Повести, очерки, публицистика (Том 3)

– Ты что, рестант, делаешь?

– Своих сперва уйми!
– ответил мой союзник и добавил: - Проходу людям не дают! Мальчик вон идет из школы, никого не задевает, а они давай в него камнями кидаться. Я и бухнул в ворота, чтобы ты выщла.

– Я тебе покажу бухать!
– погрозила старуха.

А маленький закричал:

– Врет он, рыжа кожа! Это он Васю нашего избил! Синяков ему, помнишь, насадил? За четвертым переулком живут. Еремеев ему фамилия.

– Да знаю я, - отозвалась старуха.
– А этот чей?
– указала она на меня.

– Приезжий какой-то. С гимназистом каждое утро мимо ходит. Учится, видно. Видишь - без, обеда оставили: этак поздно домой идет.

Такая клевета требовала немедленного вмешательства, но я смолчал, ожидая, как кончится дело о моей полной непричастности. Когда Миша объявил, что это он бросил камнем в ворота, я подумал: "Вот настоящий товарищ! Не выдаст. С таким бы дружить!" Наш враг поспешил выяснить и этот вопрос:

– Это он, бабушка, камнем-то в ворота присадил!

– А тот говорит - я, - удивилась старуха.
– Разбери вас.

Почувствовав колебание старухи, наш враг попытался спасти положение. Указав на след камня на полотнище ворот, он проговорил:

– Гляди, вмятина какая! Папаня приедет, заругается!

Упоминание о "папане" повернуло мысли старухи в невыгодную для наших врагов сторону

– То-то, папаня! А почему Васька с Димкой убежали? Придут домой, задам им жару! А отец приедет и ты от плетки не уйдешь! Дня не проходит, чтоб у нашего дома драки не завелось!

Видя, что разбор пошел по семейной линии, мы с Мишей спокойно отправились своей дорогой. Старуха, однако, крикнула нам вдогонку:

– Еще раз увижу у своего дома, я вам покажу! В полицию заявлю, чтоб сократили таких мошенников! Знаю, где оба живете!

Старуха, конечно, приврала, что знает и мою квартиру, но на это не стоило обращать внимания, и мы занялись своим разговором. Миша пожаловался:

– Первые задиры - это бревновские ребята. Спускай им! Одного я поколотил, а которого - не знаю. Они ведь, двояшки, а третий вроде дурака. Только и умеет всклад слова подбирать, а из школы выгнали. Он годами-то большой, только ростом маленький. Урод, известно, а злой. Это, он тех и подтравливает, чтоб драться.

– Ты за что этому бревновскому парнишке наподдавал?

– Задавался перед ребятами, что они богатые. Отец у них рыбой да орехом по зимам торгует. Теперь его нет. Где-то по далеким местам ездит, тамошних людей обдувает. Купит у них за пятак, а в городе за рубль продает.

Закончив характеристику вражеского дома, Миша спросил:

– Ты где учишься?

– В духовном.

– В попы метишь?
– удивился Миша.
– Кутейка, балалайка, соломенная струна? Ныне, присно и во веки веков?

Я поспешил отвести обидное предположение:

– Никита Савельич этак же учился, а ветеринарным врачом служит.

– Ты у него живешь?

– Ага.

– Тоже коров лечить станешь?

И это предположение не показалось мне привлекательным, и я сослался на другой пример:

– У нас на заводе учитель. Так вот учился - сперва в духовном, потом в семинарии. И в Кашиной учителе тоже из семинаристов, только он в попы собирается.

– Вот видишь, - наставительно проговорил Миша, -, свяжись с ними, прилипнет.

Я стал уверять, что "ко мне не прилипнет", что "у нас и в роду такого не бывало".

– Отец-то у тебя кем?

– Мастером на сварке (ну конечно, не на электросварке !!! так называлась операция, при которой разогретые плиты железа соединялись, для увеличения веса, давлением.
– прим. скан.). В Сысертском заводе.

– А у меня на мартене. Родня вроде. Дружить можно, а только почему тебя в духовное отдали?

– Дешевле тут приезжему содержаться. Общежитие вон скоро откроют. Меньше десяти рублей в месяц. И формы не надо. Она, поди-ка, дорогая.

Эти доводы показались Мише убедительными, но он, все-таки пожалел:

– Лучше бы ты в нашем втором городском учился. Вместе бы ходили мимо бревновских ребят. А здорово ты саданул в ворота! Приедет Бревнов, так он выпорет Игошку. Это урода-то. Страсть бьет его, когда пьяный! Соседи, случалось, отнимали. Жалеют Игошку по сиротству. А сам-то Бревнов - зверь зверем. Говорят, купца по рыбному делу убил. То и разбогател.

– Ты откуда знаешь?

– По одной улице живем. Сказывают.

Это было мне знакомо. У нас тоже каждый знал всю подноготную жителей своей улицы, но здесь с этим пришлось встретиться впервые. Поэтому даже спросил:

– Отец у тебя давно тут живет?

– Да мы здешние. Не то что отец, а и дедушка и раньше его все при заводском деле были.

– Ты кем будешь?

– Я-то?
– Миша застенчиво улыбнулся, еще раз спросил: - Я-то? Я, брат, как выучусь в нашем втором городском, в магазин к Шварте поступлю.

– Зачем?

– Там компасы продают. Видал?

Я сознался, что видал только на картинках в "Родном слове".

– А там и горные компасы есть (отличаются наличием вертикального угломера.
– прим.ск.). Под землей с ними не заблудишься. И других мелких машинок много.

– Приказчиком поступишь?

– Механиком бы охота. Собирать, разбирать, людям показывать. Починить когда. А удилища там на пять колен бывает. Несешь - вроде тросточки, а составишь да закинешь - еле поплавок видать. И жерличные шнурки такие, что пудовая щука не оборвет, коли поводок не перекусит.

– Ты рыбачить любишь?

– Я-то? Да я чуть не каждый день на пруд бегаю ершей ловить. Когда и дедушка меня с собой берет. За дальние острова с ним плаваем. Там он мережи ставит.

– Своя лодка у вас есть?

– А как же! Дедушка без этого не может. И тятя, когда ему свободно, рыбачит. Теперь они лучат чуть не каждую ночь.

– Тебя берут?

– Меня-то?
– Миша задержался с ответом, но все-таки сказал правду. Жерлицы смотреть, мережи тянуть берут, а лучить - нет. Говорят, не дорос. Знаешь, большие...