Повесть об Остролистном холме

Грошик шмыгнул носом. Он все еще переживал обиду на мисс Поттер за то, что та уехала, оставив его в Тидмарш-Мэноре, в то время как он-то надеялся на приключения, спасение юных дев и подвиги в битвах с горностаями и драконами. Так что он имел все основания дуться, капризничать, а то и убежать — то есть делать все, что могло прийти в голову морской свинке в его положении.

Но эта девочка пришлась Грошику по душе — у нее был тихий нежный голос, и она обращалась с ним ласково и осторожно. Грошик решил, что ответное дружелюбие с его стороны делу не повредит — по крайней мере пока, и сказал с притворной неохотой:

— Так и быть, обещаю не убегать. Во всяком случае — сегодня. Однако на завтра мое обещание не распространяется, — добавил он строго. — Завтра — совсем другое дело. Завтра могут появиться горностаи и юные девы, а то и дракон, и тогда мне придется…

— Вот и славно, — сказала девочка и положила его в карман фартука.

…И через мгновение Грошик уже сидит по уши в чудной свежей зеленой травке, он жует нежные былинки и напрочь забывает о девах и драконах, он ликует, ибо день в конечном счете удался — и только морская свинка, выпущенная порезвиться на лужайке в саду, способна оценить всю прелесть такого дня. Небо заволакивает облаками, ветер доносит весть о скором дожде, но прорывающиеся лучи солнца ласкают его шелковистую шкурку, а трава прохладна и сладка на вкус. Девочка расположилась рядом, спиной к ограде, у нее на коленях книга, но она внимательно следит за ним — чтобы не дай бог не убежал.

Впрочем, мысль о побеге вовсе не приходила в голову Грошика. Он был целиком поглощен выполнением иной задачи — съесть как можно больше этой восхитительной травы за возможно меньший промежуток времени. Итак, в последующие четверть часа свинка с упоением паслась на лужайке, девочка читала книгу, солнце то пробивало облака, то скрывалось за ними, птицы в небе расточали летние рулады, ветерок играл яркими лепестками цветов, в изобилии росших в саду, жужжание пчел наполняло напоенный ароматами воздух, а звук приглушенных голосов смешивался с этим общим блаженным гулом.

Голоса эти, как понял наконец Грошик, доносились из открытого окна. Высокий принадлежал женщине, пониже — мужчине. Говорили негромко, чуть ли не шепотом, так что разобрать сказанное можно было, только напрягая слух.

— …похоже, будет нетрудно, — беспечно сказала женщина.

— Надеюсь, — сказал мужчина. В его голосе чувствовалось напряжение. — Вообще-то это не совсем моя сфера. К тому же я не ожидал этой беседы с советом. Ты говорила, что дело верное.

Грошик заметил, что девочка отвлеклась от книги и нахмурилась. Она тоже услышала голоса.

— Сказать по правде, я ожидала, что ты придумаешь себе другое прошлое… — Женщина помолчала. — Не важно, ты и так справишься. Проблема вовсе не в этом. Сложнее будет…

Женщина продолжала говорить, но тут пара дроздов затеяла ссору из-за особенно привлекательного места для гнезда, обещанного каждым из них своей подруге. Их крики совершенно заглушили голос из окна.

Когда птицы наконец пришли к соглашению и улетели, говорил уже мужчина, причем тон его был довольно мрачным:

— …думал, ты сможешь сама все устроить, и тебе не потребуется…

— Это было до того, — резко прервала его женщина.

— До чего?

— До того, как приехала она. Я же говорю, теперь все изменилось.

Грошик заметил, что девочка напряженно сощурила глаза. Она наклонила голову, закрыла книгу и подалась вперед, внимательно прислушиваясь к голосам.

— В толк не возьму, о чем ты, — небрежно сказал мужчина. — Да ее через месяц-другой отошлют в школу, и ты сможешь делать со старухой все что угодно.

— Не возьмешь в толк, говоришь? — Женщина явно теряла терпение. — Ты всегда был бестолковым, с самого детства.

Мужчина заговорил с обидой в голосе.

