Поверить в чудо-3

Киев встретил заторами. Уже на окружной, медленно двигаясь в крайнем ряду, Ольга вздыхала. "Все возвращаются после праздников, вот и пробки. А я ведь могла ещё вчера приехать, но так хотелось лишний день побыть с родными, вот теперь ползу". Дома девушка оказалась спустя лишь два часа, недовольная и уставшая. Закинула бельё в стирку, разложила продукты в холодильнике, которые мать и бабушки еле впихнули в багажник (а что же еде пропадать, столько наготовили) и нырнула в ванную. Уже перед сном набрала номер Дыма Сокоры и договорилась о совместной поездке в мастерскую за поясом.

– Чем занималась в эти дни? Отдыхала?
– поинтересовался Дима.

– Если объедание можно назвать отдыхом, то да.

– Не понял...

– Святой вечер, Дым, как не понять?

– А-а, - отозвался.
– В нашей семье это было не принято. Родители - коммунисты и убеждённые атеисты, к вере относились сугубо отрицательно. Правда, после смерти отца мама свои взгляды на церковь поменяла и начала посещать ближайший храм, а я вот так и остался недоучкой. Пытаюсь верить, но... это сложно - верить в то, что не понимаешь и не можешь объяснить.

– Плохо, - убеждённо отозвалась Ольга.
– Не пытайся анализировать то, что анализу не может поддаваться априори. Бог - это вера разума и чувства, Он - начало всех начал.

– Мне проще воспринимать Его, как мировой сверхразум.

– Так Он же это и есть, глупый, - засмеялась Ольга.
– Изначальный мировой разум.

– Но я пытался читать Библию. Там такая заумь! Ничего не ясно.

– Какую именно Библию?

– Обычную, купил в церкви.

– А, тогда понятно. Тебе нужно было начинать с простого варианта, вроде Библии "для чайников" ...

Сокора расхохотался.

– А я что читал?

– Библию для программистов, то есть, для тех, кто уже понимает, что ему нужно и где это искать. Такие сложные вещи всегда начинают изучаться с азов. В твоём случае - это катехизис. Кстати, есть ещё детские Библии, там очень доступно всё описано.

– Но Ветхий завет - это же просто история еврейского народа.

– Это история мира. Вот почитаешь её и поймёшь, откуда что берётся. И почему именно из этого многострадального народа избрали Мессию.

– Ладно, Оля, уговорила, попробую почитать.

– До завтра и спокойной ночи.

Дневное дежурство прошло, как обычно. Единственное, что удивило Ольгу, наличие больного Авдющенко - так звали лыжника, виновного в столкновении на склонах Протасового Яра.

– Я почему-то была уверена, что его отвезут в дорогую частную клинику, - заметила девушка заведующему.

– Я тоже, но мужик поутру категорически отказался переезжать, хоть жена и все родные настаивали, - ответил Петрович.
– Написал здоровой рукой на бумаге огромное НЕТ и всё.

– Всё?

– У меня, наедине, спрашивал о тебе, мол, кто такая?

– Не поняла, зачем?

– Молчит. Я сказал ему, что ты медсестра и выйдешь сегодня на дежурство. Кивнул довольно. Теперь всё.

– Ладно, - протянула Ольга.
– Поживём - увидим, чего там напридумывал этот Авдющенко. По крайней мере, говорить пока он не может, а с остальным я справлюсь. Хотя, Петрович, обидно. Стараешься, стараешься, помогаешь людям изо всех сил, а им лишь бы своё любопытство удовлетворить.

– Да может там ничего такого и нет, он ведь был под лекарствами, мало ли что ему показалось, отобьёмся.

Ближе к вечеру к Ольге подошла жена Авдющенко и, презрительно хмыкнув, бросила:

– Я думала, вы врач, а вы медсестра...

– Врачом не представлялась и никем другим также, - ответила Ольга.
– У вас какие-то претензии ко мне?

Мадам вспыхнула и возмущённо зашипела:

– Нахалка!

– Странно, - откинувшись на спинку стула, Ольга внимательно рассматривала женщину.
– Складывается впечатление, словно вам обязательно нужно со мной поссориться и поскандалить. В чём дело?

– Да как вы...

– Женщина вы красивая, ухоженная, в семье пользуетесь уважением, - продолжила спокойно девушка, - это видно по тому, как к вам относятся остальные родственники. Чем же вам не угодила лично я?

– Это из-за вас мой муж не соглашается на частную клинику, - наконец выдала мадам Андрющенко.

– Да?
– удивилась Ольга.
– Откуда такая информация? И почему я ничего не знаю?
– Так, стоп!
– выставила вперёд руку, отгораживаясь.
– Ваши претензии беспочвенны и я их не принимаю. Задам встречный вопрос - чем я могу помочь?

– Убедите моего мужа отсюда уехать, - заявила дама, вскинув подбородок.

– Не вижу смысла, у нас отличное отделение, прекрасные врачи и персонал, помощь вашему супругу оказана квалифицированная, он в отдельной палате, идёт на поправку. Чем частная клиника будет лучше? Или вас кто-то здесь обидел?

– Пациенты - сброд и мужланы, местные бабы на костылях - хамки, пожаловалась женщина, скривившись.
– Не отделение, а проходной двор.

– Достаточно, - кивнула Ольга.
– Вы можете оскорблять меня, но больные же тут причём? Поговорите с заведующим, он...

– ...такой же наглец, как и все остальные.

– Знаете, мадам, - Ольга вышла из-за стола и сделала шаг к недовольной женщине, - шли бы вы... к мужу в палату. И учитесь разговаривать с людьми. Свободны!

От разъярённого взгляда девушки мадам Авдющенко онемела, а потом быстро развернулась и ушла, часто оглядываясь через плечо.

– Эта баба успела разругаться с половиной отделения, Оля, - тихо сказала подошедшая напарница Галина.
– Я случайно услышала, как она костерит тётю Глашу из 15 палаты. Та шла, хотя скорее, ползла в манипуляционную, а эта Авдющенко чуть не сбила её, проплыв мимо, словно крейсер на манёврах. Так она ещё и обругала Глашу в спину за неповоротливость, а вместе с ней и всё отделение. Откуда в одном человеке столько ненависти?

– Разберёмся, - пообещала Ольга.

Она зашла к Авдющенко в палату перед окончанием дежурства. Его жены, к счастью, на месте не оказалось и девушка, присев у кровати больного, решила прояснить для себя пару вопросов.

– Вас зовут Павел, да?

Тот кивнул головой утвердительно.

– Павел, не удивляйтесь моим вопросам, но для меня важно понять, что происходит с вашей женой. Вы ведь заметили, что она ведёт себя странно?

Авдющенко вновь кивнул, а потом, взяв блокнот и карандаш, написал на листке: "Дома она не такая".