Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)

За столом, когда гомон стих, Каледин-старший обратился к присутствующим, кратко сообщил обстоятельства внеочередного отпуска своего сына, не преминул похвастать богатой шашкой, которую ему преподнёс Великий князь, через сына.

И предложил тост за величие и славу Отечества, за верных её сынов. И при этом красноречиво обвёл рукой, с бокалом, всех присутствующих.

Где-то после третьей чары, наказной атаман обратился к хозяину дома:

– Хотелось бы, Максим Григорьевич, послушать старшего урядника. Пусть обскажет нам о конференции, о которой столько пишет военная печать.

И он положил, при этих словах, на стол газету «Русский инвалид» и журнал «Военный вестник», где были обширные материалы о конференции, в том числе – фотография и выступление молодого Каледина.

– Но это – газета, – и он, важно разгладив усы, продолжил, – а нам бы, желательно, из первых уст услышать от её участника, обо всех деталях, о том, что говорил Великий князь.

– А то мы тут, на Южных рубежах Отечества, – и он капризно и чванливо выкривил губы в ехидной усмешке, – может что-то не знаем и отстали от развития военной мысли? К чему готовиться-то призывает Великий князь? И где новый супостат зашевелился? Когда команду «На конь!» подавать казакам? А может и самого Государя установки какие были, – и он всем телом повернулся к Алексею, выразив готовность слушать его сообщение.

И Алексей, чётко и детально, ободряемый участливым взглядом отца, доложил присутствующим основные положения вступительного слова Великого князя, изложил своё видение развития военного дела, чем вверг гостей полковника в крайнее изумление.

Наказной атаман поднял бокал и обратился к отцу Алексея:

– Порадовал, порадовал, Максим Григорьевич. Достойную смену нам вырастил. Твёрдо убеждён, что далеко пойдёт отпрыск. Дай-то Бог, – и он, повернувшись к Алексею, одобрительно ему подмигнул и тут же выпил весь бокал до дна за молодого юнкера.

И тот тут же, с волнением в голосе, ответил:

– Благодарю Вас, Ваше Превосходительство. Я постараюсь не посрамить чести и славы рода, родной земли и заветов отцов казачества.

Долго, затем, говорили на Дону о молодом Каледине, предрекая ему славный путь в рядах русского воинства.

Последний день отпуска Алексей, ни на миг, не отлучался из отчего дома.

Отец, как о давно решённом, сообщил сыну о своём завещании, где всё, чем он владел, отписывал сыну.

– Папа, родной мой, живи долго, – и он прильнул губами к отцовской руке, – но ты же знаешь, что у меня впереди – служба, и хутором заниматься, как ты, я просто не смогу.

– А вот сохранить его навсегда – мы должны. Такую красоту, содеянную твоими руками.

Отец удовлетворённо хмыкнул и любовно посмотрел на сына.

Иного ответа от него он и не ждал. Поэтому и оговорил в своём завещании пожизненное проживание на хуторе и соответствующие полномочия семьи Дуняшки. Её муж был тихим, молчаливым, но работящим и умелым казаком. На такого можно было всецело положиться.

Сходил, напоследок, с отцом на могилу матери, с доброй улыбкой, не переча, принимал все дары Дуняшки, которая его собирала, словно на всю жизнь, в далёкий путь-дорогу: и пироги всевозможные, и сушёные, так любимые Алексеем абрикосы, и гусь с яблоками, домашние колбасы, копчёности – всё припасла заботливая женщина, которая относилась к Алексею, как мать – заботливо и с большой любовью.

А он и не думал отказываться от домашних гостинцев, так как знал, как им будут рады его товарищи.

Тепло и сердечно простившись с отцом, всеми домочадцами, выехали из усадьбы рано утром, опять же – с дедуней Степаном.

– Когда же ждать теперь тебя, сынок, – спросил тот сразу за околицей хутора.

– Уже скоро, дедуня. Скоро выпуск из училища, а там – и служба. Не знаю, где и придётся служить Отечеству. Очень хотелось бы и мир посмотреть, но и от родных мест, надолго, отрываться не хочется.

Завершал обучение в училище он легко, со славой и почётом. Везде и все только и говорили, что о его выступлении на военно-научной конференции. Значение выступления питомца прославленного училища было столь велико, что волей Великого князя были внесены даже соответствующие изменения в программы обучения выпускного курса и преподаватели, их инициативная часть, стремились вооружить выпускников теми знаниями, которые завтра им понадобятся в войсках.

В значительной мере этому способствовал Великий князь, который издал специальный приказ по итогам конференции и обязал подведомственные ему военные учебные заведения радикально перестроить программы обучения, чтобы они соответствовали требованиям завтрашнего дня и тем угрозам, которые возникали для России в связи с бурным развитием техники, новых систем вооружений, стратегии и тактики применения войск и ведения боевых действий.

Алексею очень часто приходилось выступать перед различными аудиториями с обоснованием своих воззрений. В военных журналах, к его удовлетворению, появились написанные им статьи, которые он охотно и вдумчиво готовил по предложениям редакций и благословению своего руководства.

Поэтому свободного времени у него не оставалось вообще. Он даже осунулся. Похудел, так как часто прихватывал и ночные часы, но был безмерно счастлив, что сама судьба подарила ему столь насыщенную и интересную жизнь.

Все выпускные экзамены сдал только на отлично. На занятиях по тактике принимал решение за командира полка, единственному на выпуске доверили, и с задачей справился блестяще.

Его тема «Роль и место казачьего кавалерийского полка в дезорганизации тылов дивизии противника» была полностью опубликована в журнале «Военный вестник» и о ней с большой похвалой отозвался сам Великий князь и со своей припиской-благодарностью сыну Каледина-старшего, велел выслать этот журнал своему старинному боевому товарищу и подчинённому, на хутор.

Сердце отца замирало от гордости и счастья:

«Далеко пойдёт Алёша. Чую это. Такая страсть к наукам – я даже теряюсь, где он её и приобрёл? Где постиг-то всё? Дай Господь, может – и в роду Калединых появятся свои генералы, с сыновнего корня».

По ходатайству же Великого князя и отмечен был по выпуску Алексей особо. Сам Государь, в именном указе, почествовал его чином старше за однокашников, и так как Алексей заявил о желании служить в казачьем полку, то ему и был высочайше пожалован чин сотника. С гордостью взирал молодой офицер на свои погоны, на которых было по три звёздочки, а не по две, как у его однокашников.

И как замирало его сердце, когда его же товарищи норовили, пусть – и дурачась, приветствовать его первым, как старшего в чине.

Шутка ли, до этого чина многие служили годы и годы, а он, прямо по выпуску, был возведён в это высокое командирское достоинство и получил, от имени Отечества и по воле Государя, право повелевать и вести людей за собой.

Присутствующий на выпуске генерал из свиты Великого князя, вызвал его на беседу и предложил остаться в родном училище на преподавательской работе.