— Я не понимаю, каким образом этот ребенок может угрожать нашему плану. У девочки нет никакой власти…

— Она угрожает нашему плану уже одним своим существованием, — сказала женщина.

Наступила пауза. Затем донесся испуганный голос мужчины:

— Надеюсь, ты не считаешь, что мы должны…

— Т-с-с! — прошептала женщина. — Не услышал бы кто.

Голоса пропали. Послышался шелест шелка, а затем окно с силой захлопнули.

Через мгновение девочка подняла с земли удивленного Грошика и снова сунула его в карман фартука. А затем бросилась бежать, как будто за ней по пятам гнались сотни горностаев, ласок и хорьков — а то и пара драконов.

21

Беседа с попечительским советом

Накрапывал дождь, когда Уильям Хилис направил лошадь к заднему крыльцу сорейской гостиницы и поручил заботам конюха. Тот поставил ее в денник рядом с серой кобылой доктора Баттерса, по соседству с синим «Роллс-Ройсом» капитана Вудкока. Двое деревенских мальчишек пялились на автомобиль, и в их глазах восхищение перемешивалось со страхом. Вокруг «Роллс-Ройса» с недовольным рычанием бегал колли. Где бы ни появлялся автомобиль капитана, он всюду вызывал жгучий интерес.

«Символ перемен», — подумал про себя Хилис и вздохнул. Он приехал в гостиницу, чтобы встретиться с другими членами школьного совета. Сам Хилис предпочитал лошадей, но, будучи стряпчим в Хоксхеде, он знал, что уже несколько его клиентов собирались вскоре приобрести автомобиль. Пусть это и отдаленный утолок Англии, но, помимо их воли, будущее вот-вот с ревом ворвется на полной скорости в самые глухие деревни Озерного края.

Члены совета неслучайно выбрали местом встречи с доктором Гейнуэллом сорейскую гостиницу, поскольку находилась она как раз через дорогу от здания школы. После беседы они могли бы совершить совместную экскурсию по школе — весьма короткую, потому что, в сущности, смотреть там было нечего. Тридцать учеников занимали две высокие комнаты с дощатыми полами, где некогда размещалась часовня, верхнюю одежду и уличную обувь дети оставляли в холле; кроме того, в здании имелось небольшое отдельное помещение, где учителя могли выпить чаю. Поднимаясь по лестнице, Хилис снова задавал себе вопрос, что же подвигнуло доктора Гейнуэлла, с его богатым опытом и блестящим образованием, проявить интерес к такому отдаленному месту? Ведь нельзя исключить, что привело его сюда лишь знакомство с леди Лонгфорд, а сам он отнюдь не жаждет занять пост директора сорейской школы.

Именно на это обстоятельство возлагал надежды Уилл Хилис, ибо, по его глубокому убеждению, место это должно было остаться за Маргарет Нэш. А принимая во внимание разговоры, недавно услышанные им в «Гербе береговой башни», вакансию директора следует заполнить как можно скорее, что послужит на благо всех заинтересованных лиц. Он постучал в дверь гостиной, где обычно собирались члены различных клубов, обществ и организаций, и вошел в просторную комнату.

Доктор Баттерс и Майлс Вудкок уже были на месте. Доктор стоял спиной к окну, выходившему на главную дорогу. В одной руке он держал чашку чая, другую сунул в карман твидового пиджака. Капитан Вудкок, он же — мировой судья округа Сорей, устроился в кресле с кретоновой обивкой, скрестив перед собой ноги и оперев подбородок на сложенные кисти рук. Увидев Уилла, он встал и направился ему навстречу.

— Здравствуйте, Хилис, — сказал капитан. — Рад, что вы смогли прийти.

— О себе этого не скажу, — откровенно признался Уилл, пожимая руку Вудкока. Он приветливо улыбнулся доктору, одному из самых уважаемых людей в округе, к которому обращалось за помощью великое множество людей. — Рад вас видеть, Баттерс. — Поколебавшись мгновение, он сразу же со свойственной ему прямотой высказал свое мнение: — По правде говоря, господа, я готов назвать имя Маргарет Нэш в качестве директрисы, а этого Гейнуэлла, кем бы он ни был, послать ко всем чертям.