Повешенный. Том II

Нас встречает слуга и сразу провожает на второй этаж по широкой мраморной лестнице. Впереди шествуют Бекетовы, мы с женой держимся позади.

— Мария Ивановна, голубушка! Ну, наконец-то свидились! — бросается к тетушке полноватая дама лет сорока в открытом светло-голубом платье, больше похожем на праздничный торт, поскольку все оно в рюшах, бантиках и оборках. Глубокое декольте у платья тоже слегка не по возрасту — уж слишком неуместно оно демонстрирует подувядшие прелести хозяйки. Наряд графини Бекетовой может и выглядит на его фоне более скромно, но вкуса в нем побольше.

А вот губернатор Брусилов мне понравился. Крепкий мужчина с военной выправкой, лет сорока пяти, высок и несколько полноват, но мундир удачно скрадывал его полноту. Большие залысины и пышные бакенбарды придают добродушному лицу Николая Петровича солидность. По словам Бекетова, Брусилов был известным литератором и даже одно время издавал журнал в Петрополе. Но получив назначение, вот уже пятый год служил на благо империи в Вологодской губернии, и даже взялся за написание научного труда с ее описанием. Местные дворяне считают, что с губернатором им повезло, чего не скажешь о костромичах.

Александр Иванович представляет нас всех, мы с Миленой Силантьевной удостаиваемся оценивающего взгляда Евдокии Васильевны. Но если вдова получила лишь небрежный кивок губернаторши, то меня рассматривают с пристальным интересом. Причина повышенного внимания выясняется довольно быстро — в гостиную впорхнула младшая дочь Брусиловых, восемнадцатилетняя Дарья Николаевна. В ее родстве с губернаторской четой можно не сомневаться — девица была точной копией своей маменьки. Такая же пухленькая блондинка с буклями на голове и пустым взглядом голубых глаз. Только платье-торт сиреневого цвета.

— Ах, боже мой, как выросла-то, Дарьюшка! — запричитала тетушка, с умилением разглядывая губернаторскую дочку — Такой красавицей стала, верно от женихов отбоя нет?

За моей спиной тихонько хмыкнула жена, намекая на то, что я попал по полной программе. Девица, вежливо поздоровавшись с графиней и вдовой, тут же всецело переключилась на меня. По всей видимости, с женихами у Дарьи Николаевны было не так уж и густо, раз мрачного наследника Бекетовых она сочла подходящим трофеем. Мне даже страшно стало от ее алчного, оценивающего взгляда. И ведь не крикнешь жене: «Ленок, спаси меня от нее!» Придется отбиваться самому.

— Ах, Константин Михайлович, я слышала, вы только что вернулись из-за границы?! Вы непременно должны рассказать нам, какие сейчас в Европе моды!

Ну, да… больше мне делать нечего, как только про моды ей рассказывать. Если бы я еще понимал в них хоть что-нибудь. Но на мое счастье мне даже отвечать не пришлось — нас сразу пригласили за стол. Предприимчивая девица тут же уселась рядом со мной, ловко оттеснив в сторону гостью. Жену вся эта ситуация забавляла, и она еле сдерживала улыбку, а вот мне было не до смеха. Губернаторская дочка строчила, как из пулемета, порой даже не дожидаясь ответа на свой вопрос. Причем трещала она на французском, а я, конечно же, не понимал ни слова из всей ее трескотни.

— Дарья, имей же терпение, ты слово не даешь нашему гостю вставить! — упрекнул ее отец и проницательно добавил — Мне кажется, что Константин Михайлович с трудом понимает твой галийский.

Девица умерила свой пыл и смущенно вспыхнула. Я поспешил вежливо ее успокоить

— Дарья Николаевна, дело не в том, что вы плохо говорите на нем, просто я очень соскучился по родному языку, который редко слышал на чужбине. Да и в своих путешествиях мне чаще приходилось говорить на английском и итальянском.

— Но разве итальянский не похож на галийский?

— У него много диалектов, и зачастую даже итальянцы с севера плохо понимают южан.

— Как интересно! А вы были во Флоренции?

— Да, Константин Михайлович, расскажите нам про музей в галерее Уффици! — поддержала ее Ленок, давая мне подсказку — говорят, там собраны картины лучших итальянских мастеров.

Ну да, как раз во Флоренции мы с женой были семь лет назад, поэтому я точно в теме. А позже мы побывали и на юге Италии — в Риме, в Неаполе, и даже в Помпеях. Так что на них я постепенно разговор и перевел, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего о Флоренции.

— Ах, как же интересно вы рассказываете! — умилилась губернаторша — А что, собираетесь и дальше путешествовать по Европе?

— Нет, хватит с меня путешествий. Пора остепениться и заняться делами семьи. А то дядюшка совсем изворчался! — перевел я стрелки на Бекетова.

— И правильно. Пора уже в ваши годы жениться и обзавестись детьми — кивнула Брусилова.

Ну, началось… Сейчас будут загонять меня по всем правилам женской охоты на женихов. Ленку весело, а я начинаю беситься. Черт меня дернул сюда приехать! Знал бы заранее про дочку на выданье, придумал бы тысячу уважительных причин, чтобы избежать этого визита. Ладно, сейчас как-нибудь отобьемся. Придется изображать из себя домашнего тирана!

— Жениться я, конечно, собираюсь, но не знаю, смогу ли найти невесту, которая отвечала бы моим требованиям. Девушки все стремятся попасть в столицу, мечтая о балах и нарядах, а я собираюсь жить уединенно и исключительно в своем имении, даже в Костроме буду только наездами. Жена мне нужна тихая, послушная и равнодушная к светским развлечениям.

— Боже, как вы старомодны, Константин Михайлович, это же Домострой какой-то! — удивленно процедила Евдокия Васильевна — в дворянском обществе давно уж другие нравы царят.

— Так Бекетовы — древний род, мы модам не подвержены, по Домострою и живем. Kinder, Kuche, Kirche — в этом я согласен с немцами. Жена — это хранительница семейного очага, опора для мужа, строгая хозяйка для слуг. Легкомысленная вертихвостка на эту роль не подойдет совершенно.

— Милена Силантьевна, а вы что скажете на подобные слова? — обернулась губернаторша к жене, ища ее поддержки — Неужели кто-то теперь так скучно живет…?

— Должна в чем-то согласиться с Константином Михайловичем. Прежде, чем требовать от слуг, нужно самой знать, как это делать. Да, и любимые блюда мужа вовсе не зазорно приготовить на кухне своими руками. Раз девушка пришла в дом мужа — подчиняйся его требованиям.

— Да, мало ли что мужчина говорит! — воскликнула Дарья — А как женится, так станет потакать молодой жене.

— Милая Дарья Николаевна — поднял я на свою соседку мрачный взгляд — неужели я похож на подкаблучника, которым можно крутить? Я вот что вам скажу: непокорная, взбалмошная жена подлежит строгому воспитанию, а в некоторых случаях и наказанию. Лишь тогда в семье будет спокойствие и порядок.

— Какие ужасы вы говорите! — возмутилась губернаторша.

— А по-вашему, нужно дать молодой жене позорить наш древний род? Тогда уж лучше совсем не жениться.