Повести и рассказы
Шрифт:
– Знаете ли… – сказал, подъезжая к коляске, студент. – Мне вот сейчас вспомнилась очень интересная могила, историю которой мы узнали, роясь в монастырском архиве. Если хотите, мы свернем туда. Это недалеко, на краю села.
– Отчего же это вам приходят в нашем обществе такие грустные воспоминания? – весело засмеялась Эвелина.
– На этот вопрос отвечу после! Сворачивай к Колодне, к леваде Остапа; тут у перелаза остановишься! – крикнул он кучеру и, повернув лошадь, поскакал к своим отставшим товарищам.
Через минуту, когда рыдван [204] , шурша колесами в мягкой пыли и колыхаясь, ехал узким проселком, молодые люди пронеслись мимо него и спешились впереди, привязав лошадей у плетня. Двое из них пошли навстречу, чтобы помочь дамам, а Петр стоял, опершись на луку седла, и, по обыкновению, склонив голову, прислушивался, стараясь по возможности определить свое положение в незнакомом месте.
Для него этот светлый осенний день был темною ночью, только оживленною яркими звуками дня. Он слышал на дороге шуршание приближающейся кареты
204
Рыдван (пренебр.) – старомодная громоздкая повозка, драндулет.
205
Журавль – здесь: длинный шест, служащий рычагом для подъема воды из колодца.
И действительно, они остановились у плетня крайнего сада… Из более отдаленных звуков господствующим был размеренный звон монастырского колокола, высокий и тонкий. По звуку ли этого колокола, по тому ли, как тянул ветер, или еще по каким-то, может быть, и ему самому неизвестным, признакам Петр чувствовал, что где-то в той стороне, за монастырем, местность внезапно обрывается, быть может, над берегом речки, за которой далеко раскинулась равнина с неопределенными, трудно уловимыми звуками тихой жизни. Звуки эти долетали до него отрывочно и слабо, давая ему слуховое ощущение дали, в которой мелькает что-то затянутое, неясное, как для нас мелькают очертания далей в вечернем тумане…
Ветер шевелил прядь волос, свесившуюся из-под его шляпы, и тянулся мимо его уха, как протяжный звон эоловой арфы [206] . Какие-то смутные воспоминания бродили в его памяти; минуты из далекого детства, которые воображение выхватывало из забвения прошлого, оживали в виде веяний, прикосновений и звуков. Ему казалось, что этот ветер, смешанный с дальним звоном и обрывками песни, говорит ему какую-то грустную старую сказку о прошлом этой земли, или о его собственном прошлом, или о его будущем, неопределенном и темном.
206
Эолова арфа – струнный музыкальный инструмент, звучащий благодаря колеблющему струны ветру. Названа в честь Эола, мифического повелителя ветров. Известная с древности, приобрела особую популярность в Западной Европе в конце XVIII столетия.
Через минуту подъехала коляска, все вышли и, переступив через перелаз в плетне, пошли в леваду.
Здесь, в углу, заросшая травой и бурьяном, лежала широкая, почти вросшая в землю каменная плита. Зеленые листья репейника с пламенно-розовыми головками цветов, широкий лопух, высокий куколь [207] на тонких стеблях выделялись из травы и тихо качались от ветра, и Петру был слышен их смутный шепот над заросшею могилой.
– Мы только недавно узнали о существовании этого памятника, – сказал молодой Ставрученко, – а между тем знаете ли, кто лежит под ним? Славный когда-то «лыцарь» – старый ватажко [208] Игнат Карый…
207
Куколь – здесь: сорная трава с темно-розовыми цветками.
208
Ватажко (укр.) – предводитель отряда гайдамаков – украинских казаков, участников борьбы с Польшей.
– Так вот ты где успокоился, старый разбойник? – сказал Максим задумчиво. – Как он попал сюда, в Колодню?
– В 17… году казаки с татарами осаждали этот монастырь, занятый польскими войсками… Вы знаете, татары были всегда опасными союзниками… Вероятно, осажденным удалось как-нибудь подкупить мирзу [209] , и ночью татары кинулись на казаков одновременно с поляками. Здесь, около Колодни, произошла в темноте жестокая сеча. Кажется, что татары были разбиты и монастырь все-таки взят, но казаки потеряли в ночном бою своего атамана.
209
Мирза – у тюркских кочевых народов: глава отдельного рода.
