Повелители Смерти

— Значит мы не можем ранить друг друга? Зачем нам тогда сражаться, Аки-сан? Ведь так правильнее называть тебя? Так принято говорить в мире Заоблачной крепости?

— Спасибо за твое проявленное благородство. Но здесь позволь не согласиться. У твоей косы Смерти, наверное, еще в запасе широкий спектр действий, а ты уже сдаешься так легко? Если наши тела нельзя ранить обычными атаками, это еще не значит, что причинить вред невозможно вообще… хотя может это я уже лишнее сказал?

И тут я отвлекся от битвы не фактически, я продолжал сражаться, логически анализируя происходящее, нет я позволил своему сознанию на мгновение снова переместить в город Шепота, к этим разрушенным мирам и Повелителю. Прежде, чем мы его покинули, каждого из нас она пригласила на беседу, когда мы вернулись… ни я ни Амэ так и не рассказали друг другу о том, о чем каждый из нас говорил с Повелителем. И вот только сейчас я понял, почему никто из нас так и не решился на это. Повелитель видела истинный облик того, кто представал перед ней, с его желаниями и стремлениями. И, наверное, наши с Амэ стремления в будущем сошлись, каждый из нас почувствовал… что вчера, сегодня и каждое новое завтра мы последуем за ней. Так вот я все еще не знаю, о чем Амэ говорил с ней, но мы говорили о войне и о том, что каждому из нас предстояло.

— Повелитель, могу я спросить вас о том, почему вы сражаетесь? Ведь все можно было закончить… вы настолько сильны, что весь этот конфликт между вами, Эвергрином, Оскурасом и Салидином уже давно можно было закончить.

— И в действительности, почему я сражаюсь? Аки, я задавала себе этот вопрос столько же раз, сколько битв я уже перенесла на своих плечах… и каждый раз я находила разные оправдания этому.

— Оправдания?

— Именно, — лучи холодного солнца этого мира отчаянья, который создала она же сама, чтобы каждый раз напоминать себе о совершенных ею ошибках, осветили зеркало ее маски. И в этом проблике света я будто бы увидел ее настоящее лицо, и в тот же момент понял, что ничего не видел кроме короткой печальной улыбки во тьме. — Потому, что я считаю, что путем сражения невозможно решить никакие вопросы и так поступают только те, кто не в силах найти иного решения. Они скрывают свою неспособность за бесконечными оправданиями. Но даже сейчас уже понятно, что абсолютно все сражения не имеют никакого смысла.

— Никогда не видел, чтобы кто-то настолько могущественный, вопреки всему, так искренне признавался в своей беспомощности.

— Отличная фраза. Аки, вопреки всему, я единственная кто может признать собственную неспособность что-либо признать, понять, оценить. А принимаю свою ошибки и всегда несу за них равную ответственность, как и за все свои мысли и деяния. Я принимаю собственную беспомощность и наступая ей на горло, иду дальше. Я Король Драконов и это мой путь. Аки, я всегда просила вас только об одном — следовать за мной по этому пути. Я даровала каждому из вас выбор идти со мной или не идти вообще. И раз вы выбрали этот путь, на нем вам придётся сражаться бок о бок со мной… пускай это и бессмысленно. Нам нужно сражаться… потому, что пока я не могу найти другого выхода, но это не значит, что так будет всегда.

Я улыбнулся. Повелитель была прекрасна. И в воплощенной форме, и в форме дракона, во всех своих ипостасях Эльреба была прекрасна. Теперь я отлично осознаю почему Харэ так переживает за нее.

— Хорошо, Эльреба… как и всегда, я последую за тобой.

Тут мое сознание вернулось, и я осознал, что и я и мой противник, дали друг другу подсказки. Рафаэль среагировал раньше, приблизившись ко мне, сократив дистанцию, он одним всплеском из косы заморозил Калистра, которые образовав вокруг меня сферу, превратились в ледяной шар. Как только лед исчез, а я еще не успел вывести из тела новую колонию, он пронзил меня насквозь лезвием косы, я успел уклониться. Лезвие вошло под ребра.

— Это еще не все… «Гори пламя стихий», — он произнес это с таким довольным видом, что на мгновение я подумал, что если бы он был постарше, а сила его возросла бы… наверное, я бы проиграл ему.

