Повелитель Вселенной

Есуген сказала:

— Я скорее умру.

— Нет, ты не умрешь. Дух не схватил бы тебя и не извлек из-за завалов, если бы ты намеревалась умереть. Ты должна жить, спастись любым способом.

Есуген проснулась, мать исчезла. Призрак Есуй не являлся к ней, и она поняла, что сестра жива. Если бы Есуй была мертва, ее душа раздвоилась бы. Есуй обещала, что они всегда будут вместе. Если бы сестра умерла, ее дух явился бы.

Она встала, уже зная, как ей быть, и пошла вниз.

Стая черных птиц неслась в небе. Стервятники сидели на горах отрезанных голов. На пики тоже были насажены головы. Пленные под присмотром стражей уволакивали одни тела, а другие оставляли. Враги заставляли хоронить тела своих товарищей, а трупы татар оставались гнить.

Есуген пригладила волосы. Конные монголы прочесывали равнину, поросшую высокой травой, но она ничего не выгадает, если на нее наткнутся простые воины. Ей пришлось высматривать нойона, который командует многими и может взять ее себе, а потом помочь найти Есуй.

Она сверху осмотрела местность. На юге близ реки паслись стреноженные кони. По берегу реки шел высокий человек в сопровождении нескольких воинов. Те, мимо которых он проходил, кланялись или поднимали руки, приветствуя. Его темные косы имели медный оттенок. Края его металлического шлема были отделаны золотом. Когда поднялся ветер, она побежала, зная, что колышащаяся трава скроет ее. Она уже было остановилась, как голова нойона быстро повернулась к ней. В мгновенье сопровождавшие его схватились за луки, а двое, шедшие впереди генерала, прицелились.

— Не стреляйте! — отчаянно закричала Есуген, взметнув руки над головой. К ней подъехал воин, схватил ее саадак и поволок ее за руку.

— Возьмите у нее нож, — сказал генерал тихим голосом. — Жаль будет убивать ее.

Выработанный второпях замысел улетучился у нее из головы.

— Тогда убей меня! — закричала она, когда воин вытащил нож у нее из-за кушака. — Вы же всех убиваете!

Она свалилась на землю, рыдая обо всем, что потеряла.

Ее больно пнули в бок сапогом.

— Дайте ей выплакаться, — сказал генерал. Она плакала, пока ей на плечо не легла чья-то рука. Она подняла голову и встретилась взглядом с парой светло-карих глаз с зелеными и золотыми крапинками.

— Выпей это, дитя. — Нойон наклонился и дал ей кожаную флягу. Она хлебнула кумыса. — Где ты пряталась?

— В предгорьях, — удалось ей выдавить из себя.

— Что заставило тебя спуститься?

— Мне некуда больше идти.

Она вернула ему флягу и снова заплакала. Он подсунул под нее руку, и голова ее легла ему на панцирь. Странно, что он такой добрый, если его люди такие жестокие.

Он пригладил ее волосы, словно она была маленьким ребенком, а потом сказал:

— Как тебя зовут?

— Есуген. — Она вытерла нос рукавом. — Дочь Ихэ Черэна.

Один из сопровождавших рассмеялся.

— Красавица и дочь вождя — кому-то достанется хорошая награда.

— Я ее беру себе. — Светлоглазый человек ласково помог ей встать на ноги. — Для тебя эта война кончилась, Есуген. Тебя возьмут в мой шатер. Оплакивай свой народ, когда останешься одна, но мне своих слез больше не показывай.

Он повел ее к лошадям, которых вели в поводу. Подъехал еще один человек и, остановившись, поднял руку.

— К нам приехал твой дядя, — сказал всадник. — Он ждет тебя в твоем шатре и требует, чтобы ты поговорил с ним.

— Требует? — Голос генерала был по-прежнему тихим, но Есуген услышала в нем стальные ноты. — Он может подождать.

— Твой сводный брат тоже здесь, как ты просил.

— Прекрасно, Борчу. — Он подтолкнул Есуген вперед. — Смотри, что сползло к нам с холмов. Если она мне понравится, я, возможно, сделаю ее своей женой.

Есуген покраснела, взглянув на человека, которого звали Борчу. Он осклабился.

— Она так красива, что заслуживает твоего внимания, Тэмуджин.

Она замерла в ужасе. Тэмуджин — их хан. Она посмотрела на него снизу вверх, его светлые глаза блестели от удовольствия.

— Ты видишь, как тебе повезло, — сказал он и посадил ее на лошадь.

Хан устроился в шатре ее отца. Мысли Есуген метались: он истоптал копытами ее народ, превратив его в горсть пепла. Жалости от хана ждать не приходилось.

И все же при своей власти он скорей найдет ее сестру, чем кто бы то ни было другой. Не это ли предвидел призрак матери? Не это ли подразумевала мать, посылая Есуген в руки злейшего врага отца?

«Твой отец погубил нас», — сказала мать.

Есуген должна спастись любым способом.

Хан приветствовал людей, ждавших у шатра, а потом взошел по деревянным ступеням. Есуген последовала за ним. На восточной стене шатра висели сбруя, седла, оружие. Пять плененных татарских женщин упали на колени и прижались лбами к коврам.

— Дайте этой девушке женскую одежду, — сказал хан, — и что-нибудь покрыть голову.

Он подтолкнул Есуген к женщинам. Они бросились к сундуку и достали синий шелковый халат. Этот халат носила мать. Комок подкатил к горлу, когда женщина помогла ей надеть халат и повязала голову белым платком.

Хан подошел к постели отца и сел. Возле постели поставили стол. Тут она заметила, что стол был широкой деревянной доской, привязанной к спинам двух человек, стоявших на четвереньках. Вошли люди хана и уселись на подушки вокруг стола.

— Подойди, Есуген, — позвал хан. Она подошла и собиралась примоститься у его ног, но он протянул руку и потянул к постели. — Рядом со мной.

Она села, стараясь не смотреть на стол и пленных под ним. Женщины с расширенными от ужаса глазами ставили кувшины и блюда с мясом на доску, под которой тихо стонали мужчины.

— Еще живы, — сказал человек по имени Борчу. — Посмотрим, что с ними будет, когда мы попляшем на их спинах.

Монголы засмеялись.