Повеса с ледяным сердцем

Генриетта снова прикоснулась к своим губам, пытаясь вернуть недавно испытанное ощущение. Поцелуй кружил голову, точно вино, сладкий как мед. Неудивительно, что поцелуи сбивают людей с верного пути. Еще один такой поцелуй, и она сбилась бы с пути истинного. Оказалась неизвестно где. Наверное, там, где обитают повесы, охотящиеся на ничего не подозревающих женщин. Генриетта еще раз напомнила себе о том, что надо быть начеку. Только вот незадача, частично Генриетта была наделена бунтарским духом, и поцелуи Рейфа пробудили этот дух, а тот и не думал проявлять осторожность. Мама намекала, что повесы заставляют невинных дев терпеть всякие неприятные вещи. Но то, что пережила Генриетта, пробудило совсем другие чувства. Неужели мама ошибалась?

Рейф поставил корзину на одеяло у ее ног.

— Я часто останавливаюсь здесь, когда разъезжаю между Вудфилдом и Лондоном. Здесь мне нравится больше, чем на постоялом дворе, где останавливаются почтовые экипажи.

Рейф раскладывал еду. В корзине оказался пирог с дичью, золотисто-коричневые слоеные кондитерские изделия, цыпленок, зажаренный целиком и начиненный ароматным луком и шалфеем, перепелиные яйца, холодная заливная семга, сыр и корзиночка с ранней земляникой.

— Боже мой, этим можно накормить небольшую армию, — заметила Генриетта, с благоговением глядя на соблазнительные яства.

Рейф возился с бутылками И стаканами.

— Правда? Знаете, мы ведь не обязаны есть все. Что вы хотите — кларет или бургундское? Я бы посоветовал кларет, бургундское вино слишком крепкое для трапезы под открытым небом.

Генриетта расхохоталась.

— Мне кларет, пожалуйста.

— Что тут смешного?

— Все это. То, что вы и я, граф и гувернантка, устроили пир на берегу Темзы. Никогда в жизни не бывала на столь превосходном пикнике.

— Это довольно скромная еда.

— Возможно, для вас. Дома я привыкла к более простой пище.

Рейф отрезал щедрый кусочек пирога.

— Расскажите мне больше о своей семье.

— Тут нечего рассказывать.

— Вы единственный ребенок?

— Да.

— У вас нет других родственников?

— У меня есть тетя, но я никогда не видела ее. В семье мамы считали, что папа недостоин ее. Родственники мамы не одобрили их брак, еще меньше им понравилось то, что папа собирается посвятить себя благополучию других, вместо того чтобы заняться этим в собственной семье.

— Вы восхищаетесь своим отцом?

Генриетта задумалась.

— Да, в некотором смысле. Я не обязательно согласна ни с тем, что он делает, ни с тем, что он считает первоочередными задачами. Однако он верен себе. И маме.

Ее рука остановилась над чашечкой с земляникой. Рейф достал одну ягоду и положил ей в рот. Земляничный сок засверкал на ее губах. Рейф наклонился к ней и смахнул его большим пальцем. Она машинально облизнула его палец. Рейфа будто стрелой пронзило, и он тут же напрягся, наклонился к ней и подставил свои уста. Их губы на мгновение соприкоснулись, больше ничего не произошло, но ее глаза округлились, губы уже предвкушали поцелуй, а его мужское достоинство напряглось.

Этого оказалось и достаточно, и недостаточно.

— Генриетта Маркхэм, знайте, я еще никогда не встречал таких сочных губ. Расценивайте это как предостережение. Вы уже насытились?

— Насытилась? — Генриетта уставилась на него непонимающим взглядом. Неужели он чувствовал, как бьется ее сердце? Как она покрылась гусиной кожей, и ее бросает то в жар, то в холод?

— В смысле уже наелись? Если да, думаю, самое время решать сложный вопрос, как мне поступить с вами.

— Со мной? Вам ничего не надо делать. Только высадите меня в Лондоне, если угодно.

— Что вы собираетесь там делать? Скрываться? Знаете, об этом происшествии так просто не забудут. Изумруды Ипсвичей — не безделушки.

— Я знаю. Неужели вы меня считаете не только воровкой, но и идиоткой?

— Я много чего думаю о вас, но не считаю, что вы способны украсть. Вы слишком честны.

— О!

— Вы очень торопитесь делиться своими мнениями, но еще больше торопитесь судить. Делаете неожиданные предположения, основанные лишь на слухах, видите мир черно-белым и не хотите признавать серых тонов. Подозреваю, вы, как и ваш отец, верны себе. Но думаю, вы не воровка.

Только сейчас Генриетта поняла, сколь важны эти слова. Плохое мнение о ней задевало ее за живое. Несмотря на то что он — повеса.

— Значит, вы верите мне?

— Бедная Генриетта, вы много пережили за эти последние часы.

— Всегда найдутся люди, которым повезло меньше, чем мне, — решительно сказала Генриетта. — Так говорит мой папа.

Рейфа такая мысль не обрадовала. Он не знал, что подумал бы ее отец, отрешенный от всего земного, о переделке, в которую угодила его дочь.

— Их не так уж много. Вы отдаете себе отчет в том, что сильно осложнили свое положение, когда решили сбежать?

— Я знаю, но…

— Ваше поведение лишь подтверждает вашу вину.

— Знаю, но я не смогла ничего придумать, как…

— По правде говоря, мне следовало бы передать вас в руки властей, пусть они решают вашу участь. Все же вы невиновны. Дело в том, что вы вели себя как преступница и, более того, втянули меня в это дело.

— Но ведь никто не заметил, как я забралась в ваш экипаж и…

— Стало известно, что я обнаружил вас, а потом отослал назад к Хелен Ипсвич. Когда выяснится, что я покинул Вудфилд примерно в то же время, когда вы исчезли, даже сыщик с Боу-стрит сообразит, что к чему. Вы поставили меня в безвыходное положение. Я не могу донести на вас в полицию, поскольку в этом случае сам рискую быть обвиненным в сообщничестве, однако совесть мне не позволяет просто так бросить вас.

Рейф был не склонен к благородству, отваге и необдуманным действиям, но трогательная смелость Генриетты Маркхэм, охвативший ее неподдельный ужас, когда она услышала выдвинутые против себя обвинения, нешуточные опасности, угрожавшие ей, подвигли его и на благородство, и на импульсивные действия. Вольно или невольно он стал участником этого фарса. Однако во всем этом был и свой маленький плюс — ему не придется вести с бабушкой малоприятную откровенную беседу.

— У меня нет выбора. Я помогу вам, — сказал Рейф и кивнул, как бы соглашаясь с собой.

— Чем вы мне поможете?

— Найти этого вора. Найти изумруды. Это позволит вам восстановить доброе имя.

— Я вполне справлюсь с этим сама, — с негодованием возразила Генриетта, но лишь каприза ради, ибо ее сердце подскочило от радости в тот миг, когда он предложил свою помощь.

— Каким образом?

— Что вы имеете в виду?

— У вас есть связи в преступном мире?

— Нет, но…