Повернуть судьбу

– Почему не игрушки? – осторожно спросила Светлана Викторовна.

– Игрушек у меня почти не было, – задержав на секунду на ней взгляд, ответила Светлана. – Так вот! В тот день рождения не знаю откуда появился фотограф и все гости начали фотографировать своих детей. Помню разговоры взрослых о том, что надо сфотографировать именинницу. Слышала, как они говорили маме: «Неля, сфотографируй Свету!» Она ответила, что мне не в чем фотографироваться. Тогда, одна из приглашённых женщин, сняла со своей дочери платье. У меня таких красивых платьев не было никогда! Мне было стыдно и обидно. Я была такой маленькой, но эта ситуация перевернули мне детскую душу. Мне кажется, я тогда и повзрослела, и сразу же во всём начала разбираться. Эту фотографию я не люблю, она у меня всю жизнь спрятана от людских глаз! Ребенок пяти лет выглядит как десятилетний, с поджатыми губами и сведенными бровями, но в красивом шерстяном платье. А, вечером, когда разошлись гости мне попало!

– За что? – вытирая слёзы, осторожно спросила Светлана Викторовна.

– За то, что я не отказалась фотографироваться и маме пришлось потратить деньги на фото, – без капли жалости к этой маленькой, тихо плачущей женщине ответила Светлана. – Это была первая фотография в моей жизни! – она замолчала, было заметно, что эти воспоминания не приносят ей радости.

– Может быть, продолжим за чашечкой кофе или если хочешь у меня есть настоящий английский чай? – как можно ласковее предложила Светлана Викторовна.

– Лучше чай! – взглянув на неё сухо ответила Светлана.

– Сейчас я принесу! – быстро встала и на ходу говоря Светлана Викторовна направилась на кухню.

– Не нужно не утруждайтесь, – вставая с дивана вдогонку ответила Светлана, – пойдемте на кухню.

– Хорошо, на кухне так на кухню, как-то по-домашнему, – Светлана Викторовна шла впереди дочери и думала про себя: – Да, отвыкла я гонять чаи на кухне, как в старые, добрые времена!

Включила чайник и стоя рядом молча ждала пока он вскипит. Согрев чай, разлила его по большим голубым чашкам с золотой каёмкой и поставила на стол перед Светланой. Открыла накрытый белоснежной салфеткой большой серебряный поднос с вазой конфет, печеньем и пирожными.

– Угощайся, пожалуйста! – опускаясь на стул произнесла хозяйка.

Светлана посмотрела на это вкусное изобилие, но есть совсем не хотелось, и она пила чай, отпивая его маленькими глоточками.

– Рассказывай дальше, – осторожно произнесла Светлана Викторовна.

– Дальше? – пристально посмотрев на хозяйку сухо спросила Светлана. – С этого момента я начала замечать не одинаковое отношение ко мне и к брату. Мы росли у нас стали появляться определённые обязанности по дому. Правда, делились они ни поровну и по тяжести, и по объёму. Мне почему-то всегда поручалось больше, чем ему? Если вечером, по приходу с работы, мама видела, что брат ничего не сделал я получала встрёпку.

– За что ты, если не сделал он?! – промокая глаза спросила Светлана Викторовна растеряно, как-то по-детски обиженно.

– За то, что я видела не сделанную работу и не выполнила её за брата! – ухмыльнувшись в душе ответила Светлана.

– Но, это же не справедливо?! Это было его задание!

– Да его, – стараясь не показать вида, что говорит сквозь зубы, даже немного смакуя произнесла Светлана, – но попадало всегда мне и меня заставляли делать его работу, но уже с тумаками и скандалом! А брат в это время смеялся надо мной, показывая в след кукиш.

– А, что же, отец? Почему он позволял это?

– Ему было не до нас. Отец сильно пил, я редко помню его в трезвым!

– Как пил? – не сдержавшись от того что услышала громко, ошеломлённо спросила Светлана Викторовна.

– Сильно!

– Странно, когда мы с ним познакомились он совсем не пил, в рот не брал?!

– Не знаю, как было до моего рождения, но, сколько я себя помню – он пил всегда. Каждый день приходил с работы пьяный и весь вечер пил, пока не упивался до невменяемости. Напившись, садился на свой диван и громко на весь дом плакал. Теперь я понимаю, почему?! – сказав последнюю фразу, она бросила грустный взгляд на хозяйку.

– Когда же он начал пить, с какого момента? – не заметив этого спросила Светлана Викторовна.

– Я не знаю с какого момента, но мне казалось, что всю жизнь. Я его видела трезвым только по утрам в выходные, а к вечеру он уже напивался. Он так и умер от цирроза печени, когда ему ещё не было и пятидесяти.

