пожрать, ну или если его натравил хозяин…

— А виверны еще и когда им скучно, — хихикнула магичка, которая продолжает выглядеть как бревно с рыжей листвой. — Тяга к убийству у них в крови… Но почти всегда они сжирают своих жертв.

— Надо понимать, ты запечатала это гнездо несколько лет назад для того, чтобы виверны твой стратегический запас хлебушка не сожрали? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как магичка прячет во рту корку одной краюхи и, словно из воздуха достает еще одну.

По словам Эллибероут — это не пространственный карман.

Это вообще что-то хрен пойми что такое.

Судя по всему девица обладает набором уникальных заклинаний, с которыми разобраться не может (или не хочет) даже черный дракон.

От этого мне еще больше не по себе, чем от мысли, что рыжуля придуривается и может копаться в моей бестолковке.

— А они могут сожрать мой хлебушек! — погрозила Спинсриф мне пальчиком. — Всеядные же! Чем больше виверна кушает, тем быстрее растет.

КРАК!

С треском произошло то, чего многие так ждали.

Треснул череп патриарха.

Не камень, ни своды шахты, а именно голова виверны.

Со свистом двуручный клинок отсек голову твари, а драконесса, с ног до головы залитая черной кровью убитых тварей, неспеша, но явно демонстрируя не позерство, а усталость, направилась в нашу сторону.

— Знаешь, подруга, если у тебя есть желание ходить обмазанной разной липкой дрянью, то не обязательно крошить на куски виверн, — заметил я. — Могла бы и попросить меня…

Драконесса остановилась напротив меня.

Еще никогда ее взгляд не был таким холодным и равнодушным.

— На твоем месте я бы не тратила время на шуточки, а тренировалась, — посоветовала она. — Потому что я — восстанавливаюсь. И когда это, наконец-то, произойдет…

— Да-да-да, мы сойдемся в яростной битве не на жизнь, а на смерь, — устало вздохнул я. — Знаешь, раньше ты была более коммуникабельной.

— Раньше ты не якшался с ублюдком, которого обещал убить, — отрезала она, протиснувшись мимо меня к выходу. — Если вам что-то нужно от этих тварей, то советую спустить сперва кровь — она как кислота. Не забудьте яйца уничтожить, иначе эти твари возродятся. Впрочем, можете уйти, я сделаю все сама.

— А каменоломня переживет твою «самостоятельность»? — уточнил я, смотря на драконессу.

Потому как спасти это местечко было нашей обязанностью — для этого из Беркруда специально прислали всадника, чтобы перехватить нас у форта Таут, подрядив на очередное «сверхважное задание».

Потому как, оказалось, ВНЕЗАПНО, что печать на этой каменоломне сломалась.

И виверны, проспавшие несколько лет, решили порезвиться.

Хотя я очень сильно сомневаюсь в том, что вот так просто могла прийти в негодность печать, которую поставила маг третьей категории.

Пусть и самую капельку безумная.

— Маловероятно, — открытым текстом сообщила драконесса. — Я расплавлю камень, чтобы не мараться о яйца этих выродков.

— Тогда ты свободна, — произнес я. — Мы тут сами.