Поверженные барьеры

— Вы похожи на суетливую старую курицу с одним цыпленком, — сказала Мэри, — и дедушка такой же. Вы бы послушали, какие вопросы он задавал мне о моей жизни. Вы бы подумали, что Челси — это Содом и Гоморра, вместе взятые.

— В Челси действительно распущенная публика, или это только атмосфера, созданная газетами и романами?

Мэри захохотала, подавив изумление.

— Вы должны простить мне естественное беспокойство, — сказал Норман.

— Все вы одинаковы, — сказала она. — Вы думаете, что если в одной руке художник держит кисть, то в другой у него должен быть бокал абсента. Мой дорогой, в наше время Челси — такое же благопристойное место, как и Южный Кенсингтон. Вы можете поверить мне, что небольшие недостатки и свободная любовь чаще всего у тех, кто претендует на звание художника, а не у тех, кто является таковым на самом деле.

Норман был бы удивлен, если бы знал, как Скай гордится им. Он не представлял, как его падчерица отчаянно волнуется за его успех во всех предприятиях и что она уже решила: со временем он должен стать одним из самых влиятельных деловых людей на Британских островах. Она, конечно, знала, что если бы она была мальчиком, ее место было бы на заводах Нормана и после его отставки она смогла бы продолжать его дело. Но что поделаешь, она не могла играть активную роль в его делах. Она могла только слушать.

Норман часто обсуждал с ней деловые проблемы и, хотя при своем неведении она не могла помочь ему, когда он рассказывал ей о трудностях, тем не менее, они становились яснее ему самому. Она ценила его доверие, но это были те минуты, когда она горько жалела о том, что она женщина.

— Норману нужно иметь сына, — говорила она Мэри. — Это даст ему цель в работе. Я полагаю, что каждый человек хочет передать свое состояние потомкам.

— Значит, он должен снова жениться, — ответила Мэри. — Надеюсь, он выберет теперь… — она запнулась, но Скай слишком хорошо знала, что она хотела сказать.

— Тебе не надо притворяться, Мэри, я знаю, что мама была абсолютно не подходящей женой для Нормана. Ты не можешь представить двух людей, у которых было бы так мало общего. При маме Норман становился неловким; я часто видела, как он нервничал в ее присутствии, и мне было ужасно жаль его. Да, я надеюсь, что он женится на милой и доброй женщине.

Проходя по Белгрейв Сквер после завтрака, она увидела возле дома 225 машину Нормана. Скай не могла бы объяснить, почему, взглянув на отчима, она решила, что он обдумывает какую-то серьезную проблему, возможно, даже женитьбу. И все же интуитивно она чувствовала, что это так. Когда он с улыбкой здоровался с ней, в ее воображении возникло выразительное лицо, которое она видела рядом с Норманом в его машине.

— Скажи мне правду, — приказала она.

По его замешательству и неловким словам отрицания, которые он, наконец, произнес, она поняла, что попала в цель.

— Ты строишь из мухи слона, — сказал он. — Я здесь потому, что в ближайшем будущем намерен часто бывать в Лондоне и мне понадобится дом.

— Замечательно, — обрадовалась Скай. — Неприятно было видеть дом заброшенным. Бедный старый дом! Он казался таким одиноким! Но ты приведешь его в порядок, дорогой.

— Я как раз думал об этом. Ты поможешь мне?

— Может быть, мой вкус не совпадет со вкусом твоей невесты, — поддразнила Скай.

— Я ведь сказал, — твердо ответил Норман, — что не собираюсь жениться.

— Я видела тебя вчера, — сказала Скай.

— Когда? Где?

— Она красива. Как ее зовут?

— Кто? — спросил Норман. Затем, увидев в глазах Скай откровенное любопытство, рассмеялся. — Ну, хорошо, — сказал он. — Уж если ты хочешь знать… Ее зовут Карлотта. Она актриса и приемная дочь Магды Ленковской.

— Что? Этой невероятной женщины, которая создает костюмы для всех пьес? Я знаю ее. Для бала искусств в Челси я беру у нее платье напрокат.

— Да, это она. А Карлотта — ее приемная дочь.

— Она мила? — спросила Скай. — Умна? Норман, дорогой, ты не должен жениться на глупышке, как бы хороша собой она ни была.

— Я не собираюсь на ней жениться, — ответил Норман. — И предложения не делал.

— Но ты думаешь об этом, правда? О Норман, милый, будь осторожен. Выбери ту, что будет тебе помощницей. Понравится ли ей Мелчестер? Тебе надо подумать об этом.

— Хорошо, я подумаю об этом, — сказал Норман. — Не беспокойся.

— И все-таки я беспокоюсь. Разве можно представить себе хоть на минуту, что ты сам позаботишься о себе? — ответила Скай.

— А я-то всегда считал, что успешно справляюсь с этим.

Они засмеялись.

— Есть ли какие-нибудь новости?

— Я получил правительственный заказ, — сказал Норман.

— О дорогой, как чудесно! — воскликнула она. — Я не осмеливалась спросить тебя об этом, думала, что решение еще не принято. Значит, месяцы стараний затрачены не даром. Контракт действительно подписан и скреплен печатью?

— Подписан, — сказал он. — И мы немедленно приступаем к работе. Ты понимаешь, что это огромная ответственность?

— Конечно, — ответила Скай. — Но она тебе по плечу. Ты справишься с любыми трудностями. Полагаю, тебе и в голову не приходит привлечь к делу меня, чтобы я стала твоим помощником.

Норман взял ее за подбородок и прижался лицом к ее лицу.

— Если бы ты появилась на фабрике, мы вообще перестали бы работать.

Выражение лица девушки переменилось.

— Ужасно! — сказала она. — Если ты женщина, то единственное, что мужчины считают важным в тебе, — это внешность. А если женщина проявляет ум, они игнорируют это. Иногда мне хочется быть косой и с бородавками.

— Не отчаивайся, — заметил Норман. — Когда-нибудь ты оценишь себя, если встретишь того, для кого захочешь быть привлекательной. Кстати, как поживают твои поклонники?

— Отвратительно, — ответила Скай. — Хнычут и сентиментальничают. Я предоставила Мэри расправляться с ними. Как ты думаешь, почему я не могу найти юношу, похожего на тебя, дорогой, — честолюбивого и умного?

— Таких юношей сколько угодно, — ответил отчим.

Между тем они спустились в кабинет. Подобрав под себя ноги, Скай расположилась в большом кресле, а Норман подошел к камину.

— Хватит говорить обо мне, — сказала Скай. — Расскажи мне о своих делах: о фабриках, машинах, контракте. Расскажи все с самого начала.

И Норман, отзываясь на ее энтузиазм, начал рассказывать.

Он не обратил внимания на предостережение Скай по поводу второго брака. Несмотря на здравый смысл и понимание, что он смешон, он знал, что хочет Карлотту больше, чем он что-либо хотел в жизни раньше. Он влюбился в нее с первого взгляда, с первой встречи, и каждый раз при виде ее он убеждался, что безвозвратно пленен, пойман в ловушку ее очарованием и красотой. Сначала он пытался побороть свои чувства, силой воли подавить смятение, охватывавшее его при простом прикосновении ее руки.