В этой истории, – продолжал молодой человек задумчиво, – есть еще другое лицо, хоть мы напрасно искали здесь другой плиты. Судя по старой записи, которую мы нашли в монастыре, рядом с Карым похоронен молодой бандурист… слепой, сопровождавший атамана в походах…
– Слепой? В походах? – испуганно произнесла Анна Михайловна, которой сейчас же представился ее мальчик в страшной ночной сече.
– Да, слепой. По-видимому, это был славный на Запорожье певец… так, по крайней мере, говорит о нем запись, излагающая на своеобразном польско-малорусско-церковном языке всю эту историю. Позвольте, я, кажется, помню ее на память: «А с ним славетный [210] поэта
казацкий Юрко, нигды ни оставлявший Караго и от щирого сердца [211] оным любимый. Которого убивши сила поганьская и того Юрка посекла нечестно, обычаем своей поганьской веры не маючи зваги на калецтво [212] и великий талант до складу песенного и до гры струнной, од якои [213] даже и волцы на степу [214] размягчиться могли б, но поганьцы не пошановали [215] в ночном нападе. И ту положены рядом певец и рыцарь, коим по честным конце незаводная [216] и вечная слава вовеки аминь…»210
Славетный (укр.) – знаменитый, прославленный.
211
От чистого сердца, искрение (укр.).
212
Не обращая внимания на увечье (укр.).
213
От какой (укр.).
214
Волки в степи (укр.).
215
Не пощадили (укр.).
216
Незаводная (польск. niezawodna) – верная, надежная.
– Плита довольно широкая, – сказал кто-то. – Может быть, они лежат здесь оба…
– Да, в самом деле, но надписи съедены мхами… Посмотрите, вот вверху булава и бунчук [217] . А дальше все зелено от лишаев.
– Постойте, – сказал Петр, слушавший весь рассказ с захватывающим волнением.
Он подошел к плите, нагнулся над нею, и его тонкие пальцы впились в зеленый слой лишайников на поверхности плиты. Сквозь него он прощупывал твердые выступы камня.
217
Булава и бунчук – здесь: изображение знаков власти гетмана, начальника запорожских казаков. Булава – палка с шаром на конце; бунчук – длинное древко, украшенное белым лошадиным хвостом.
Так он сидел с минуту, с поднятым лицом и сдвинутыми бровями. Потом он начал читать:
– «…Игнатий прозванием Карий… року [218] Божого… пострелен из сайдака [219] стрелою татарскою…»
– Это и мы могли еще разобрать, – сказал студент. Пальцы слепого, нервно напряженные и изогнутые в суставах, спускались все ниже.
– «Которого убивши…»
– «Сила поганьская…» – живо подхватил студент, – эти слова стояли и в описании смерти Юрка… значит, правда: и он тут же под одной плитой…
218
Рок (укр.) – год.
219
Сайдак – лук.
– Да, «сила поганьская», – прочитал Петр, – дальше все исчезло… Постойте, вот еще: «порубан шаблями татарскими»… кажется, еще какое-то слово… но нет, больше ничего не сохранилось.
Действительно, дальше всякая память о бандуристе терялась в широкой язве полуторастолетней плиты…
Несколько секунд стояло глубокое молчание, нарушаемое только шорохом листьев. Оно было прервано протяжным благоговейным вздохом. Это Остап, хозяин левады и собственник по праву давности последнего жилища старого атамана, подошел к господам и с великим удивлением смотрел, как молодой человек с неподвижными глазами, устремленными кверху, разбирал ощупью слова, скрытые от зрячих сотнями годов, дождями и непогодами.
– Сыла Господняя, – сказал он, глядя на Петра с благоговением. – Сыла Божая открывае слипенькому, чего зрячии не бачуть очима [220] .
– Понимаете ли теперь, панночка, почему мне вспомнился этот Юрко-бандурист? – спросил студент, когда старая коляска опять тихо двигалась по пыльной дороге, направляясь к монастырю. – Мы с братом удивлялись, как мог слепой сопровождать Карого с его летучими отрядами. Допустим, что в то время он был уже не кошевой [221] , а простой ватажко. Известно, однако, что он всегда начальствовал отрядом конных казаков-охотников, а не простыми гайдамаками. Обыкновенно бандуристы были старцы нищие, ходившие от села к селу с сумой и песней… Только сегодня, при взгляде на вашего Петра, в моем воображении как-то сразу встала фигура слепого Юрка, с бандурой вместо рушницы [222] за спиной и верхом на лошади…
220
Не видят глазами (укр.).
221
Кошевой – атаман запорожского войска.
222
Рушница (укр.) – здесь: ружье с фитильным запалом.