Поверженные барьеры

— Очень ровно, — ответил Норман. — Я вижу, что брошь действительно красива. И стоит очень дорого.

Карлотта возмутилась.

— Разве всегда нужно напоминать о цене? — спросила она.

— Но, по-видимому, только это и интересует тебя. Ты хотела получить богатство, моя дорогая Карлотта, ты сама мне сказала об этом, и я пообещал себе, что ты получишь его. Кстати, — добавил он, — мы возвращаемся в Лондон через два дня. Меня ждет работа. Я дал распоряжение банку выплачивать тебе карманные деньги, и счет на твое имя открыт. Твоя чековая книжка на Белгрейв Сквер. Однако, если тебе потребуются деньги сверх этих, скажи мне.

— Мне не нужны деньги, — сердито сказала Карлотта.

— Очень мило, что ты так говоришь, — ответил Норман, — но я полагаю, они тебе пригодятся. Ведь у тебя как у моей жены будет много таких расходов, каких раньше не было.

— Разве я твоя жена? — с горечью спросила Карлотта. — У нас странный медовый месяц, ты не находишь?

— Дорогая леди Мелтон, — сказал Норман с низким поклоном, — вы, должно быть, очень устали. Позвольте пригласить вас к обеду. Вы почувствуете себя лучше после еды и бутылки шампанского, которое я уже приказал поставить на лед.

— Ты не можешь хоть минуту быть человечнее? — спросила Карлотта.

— Пора обедать, — ответил он.

Она хотела закричать, швырнуть подарки ему в лицо, запереться в своей комнате и не выходить, но она знала, что это ничего не даст. Завтра будет то же самое, что и раньше.

Пока она колебалась, Норман вошел в ее спальню и обратился к Элси:

— Накидку для леди, — приказал он, — после обеда мы поедем в казино.

Элси принесла палантин из песцов.

— Вы желаете эту накидку, миледи, — спросила она, — или другую, из зеленого бархата?

— Эту, — ответил за нее Норман. — Изумруды на белом очень красивы. Вижу, что следующим подарком тебе, Карлотта, должны быть серьги; пожалуй, я подарю в годовщину нашей свадьбы, это будет превосходный способ отметить год счастья.

Карлотта накинула на плечи песцовый палантин усталым жестом.

— Я не могу так далеко заглядывать вперед, — сказала она. — Год — это долгий срок.

— Он пролетит очень быстро, — пообещал Норман и открыл дверь. — Доброй ночи, Элси, — сказал он.

— Доброй ночи, сэр Норман, доброй ночи, миледи, — ответила Элси, — надеюсь, у вас будет счастливый вечер.

— Надеюсь, — сказала Карлотта, глядя на Нормана.

— Без сомнения, — подтвердил он.

Но сказал он это тоном, который она ненавидела, которого она уже боялась больше, чем чего-либо в жизни.

Глава девятнадцатая

Алиса суетливо ходила в Пэддоксе из комнаты в комнату, переставляя цветы, которые она расставила рано утром, сдувая воображаемые пылинки со столов, поправляя портьеры, чтобы они падали более аккуратными и величественными складками. Она хотела, чтобы все приняло идеальный вид к приезду Нормана с женой.

Карлотта вышла из машины, одетая в бледно-зеленый костюм, отделанный мехом, с алыми гвоздиками, приколотыми к отвороту. Одного взгляда на брата было достаточно, чтобы Алиса поняла, что Норман изменился, выражение счастья, которое перед свадьбой часто освещало его лицо, исчезло из его глаз.

«В чем же дело?» — думала она. Она знала его таким мрачным, таким бескомпромиссно суровым во время стачек на фабриках или тяжелых потрясений в жизни.

Прежде всего она поцеловала Карлотту, а потом подошла поздороваться к брату.

— Вы довольны поездкой? — спросила она.

— Очень, — коротко ответил он.

Зная его характер, Алиса поняла, что он хочет войти в дом без расспросов и избежать приветствий и поздравлений, однако Карлотта пожала руки слугам.

По пути в столовую Алиса, слегка нервничая, спросила Карлотту, не хочет ли она осмотреть дом.

— Больше всего я хотела бы осмотреть свою спальню, — ответила Карлотта. — Я устала и вся в пыли. Мне кажется, что я провела в дороге несколько недель.

— О, пойдемте наверх, — предложила Алиса. — Я приготовила для вас большую комнату на южной стороне. Я думала, что она вам больше понравится, но все, конечно, можно изменить, если вы захотите что-то другое.

— Сейчас мне подойдет любая комната, — сказала Карлотта равнодушно. Она не смотрела на своего мужа и не делала попыток заговорить с ним, поэтому Алиса поняла, что между ними, должно быть, произошла размолвка. «О Боже, Боже, — думала она, — а я-то надеялась, что Норман будет счастлив».

Она провела Карлотту наверх, показывая по дороге на двери библиотеки и столовой.

— Вот южная комната, — сказала она и открыла дверь в просторную, залитую солнцем комнату с большими окнами. Мебель была старомодной, но прекрасно гармонировала с большой кроватью с красивым покрывалом и желтыми парчевыми занавесями, которые, выгорев от времени, приобрели густой солнечный цвет.

Карлотта подошла к туалетному столику и, сняв маленькую серую шляпу, положила ее с чувством облегчения.

— Я устала, — сказала она.

— Может, выпьете что-нибудь или принести поесть? — спросила Алиса. — Норман сказал, что в пути вы позавтракаете, иначе мы бы что-нибудь приготовили.

— Нет, мне ничего не надо, — ответила Карлотта. — Я плохо спала прошлую ночь, нас сильно укачало. Норман хотел лететь. Я жалею, что не согласилась, но я неважно себя чувствую и в воздухе.

— А я никогда не летала на самолете, — робко сказала Алиса. — Знаю, что это трусость, но действительно не могу решиться.

— Признание не совсем подходящее для сестры Нормана, не так ли? — пошутила Карлотта.

— Не говорите ему об этом, — попросила Алиса. — Не думаю, что он может представить себе подобную робость. Если ему это придет когда-нибудь в голову, то, что поделаешь, я должна буду лететь. Но я уверена, что просто умру от страха.

— Не скажу ни слова, обещаю вам, — сказала Карлотта и добавила с любопытством: — Вы боитесь Нормана?