Повелительница грозы

– Джинсы…

– Да… – Дина невольно расплылась в счастливой улыбке и погладила ладонью ткань – как котенка приласкала, – они ведь стоят денег, правда? – И уставилась на Ирку потемневшими, как грозовая туча, глазами.

Ирка удивленно кивнула.

– Но если у тебя денег нет – почему ты мне их даешь? – требовательно спросила златовласка.

– Потому что у меня только денег нет, а у тебя – даже штанов на заднице! – обиженно рявкнула на нее Ирка.

Вот именно! На себя бы посмотрела! У Ирки все-таки кое-что имеется – и между прочим, сама заработала, так что не пропадет!

Они помолчали.

– Тебе бы еще куртку – а то твоя больно страшная, – неловко сказала Ирка. – Но у меня второй нет… – У нее и первой-то до сих пор нет, сама в Танькиной старой ходит. А после встречи с медяницами идти к Андрею не хотелось категорически – вдруг по дороге ее опять ждут. Какой-нибудь змеиный спецназ… Или еще кто.

– А где их берут, куртки? – снова вертясь перед зеркалом, спросила Дина.

– В магазине. За деньги, – уточнила Ирка.

Упоминание о деньгах Дину не взволновало совсем.

– Ты со мной пойдешь? – едва не подпрыгивая, выпалила она. – А то я в ваших магазинах не разбираюсь!

– Ну-у… – протянула Ирка, надеясь, что это сойдет за ответ, – тащиться куда-то с Диной не хотелось. – И ботинки приобрести бы неплохо… Мои тебе велики будут. – Невольно косясь на Динины ноги, сказала она. Ножка у златовласки оказалась тоже – «принцессичья».

– Вот такие, да? – Дина восхищенно кивнула на ботинки на толстой подошве – Ирка выставила их из шкафа, чтоб не мешали добираться до вещей. – Такие… необычные… – Она наклонилась, желая получше рассмотреть намалеванную на ботинках жуткую рожу, и… взялась за голенище.

Короткий крик вырвался у нее. Иркин ботинок отлетел в сторону – и Дина сунула пальцы в рот. Будто обожгла.

– Ты чего? – переводя обалделый взгляд с нее на валяющийся в углу ботинок, охнула Ирка.

– Н-ничего… – сквозь затыкающие рот пальцы невнятно пробубнила Дина и, обходя Ирку по широкой дуге, двинулась к дверям. – Я… пойду. Покажусь, какая я красивая… Мальчикам понравится. Понравится, да… – все еще бормоча, она подскочила к двери, схватилась за ручку. Пальцы у нее были ярко-красные. И впрямь как обожженные!

– Дина! – негромко окликнула ее Ирка.

Златовласка замерла, не оборачиваясь, и вцепилась в дверную ручку, в любой момент готовая сбежать.

– Насчет мальчиков… – еще тише продолжила Ирка. – Оставила бы ты Богдана, а? – Помимо воли голос ее прозвучал просительно и немножко жалко. – Что тебе, Федьки с Ерусланом мало? А Танька и Богдан… они уже давно… Ну, ты понимаешь? – почти в отчаянии закончила Ирка.

Дина выпустила ручку и повернулась к ней.

– Ты хочешь сказать, что Таня и Богдан давно… знакомы?

– Вот именно, – пробормотала Ирка, – знакомы.

– Если парень раньше встретился с девушкой… – неуверенно, словно нащупывая дорогу в темноте, продолжала Дина, – другая девушка уже не может с ним… ну… знакомиться?

– Не так чтоб совсем не может… – тоже замялась Ирка. Ну как ей объяснить? Что у Богдана с Танькой особенные отношения? А если тех отношений уже нет? Во всяком случае, для Богдана? Если теперь у него особенное отношение – к Дине? Ирка вспомнила закаменевшее Танькино лицо. – Да, – твердо отчеканила она. – Танька познакомилась с Богданом раньше. Другим девчонкам там делать нечего, поняла?

– Поняла, – медленно кивнула Дина и распахнула дверь.

Из кухни падала полоса яркого света, слышался стук чашек – ахнула бабка, что-то проворчал дядька Мыкола, но все перекрыл возбужденный голос соседки, тети Ани:

– Вот как Бог свят, не вру я, соседи, не вру! Весь, весь проулок дохлыми змеюками покрыт – асфальта не видно! А одна змеюка поднимает голову – вот не вру, соседи, не вру! – и говорит мне человеческим голосом… – Голос тети Ани понизился до зловещего шепота. – Передай, говорит, кужевой, что померли межевые!

Ирка поглядела на Дину. Бледное лицо девчонки выступало из полумрака, как лик прекрасной статуи. Губы дрогнули.

– Поняла… – прошептала она, – поняла… – и побежала вниз, снова тихо напевая – Ирка сообразила, что это второй куплет странной песенки, которая так напугала ее на кухне:

– Не плясать бы тебе, ведьма,под луной-сестрой.Ног тебе не мытьледяной росой.Не купать венокв костре Купалином —не гореть бы тебе, ведьма,огнем-пламенем.Не лететь бы к небесамдымом паленым!

Задыхаясь от навалившегося невесть откуда ужаса, Ирка стремительно захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, словно слова песни могли ворваться в комнату. Но что-то упрямо толкнуло в грудь, отгоняя страх, что-то ее позвало. Она подошла к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу, и губы будто по своей воле зашептали:

– Но разрыв-трава – разобьет заслон.Одолень-трава – против ста препон.А трава-мурава да покличет в ночь.И терпенья нет и уж ждать невмочь…

И чей-то тихий, призрачный голос, кажется, снова Динин, полный глухой тоски, безнадежно откликнулся:

Не гулять бы тебе, ведьма…

14. Буйный богатырь

– Ну и дурепа Анюта, ну и дурепа! Ну вы бачилы таку дурепу! Мени всегда здавалося, що у нее щось з головою неладно, и ось маемо! Змии у нее разговаривают! Ну де вы таке чулы? Верно я кажу, Николенька? Правда, пане Вук?

– Умгум. – В ответ послышалось неопределенное ворчание на два голоса – при желании его можно было принять за согласие.

Задремавшая Ирка со стоном оторвала голову от подушки. Ну ясно, прямо под ее окном расположилась вице-мисс их дома, второе место после Дины – бабка! С постоянным кавалером дядькой Мыколой, а теперь, кажется, еще и с Вуком!

– Ни, ну хиба якась тверезая жинка… ну, например, я, таку дуристь выдумает? – продолжала возмущаться бабка. – Я вже не кажу, що змии не говорят! Так воны ж ще зимою и не вылазят! Верно я говорю, Николенька? Правда, пане Вук?

– Умгум, – раздалось снова.

– И нащо вона це рассказывает – хиба хоть одна разумна людына ей поверит? Ось например… ну… Например, я…