Светлана Викторовна уже не успевала промокать глаза. Слёзы тоненькими ручейками текли по щекам оставляя бороздки на гриме.

– Значит и ему я испортила жизнь? – вздохнув с досадой произнесла она.

– Получается так! – ответила Светлана и посмотрев на Светлану Викторовну только сейчас до конца поняла душевное состояние отца.

Светлана смотрела на плачущую женщину и ей совсем не было её жалко! Ей было очень тяжело и трудно всё это вспоминать, рассказывать, но она не хотела жалеть Светлану Викторовну, хотя уже чувствовала, что вспоминать и рассказывать всё труднее и труднее и опять как в детстве становится жалко себя.

– Игрушек у меня не было хороших никогда, – отгоняя жалость к самой себе, она сухо продолжала рассказывать. – Помню, как-то отец привёз мне заводную игрушку – металлического коня с каретой. Карета ехала и толкала коня, а он в воздухе перебирал ногами. Очень красивая и интересная по тем временам игрушка! Но я недолго играла ею, она куда-то исчезла. Я не знала и не заметила, кто её взял, просто в один момент она пропала и всё. Мама, конечно, обвинила меня сказав, что я растяпа её куда-то подевала, но я-то знала, что не брала. Больше я никогда её не видела!

– Откуда отец привёз игрушку?

– Не знаю, он ездил каждый год отдыхать. У него был бесплатный билет на самолет, поэтому он не отказывал себе в удовольствии – отдыхал. Один раз, перед выпускным балом в школе, он привез мне туфли. Белые, лакированные, очень красивые туфли! Мама хотела их забрать себе, но он не дал. Помню, тогда был большой скандал, но он все-таки настоял на своём. Я эти туфли долго носила, очень берегла. Мы вообще-то внешне неплохо жили в материальном плане.

– Как это внешне?

– В дом всегда что-нибудь покупали раньше, чем это появлялось у соседей. Мама старалась, чтобы в доме было уютно и красиво. Когда я выросла и стала старше, мне это казалось каким-то соревнованием. Отец много вещей привозил из других городов. У нас у первых на улице появился телевизор. Помню эти вечера, как в кинотеатре. Много народа собиралось в доме. Приходили со своими стульями и смотрели кино, мужчины собирались на футбол или хоккей. Потом отец привёз холодильник с Кавказа. Женщины соседки, приходили смотреть: гладили холодильник руками, заглядывали в него выдвигая каждый ящичек. Наблюдая за этими показами, я удивлялась, что в очередной раз нами восхищаются соседи и мама ходит счастливая и радостная, хотя в доме нет ни копейки и у меня, например, нет сапог или ещё чего-то необходимого для повседневной жизни.

Мне отец вещей не покупал никогда, всю зарплату отдавал маме, а она тратила деньги на дом, на себя и на брата. Тогда я ничего не понимала, думала, что она просто не умеет распределять расходы и ей никогда не хватает денег до получки. Мы всегда жили в долг или жестко экономили и, как правило, на мне. Только взрослея, я всё начала замечать и понимать. В семье каждый жил для себя. Вернее, отец для себя, мама для себя и для брата, а я сама по себе и некому не было до меня дела.

Когда оформляли отцу инвалидность, выяснилось, что он от зарплаты в семью отдавал только четвёртую часть. Ох и скандал тогда был – жуть! На оставшиеся деньги он уезжал каждое лето в отпуск. Особенно часто ездил в Севастополь, – взглянув на Светлану Викторовну Светлана продолжала рассказ: – Узнав об этом, мама начала тратить деньги на себя и на брата, полностью урезав другие затраты. От этого пострадала больше всех я! В нашей семье основным и главным было – что скажут люди! Поэтому и старались пустить пыль в глаза и прикрыть имеющиеся дыры. А одной и единственной дырой была я! Меня хочешь, не хочешь, но нужно было как-то одевать, чтобы не дай Бог кто-нибудь что-нибудь не сказал. Подарки мне дарила, на праздники и на дни рождения – вещами. Все подарки были необходимой одеждой, да и то, такой, которую не каждая пожилая женщина оденет! Брат – это другое дело! Хорошо помню, как ему на шестнадцатилетие мама купила магнитофон. Первый выпуск в стране – «Комета». Никто даже не видел их ещё, ни то, что имел! По стоимости три её зарплаты! На восемнадцатилетие, она подарила ему двухколёсный мотоцикл, самый настоящий взрослый мотоцикл! Соседи просто ахнули.