Повести в Белых Халатах

– Да ладно, Нинуля, – вступился Антонов, – паллиативную медицину никто не отменял! На одном твоём летнем позитиве далеко не уедешь, – добавил он, усмехаясь. – Я вполне понимаю Андрея, у меня самого полно стариков, для которых сходить к доктору и на пару-тройку обследований – необходимый для жизнедеятельности ритуал. Если я скажу, что в этом нет необходимости, они решат, что их дела совсем плохи и даже нет смысла заниматься здоровьем, или пойдут к другому доктору, который назначит им всё, что они хотят, и направит, куда душа требует.

– В государственной медицине нас ругают за каждый дополнительный анализ, потому что в бюджете нет денег, а здесь – за недостаточные назначения, – вступил в разговор Малаков, нечасто участвующий в наших обсуждениях. – Это всё издержки системы здравоохранения, и однозначного ответа на ваши вопросы нет. Необходимо менять систему, но на данном этапе развития нашего социума это практически невозможно.

– Как тут не вспомнить наше счастливое детство при социалистическом режиме с обязательными диспансеризациями, бесплатными санаториями и профилакториями, – начал любимую тему Серёга Сиротин, ярый защитник прежнего порядка, существовавшего при Союзе.

– Бесплатное обучение в медицинском институте, между прочим! – поддержал Антонов.

– И зарплата врачей, на которую можно купить хлеба и колбасы на весь месяц, если достанете колбасы по блату, – Сирин был противником советской системы и мог спорить с Сиротиным часами, если никто не вмешивался и не разводил их в разные стороны.

– Господа, вопрос, конечно, интересный, – поднялся из кресла Рудик, – но пора начинать приём, – и уже на выходе из ординаторской, как и положено заведующему отделением, добавил: – И помните: бюджет клиники зависит от ваших назначений!

Как только за Рудиком закрылась дверь, Юра Антонов хлопнул в ладоши, призывая всех к вниманию.

– За денежными разговорами мы упустили главное, – начал он. – Тёткин так и не отчитался о сцене, произошедшей в пятницу на глазах удивлённой публики между его женой и Барби.

Я не любитель оказываться в центре всеобщего внимания, тем более когда речь идёт о личной жизни. Но, зная своих товарищей, понимал, что разговора не избежать.

– Кстати сказать, Тёткин отдежурил по стационару оба выходных, – подлил масла в огонь Сирин.

Все вопросительно посмотрели на меня.

– Марик, тебя что, Кира выгнала? – спросила Нинуля.

– Тёткинсон, если тебе негде бросить кости, можешь бросить у меня, – предложил Юра.

– Спасибо, конечно, – я замялся. – У нас, в самом деле, временная размолвка с Кирой.

– А что у тебя с Барби? – нетерпеливо перебил Сиротин. – Начинай с главного!

Я так и знал, что все считали это самым главным.

– Главное в том, – начал я, – что у меня нет ничего с Барби. Нет и быть не может.

Коллеги разочарованно загудели.

– Вот я сейчас скажу вам правду, и вы, конечно, не поверите, потому что правда не интересна, в ней нет интриги. А вам ведь интрига нужна.

– Марик, не переживай, в жизни столько всякого случается. Мы всегда на твоей стороне! – успокаивающим тоном заверила меня Нина.

– Я согласен с нашим Летом красным! Мы всегда на твоей стороне, Тёткинсон! – подхватил Антонов, с удовольствием обыгрывавший наши с Ниной фамилии.

– Вот я и говорю, что вы уже заранее придумали интригу. Если я не поддержу её своим рассказом, вы разочаруетесь и не поверите.

– Так что произошло на самом деле? – как всегда конкретно, без обиняков и намёков спросил Малаков.

– Я захлопнул ключи и телефон в машине, опаздывал на работу, ловил попутку и поймал Барби. Она меня довезла. Конец истории.

– Она везла тебя два часа, когда ходу здесь пятнадцать минут? За это время твоя жена, испугавшись, что с тобой что-то случилось, приехала в клинику, где и встретила вас с Барби, – продолжал уточнять детали Сирин.

– Да, Тёткинсон. Под вопросом эти злосчастные два часа. Или ты столько времени ловил попутку?

– Да не ловил я ничего два часа, я их проспал в машине у Барби!

– С Барби? – в один голос спросили все.

Я почувствовал, что разговор меня начинает напрягать.

– Я похож на идиота? Конечно нет. Она по пути заскочила к какой-то подруге и просидела там два часа.

Антонов подошёл ко мне и похлопал по плечу.

– Я как раз думаю, что ты идиот, потому что спал в машине без Барби.

– Ты о чём?

– Уж если иметь проблемы, то хоть было бы за что.

Я посмотрел на Юру с сомнением.

– Ты правда можешь представить меня с Барби?

Антонов оглядел меня с головы до пят.

– Пожалуй, Барби может найти кого-то поинтересней…

– Ну ты, конечно, извини за прямоту, – я был разочарован замечанием друга, – но это у меня не может быть ничего общего с какой-то куклой без мозгов!

– Минуточку! – вступил в разговор Сирин. – Кто сказал, что Барби – кукла без мозгов?

– А что, ты считаешь её высокоинтеллектуальной особой?

– Насчёт высокого интеллекта не скажу, – пожал плечами Андрей, – но экземпляр она очень даже оригинальный.

– Конечно, ноги от коренных зубов, силиконовая грудь, появляющаяся из-за угла первой, и умопомрачительно синие глаза в цветных линзах, – чисто по-женски прокомментировала Нинуля.

– Грудь, кстати, без силикона, – улыбнувшись, заметил Сирин.

– Да ты что! – подскочил Антонов. – Не верю.

– Так чем она интересна? – вернул нас к теме Захар.

– А ты погугли в Интернете, посмотри на «Фейсбуке» – сейчас вся информация доступна в сетях, – предложил Сирин.

– Хочешь сказать, про нашу Барби что-то есть в Интернете? – удивилась Нина.

– Наивные вы мои коллеги, – Сирин обвёл собравшихся высокомерным взглядом, – семь лет наблюдаете больную и ни разу не задумались, кто она и чем занимается.

– Ну, во-первых, кроме тебя никто ею вплотную не занимался. Во-вторых, как-то до Тёткинсона интереса к ней вообще никакого не возникало, – заступился за всех Антонов.

– Кстати, как её зовут? – я внезапно сообразил, что знаю её только как Барби.

– Тони Голд, – объявил Сирин.

– Что? Это реальное имя? – удивился Юра. – Это ещё покруче, чем наша Лето!