Повесть о дружных

Таня снимала с нее туфли, укрывала ее папиным пледом и уходила в комнату к тете Кате.

Лена спала пять, шесть, семь часов подряд, потом вставала, мылась, ела суп и садилась подготавливаться к новому экзамену.

И снова через несколько дней:

– Пять! Спать, спать, спать...

И так целый месяц.

Таня заметила, что, чем ближе к концу экзаменов, тем больше нервничает Лена. Она то и дело накручивала кончик косы на указательный палец левой руки. А Таня знала, что это значит: Лену что-то заботит.

Все чаще и чаще Леночка подходила к карте и пристально рассматривала ее, и тут Таню удивляло, что Лена смотрела не на запад, где шли бои, где надо было каждый день переставлять флажки, а на восток, где не было никаких флажков, а желтой мохнатой гусеницей разлеглись Уральские горы.

И вот кончился последний экзамен.

Лена пришла довольная и сказала:

– У меня тоже всё пятерки. Мы спрячем наши табеля, чтобы показать папе.

– Всё пятерки! Всё пятерки!
– запела она вдруг на всю квартиру, стала на левый каблук и повернулась так, что Таня взвизгнула от восторга. "Вот как! Леночка тоже умеет озорничать!"

Но Леночка спохватилась и сказала Тане важно:

– Теперь, Чижик, ты пропала: теперь я не только сестра, но и учительница! Педагог!
– Леночка подняла указательный палец и посмотрела на Таню строго.

Вечером, по случаю торжества, тетя Катя принесла в баночке немного молока и вытащила откуда-то две луковицы.

– Сменщица дала,- сказала она,- ей мать из деревни привезла.

Пили чай с молоком, ели горошницу с луком. Марфут конечно, был тут же. Тетя Катя все время называла Леночку "товарищ учительница". Тане было весело, но Леночкин указательный палец не давал ей покоя. Леночка все навивала и навивала на него кончик косы. И вдруг, глядя в сторону, Леночка сказала безразличным тоном:

– Завтра у нас начинает работать комиссия по распределению. Интересно, куда меня пошлют?

– Что?
– спросила тетя Катя и ссадила Марфута с колен на пол.

Таня застыла с блюдцем в руках.

– Ну, конечно, не оставят же меня здесь, в городе.

Таня поставила блюдце.

– А как же я?

– Ты, конечно, со мной.

– А школа?

– Там, куда меня пошлют, школа уж, конечно, будет.

– А Зойка Иванова?

– Ну, ей уж придется остаться без тебя.

Таня обвела глазами комнату.

– А комната?

– На комнату дадут броню, она ведь папина, фронтовика. Тетя Катя тут за всем присмотрит. А если будет от папы письмо, тетя Катя нам сразу пришлет телеграмму и перешлет письмо,- добавила Леночка тихо.

Тетя Катя сидела сгорбившись, как-то вдруг осунулась, не замечала даже, что Марфут толкает ее под локоть, требуя молока.

– Ах, девочки мои, девочки! Как же я без вас буду? Может, близко куда-нибудь назначат? На каникулы сможете приехать?..

– Не знаю, тетя Катя, конечно, не очень далеко - в нашей области.

И вдруг Тане стало так жалко уезжать из квартиры, где она родилась, где жила с папой, где бывала елка, где желтый чемодан надо вытирать каждый день, где все так знакомо, удобно, где даже из крана в кухне капает так уютно. Уезжать от тети Кати, от Марфута, от Зойки, от школы... Глаза ее быстро наполнились слезами.

Тетя Катя взглянула на нее и сказала весело:

– Ну что ж, ну и хорошо! Молодому человеку надо землю видеть. Не все старым грибом на одном месте сидеть. Еще какие места-то бывают хорошие!

– А через два года я поеду в институт учиться.

– Ну, вот и хорошо!

Но Таня не была убеждена, что хорошо.

– Ну-ка, Чижик, посмотрим, куда бы мы хотели с тобой поехать...

Леночка подошла к карте.

– Может быть, меня сюда пошлют,- она показала на Урал,- здесь высокие горы и темные леса, а в лесах грибов... Чижик!

– А может быть, сюда?
– Таня, всхлипнув, ткнула наугад пальцем.

– Ну что ж, здесь еще лучше; здесь, видишь, река большая, как Волга. Рыбу будешь ловить, на лодке кататься.

– А здесь?

– Здесь - тундра. Сюда мы поедем с тобой на оленях. Хорошо?

Но Таня упрямо зажмурилась и покачала головой.

– Туда не хочу! Вот здесь, здесь стала бы жить!

Леночка рассмеялась.

– Эх, Чижик, Чижик! А еще любишь про путешествия читать! Сюда меня не пошлют: это ведь Китай!

Таня сконфузилась.

Тетя Катя тоже подошла к карте.

– А ну-ка, Леночка, покажи, где мои места, ярославские?

Леночка обвела пальцем.

Тетя Катя низко пригнулась к карте, вглядываясь близорукими глазами в зеленые и желтые пятна, в синие червячки рек, в колечки городов, и вдруг вздохнула и сказала низким грудным голосом:

– Ох, и хороши же наши места, девушки! У нас чернолесья нет, места вольные, открытые! По пригоркам березки невестятся. В лугах трава до пояса, а по заводям - лебеди! А как сады зацветут,- все кругом розовое; пчелы гудят "жжи"! А в сенокос я не хуже других кашивала!

Таня с удивлением смотрит на тетю Катю. Она выпрямилась и плечи развернула, зарумянилась, и глаза у нее стали голубые-голубые.

– Как возьму косу, размахнусь, так трава и падает! А запах-то какой плывет!

Вот Таня и не всхлипывает.

А когда Таня ложится спать, она думает о лебедях на каких-то заводях, о мохнатых пчелах, о березках...

Пахнет скошенной травой и вянущей кашкой, и ей так хочется поскорее увидеть вольные места.

Выпускники

На улице шумит веселый летний дождик.

Таня растерянно стоит в передней: на вешалке - чужие пальто, а в углу множество калош. Таня посчитала калоши - десять. Значит, пять чужих человек в доме.

Из комнаты слышен смех, веселые восклицания.

Таня открывает дверь, в комнате все "вверх дном": Леночкиной кровати нет, стол выдвинут на середину, на письменном столе и на буфете - своя и чужая посуда, на стульях и на диване - свёрточки, а Лена с четырьмя подружками сидят возле стола и чистят дымящуюся картошку, обжигаясь и дуя себе на пальцы.

– Чижик!
– крикнула Лена,- иди помогай. У нас сегодня вечеринка нашего класса! Скоро будет народ собираться, а у нас еще ничего не готово!

– Ну, и готовить-то особенно нечего.