Повести в стихах

Заходят. Цирковая гримерка. Маленькая,

аккуратная, оформленная в светлых тонах.

Что удивительно – по всем стенам полки

с серьезного вида книгами.

41

В нашем святом ремесле гибель – это решенное дело,всячески только ее отдаляем, но суть приговораприняли, только вступили на шаткие те верхотурыцирка; томящей отсрочки дольше она не хотела,просто устала. И, значит, обратно наверх ни ногою.

42. Б…

А было б лучше, если б смертьее насильственна была;пусть подозрения терпеть —больная б совесть ожила,потом (чего еще больней)дурная б забурлила кровь;все, что я вспоминал об ней, —все превращалось бы в любовь…Все обретало б смысл и властьи обрастало бытиём;печальна девы мертвой власть,мы б мстили за нее вдвоем.

Есть что-то в обстоятельствах этой смерти

неправильное и неправдоподобное.

Невозможность скорбеть?

43

Найду того, кто подпилилтрубу конструкции; там, гдехвататься, маслицем полил,чтоб ей скользнуть к своей судьбе;найду того, кто ослепил:мол, в белый свет лети, порхай;кто маршем, тушем оглушил —следов-то —только замечай.

По стаканам разливается водка.

44

«Она не мучилась?» – «На полтора часахватило жизни в теле тренированном;о, если б знать, то легче, тоньше путамипривязываться к жизни… Так хотелось ейкурить – а как в палате? – и отмучилась,лицо похолодело, не утратилососредоточенной, присущей злобности…»

45

Она так любила полета миг шалый,и денег, и денег все было ей мало —на что-то копила себе капиталы, —но бог с ней, с покойной, я тоже устала,я тоже устала – теперь куда деться?На высях продрогнуть, внизу отогреться?Как в нашем позорном, святом ремеслев единственном мне оставаться числе?Кого найти веса со мной одного,с похожей фигурой прыгунью – кого?Одна за двоих то есть буду крутиться —подбросить себя, поддержать, поклониться.

46

Покойницу я очень не любила:она была горда, была умна,она себя от всех отгородила,со мною обходилась вскользь она —все с книжечкой, даже когда пьяна.Ни слова в простоте, все с подковыркой,с сознанием дистанции своей;в прямом, навыказ, обаянье циркавсе путано, все ложь казалось ей;меня пугала, мах качнув сильней.

Они чокаются и смотрят друг на друга – что-то

между ними происходит, какая-то химия.

47

По-сестрински приобняла.Без слез. Насквозь глаза пусты.«Ты раньше чувственней была».«Мне раньше преданней был ты».«Чего еще? По рюмке?» – «Лей».Махнули. И сивушный духпоплыл по комнате твоей,так тесной для сидящих двух.

48

Он вот – сидит передо мной,плюгавый, серый, чуть живой,бормочет что-то о своихдавнишних страхах – мне до нихкакое дело? Беден он,в меня нисколько не влюблен.Чтоб тратить время на таких,ищите глупых, молодых.

49

Допив, что было – полуштоф, в гримерке,пошли в кабак ближайший, «У циркачки»,долги там пропивают и подачкиарены соль и зрители с галерки.

* * *

Там мы любили сиживать втроем,болтая кой о чем, глотая ром,там разговор был всяко, всех цирковый,но там теперь другой порядок, новый…

50

Зачем-то вы в богемное кафепустили мрачных типов в галифе,вертлявых спекулянтов, и тузовчерного рынка, и негоциантовпо марафету…Со стен всего светаафиши смотрят, суетно пестрят,дополнены: усы, чего похуже;и телефоны – если отдых нужен.

51

Кабак полутемный, и музыка злаяструится и длится – волнуясь, играя.Заходим с морозу в зловонную яму:«Нам к стойке за рюмкой куда идти?» —«Прямо!»И как не боятся таким суррогатомтравить нас, поить нас за скромную плату!Хозяйка сидит – вид не юный, не старый,гаванской дымит настоящей сигарой.Табачные, сизые, плотные волнытрясутся от хохота бабы огромной.

* * *

Разлив ни минуты ток не прекращает,стаканы и кружки собой наполняет.С прихлебом, приглядом идут разговоры,мычащие, злобные, нудные споры.И, водкой налиты, как смертью убиты,Валятся пьянчуги, всосавшие литры.

* * *

«Чего-то закажем?» – «Какая закуска?»Под черствую корку помянем по-русски.

А публика приличнее, чем было раньше

и чем представляется вошедшим.

Из этого заведения ушла подлинность.

52. Хор

Жизнь – тоска!Пей…В. КаменскийЖизнь – тоска. Пей!Смерть – тоска. Пей!Мишуру откинув,делаем честное дело:смертно пьем,играемся головами,не отвлекаясь на выбормежду водкой и водкой,суровые алкоголики,питухи – хлоп да хлоп – прямые,сколько еще живые?Жизнь – тоска. Пей!Смерть – тоска. Пей!Яйца вкрутую сварены,черный кирпич нарезан,круто, бело просоленовсе, что на стол принесено,сухо что в рот не лезет,а проскользнет по-мокренькому —надо ж и тело подкармливать,а не только бродяжку душу.Жизнь – тоска. Пей!Смерть – тоска. Пей!Разговоры-то разговариваемсбивчивые да смутные:вечно кружатся, топчутся,к изначальному возвращаются,к тому, о чем трезвым стыдно,совершенно, блядь, невозможно —о смысле жизни и смерти.Жизнь – тоска. Пей!Смерть – тоска. Пей!

Останавливаются и смотрят изучающе.

Садятся за столик.

53

И когда мы ночь солнцеворота,сирые, встречали в мрачной этой,мерзостной клоаке – шла работанеприметная добра и света.Покачнулся мир куда, как надо,просто мы пока не замечалиявленной, немыслимой пощады,прекращенья смерти и печали.

К ним за столик подсаживается высокий, тощий