Мне было не больно, однако отпрыгнув, я заметил, как из раны вытекает черная слизь, разжиженная и умерщвлённая энергия жизненного потока моего тела. Личина при этом начала облезать и вскоре кости всего правого плеча и части груди уже стали видны. Но он еще слишком юн и побывал не в столь многих сражениях, и от удачной атаки в мгновение ока потерял самоконтроль.

Эй вы! Аки! Салидин! Уходите и уводите своих противников так далеко, как только сможете! — я поднял глаза на брата, кричавшего откуда-то сверху. Значит он все-таки решился.

— Что это? — спросил Рафаэль.

— Нам лучше сделать так, как он говорит. Останемся здесь… нас поглотит скверна.

Он еще мгновение молчал, и теперь его сознание казалось было далеко, я понял, их сознания с Джульетт были связаны, он обменивался с ней мнением на этот счет. И видимо получил подтверждение.

— Хорошо. Я оставлю след от тени, следуй по нему… наши тени самый быстрый способ перемещаться на большие расстояния.

Я воспользовался его предложением. Когда мы оказались достаточно далеко, он закрыл свою тень и нас выбросило в воздух.

— Эта твоя последняя атака была ничего… ты сумел разрушить структуру оболочки моего мертвого тела… — мой голос все время был спокойным, я никогда бы не смог испытать гнев или ненависть, чтобы поменять соответствующую интонацию.

— Если подумать, то все просто… если твоему телу нельзя причинить вред снаружи, это не значит, что нельзя сделать этого изнутри.

— Да ты прав. Я дал тебе подсказку, и ты правильно ею воспользовался. Но и ты дал мне подсказку, Рафаэль Эренгер, хотя вероятно даже не осознавал этого. «Дорога отчаянья. Путь лишенный всех чувств», — я произнес заклинание.

«Дорога отчаянья» — была высшим заклинанием из области некромантического контроля над разумом. Позволяла нам полностью завладевать всеми чувствами и ощущениями противника.

— Ты позволил себе расслабиться, уже выстроив тактику борьбы со мной. Спешу тебя разочаровать. Ты сам сказал, что все еще испытываешь чувства, даже будучи мертвым. А это значит, что в бою ты полагаешься на зрение, слух и сейчас все это принадлежит мне. Я уже выиграл…

И тут я ощутил всплеск энергии смерти, которую генерировал Амэ. Нет! Он же не контролирует магию огня, когда полностью ее высвобождает. Впереди все пылало черным огнем.

— Нет, Амэ! — я ринулся вперед и внезапно ощутил, как передо мной будто бы возникла невидимая стена. А вокруг стала разливаться энергия такой невероятной мощи, которая превышала генерируемую Амэ в сотни раз. И эта сила принадлежала лишь одному…

— Аки, я думаю этот бой нужно закончить, пока кто-нибудь еще не умер. И освободи пожалуйста Рафаэля Эренгера, иначе его возлюбленная превратит в пыль нашего Короля асуров, а Повелитель расстроится.

Передо мной стоял Харэ, одетый в длинный, расклешённый к низу белый костюм, больше похожий на сшитое посредине кимоно. Серебряные волосы, идеально ровные, лежали на плечах, спускаясь вниз. Я снял заклинание полного контроля над Рафаэлем.

— Господин Верховный Бог мира Ночи, обращаюсь к вам от лица Повелителя Драконов, она просит вас перенести бой между вами и ее Хранителями в Нифльхейм. Мы обязуемся восстановить разрушение мира Ночи.

— Волшебник Измерения… вы ведь нашли, что искали здесь? — спросил Рафаэль, который прекрасно знал, зачем мы вторглись в их мир. Харэ с улыбкой кивнул. — Хорошо, я принимаю ваши условия… — Рафаэль исчез, видимо отправившись за Джульетт.

Харэ обернулся, на его лице застыла неизменная во времени, как и он сам улыбка…

— Ну, что идем спасать твоего непутёвого братца… Аки…

Магия контроля разума — особая ветвь некромантической магии, позволяющая получить контроль над сознанием или душой противника, полностью подчинив ее воле заклинателя. Магию полного контроля над всеми чувствами противника и ввод его в состояния гипноза или оцепенения, возможна только для некромантов высшего уровня. Снятие действия заклинания возможно с помощью полного рассеивания связующей разум некромантической энергии, попавшей в него вместе с заклинаниями.