Повести

Иван Иванович встал с дивана и подошёл к столу. Много лет его единственным развлечением было писать письма туда, «на волю». Хорошо, когда письмо можно было послать с проезжим, верным человеком. А посылая письма по почте, Пущин обязан был писать на конверте: «От государственного преступника И. И. Пущина». Такое письмо вскрывалось и читалось в жандармерии и зачастую не доходило по адресу.

На столе лежало письмо Феде Матюшкину:

«…Только это состояние отрадное — вера в человечество, стремящееся, несмотря на все закоулки, к чему-нибудь высокому, хорошему, благому. Без этой веры трудно жить…» Письмо было подписано: «Вечно юный твой Жанно».

За стеной Аннушка снова заиграла на пианино. Иван Иванович подошёл к дочери.

Над пианино висел рисунок, изображавший Лицей. Вот он со всеми подробностями — четыре этажа строгого вида, а сбоку высокая арка, под которой идёт улица. Над аркой библиотека. Вот полукруглое общее окно комнат тринадцатой и четырнадцатой — «Иван Пущин», «Александр Пушкин»…

Из окна виден дворец царский. Думали при дворце основать школу для обучения чиновников, а выросли в ней вольнодумцы и бунтари!

Аннушка заиграла мелодию, которую она знала с малых лет. Иван Иванович тихо подпевал:

Простимся, братья! Руку в руку!Обнимемся в последний раз!Судьба на вечную разлуку,Быть может, породнила нас!..

— Батюшка, а ведь у вас голос совсем молодой! — сказала Аннушка и обняла отца.