Повеса из Пуэрто-Бануса

– Работу?

Она не могла врать брату, и Эндрю понял, что ее этот вопрос удивил не на шутку. Она ничего не знала.

– Рауль сказал, когда Сесилия поправится, у меня будет работа. Он хочет, чтобы я занялся проверкой его гостиниц, чтобы сделать их более удобными для инвалидов. Придется много путешествовать, и сначала будет тяжело бывать вдали от дома так долго, но он говорит, как только Сесилия поправится, мы сможем заняться еще и созданием удобств для путешественников с детьми.

Работа его мечты. Эстель поняла это по глазам Эндрю. Вскоре он станет зарабатывать, путешествовать, и к нему вернутся уважение к себе и уверенность.

– Звучит заманчиво. – Эстель обняла его и постаралась улыбнуться, но сердце ее сжалось – ведь дело Рауля вот-вот рухнет, а они разведутся!

Как он смеет вовлекать Эндрю в созданный ими самими хаос?

В номере ее ждала записка от Рауля. В ней говорилось, что он будет ждать ее у ресторана.

– Ты сама на это согласилась, – сказала она себе, накладывая макияж.

Когда они вошли в самый роскошный ресторан, ощущение у Рауля было точно такое же, как когда он выходил из вертолета в килте: все взгляды были устремлены на них.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он Эстель, когда они сели за столик.

– Спасибо, – ответила она.

Рауль чувствовал, как она злится, и догадался, что Эстель поговорила с Эндрю.

– Красивое платье, – заметил он. – Новое?

– Сама выбирала.

– Оно тебе идет.

– Я знаю.

Рауль предложил ей вина. Эстель отказалась.

Тогда он посоветовал ей заказать морепродукты.

Рауль знал, что Эстель их любила, но в одной из брошюр в больнице он вычитал, что беременным морепродукты есть нежелательно.

– Я думал, ты любишь морепродукты, – заметил он, когда Эстель отказалась и от них.

– Я их переела.

Эстель заказала стейк, и Рауль наблюдал, как ожесточенно она режет его. Тут Эстель сказала то, что уже долго было у нее на уме:

– Ты предложил моему брату работу?

– Да, предложил.

– Зачем, если твое дело вот-вот развалится? Зачем, если ты знаешь, что ничего хорошего твою компанию не ждет?

– Это не так, – ответил Рауль. – Сегодня я говорил с Лукой, Карлосом и Паолой. Мы переименуем компанию, она будет называться «Санчес де ла Фуэнте»… в любом случае если трудности и будут, то только в офисе. Твоего брата это не коснется.

– А наш развод? Будешь использовать Эндрю как пешку?

– Нет. Послушай, это хорошее предложение, и до тех пор, пока Эндрю будет справляться, работой я его обеспечу.

– Ты сейчас так говоришь.

– Я всегда держу слово. – Рауль посмотрел на Эстель. – Я говорю правду, нравится тебе это или нет. Думаю, мы оба знаем эту мою особенность.

Эстель неохотно кивнула.

– Из прихоти я выбираю только жен. Сотрудников я подбираю тщательно и никому не даю работу из жалости. Твой брат указал мне на пару моментов, которые можно было бы поменять в гостинице. Например, опустить меню ресторана на улице пониже.

Эстель неохотно улыбнулась. Такое Эндрю мог сказать.

– Он подсказал, как модифицировать стойку регистрации для инвалидов без ее замены, а значит, я уже сэкономил сумму, равную его годовому жалованью.

– Ясно.

– Я не хочу, чтобы мои гостиницы были хорошими, я хочу, чтобы они были лучшими. Что я имею в виду под словом «лучшие»? Подходящие для всех: бизнесменов, семей, инвалидов. Твой брат, как я ему и сказал, скоро будет относиться ко всем этим категориям… Я рад тому, что Сесилия выздоравливает, – добавил Рауль, – это радостная новость.

– Да, – ответила Эстель. – Думаю, мы только теперь начинаем понимать, насколько жуткой была последняя пара месяцев.

– Когда ты смотришь на свою племянницу, ты сама не хочешь завести ребенка?

Она цинично рассмеялась.

– Увидев, через что прошли они, я расхотела иметь детей.

– Но они же справились. – Рауль понял, что Эстель не собирается рассказывать ему о беременности. Но он вовсе не разозлился на нее. Наоборот, он улыбался, сидя напротив самой сильной женщины на свете. – Держи. – Он намазал мягкий сыр на крекер, положил немного айвового варенья и протянул ей.

– Спасибо, не хочется. Я наелась.

– Вспомни ночь, когда мы познакомились.

– Лучше не надо.

Он увидел, как на глаза Эстель навернулись слезы, и взял ее руку в свою, но она отдернула ее.

– Прости меня за то, что я сделал тебе больно. Я думал, что все потеряю, думал, что не смогу дать тебе ту жизнь…

– Нужна мне твоя яхта! – огрызнулась Эстель. – Очень надо каждый божий день ужинать в роскошных ресторанах и носить тряпки, которые ты выбираешь!

– Раз тебе все это не нужно, – уточнил Рауль, – чего же тогда ты хочешь?

– Ничего, – ответила Эстель. – От тебя я не хочу ничего.

Рауль попросил счет, расплатился, и они вышли из ресторана. Он развернул ее к себе и поцеловал.

– Куда пойдем теперь? – спросил Рауль. – Придумал. – Он положил руки ей на бедра. – Покажи мне бар «У Дарио»!

– Я не там познакомилась с Гордоном, – сказала Эстель. – Я тебе уже говорила.

– Мы все равно можем пойти, – возразил Рауль. – Это наша с тобой последняя ночь, а там мы сможем поразвлечься. – Рауль увидел во взгляде Эстель смятение. Нет, он не заставит ее делать этого. – Ладно, вернемся в гостиницу.

– Рауль… – Эстель не хотела притворяться ни минутой дольше. Ей было невыносимо заниматься с ним любовью, а потом залечивать разбитое сердце.

– Что? – Он взял ее за руку, но она промолчала, и они сели в такси.

– Скорее, Эстель. – Рауль быстро раздевался. – День был тяжелый. Я хочу тебя!

– Ты иногда такой романтичный!

– Ты же сама говоришь, что у нас с тобой не романтические отношения, – заметил Рауль.

Ее лицо пылало.

– Не пойму, что изменилось? Мы с тобой не один месяц занимаемся сексом… – Он расстегнул застежку-молнию на ее платье, потом встал на одно колено, чтобы снять с нее туфли. – Завтра все закончится, а сегодня мы празднуем.

– Я не хочу тебя.

– Раньше тоже не хотела? – уточнил он.

Рауль заставил ее увидеть, что она постоянно лгала, утверждая, что он платит ей за секс. Она лгала с самого начала, потому что с самого начала любила его.

– С завтрашнего дня ты навсегда свободна, Эстель.

Он уложил ее на кровать, поцеловал и почувствовал, как она холодна. Рауль ласкал ее сосок, водил по нему языком, наблюдая за тем, как он твердеет. Он снова взял его в рот, пальцами лаская ее между ног.

«Я сама на это согласилась» – напомнила себе Эстель. Ей не должно это нравиться. Но ей нравилось.