Я много знал людей хороших,При этом столько же плохих,Но так они друг с другом схожи,Что различить мне трудно их.Живут на свете – и спасибо,Все остальное – ерунда.А вы их различить смогли бы?И как, скажите, если – да?
«Минула страсть, и нет возврата…»
Накануне подачи декларации о доходах несколько депутатов Госдумы развелись с женами, превратившись в неимущих холостяков.
Минула страсть, и нет возврата,И прежним клятвам – грош цена,Ну что ж, невелика утрата,Прощай, наперсница разврата,Отныне лишь любовью братаМогу любить тебя, жена,И то лишь только временами.К чему вся эта суета?Ведь все, что было между нами,Как то: недвижимость, счета,Контрольные пакеты акций,Что так досталось тяжелоИ с чем так нелегко расстаться,Куда-то раз – и все ушло.Невероятно
до смешного,Был целый мир – и нет его,Вдруг ни заводика свечного,Ни пароходика речного,Ни даже клубика ночного –Ну абсолютно ничего.Зато как славно и легко нам,Поди-ка с нас чего возьми,Ведь мы чисты перед законом,А также Богом и людьми.Полураздетые, босые,Мы ваша совесть, честь и власть.И пусть клеветники РоссииНавек свою захлопнут пасть.
На смерть NN
Сегодня умер скверный человек,Изломанный, завистливый и злобный,Он обливал помоями коллег,Но сочинитель был весьма способный.Талантливый, мне скажут. Может быть…Эпитеты оставим некрологу.Ему я морду обещал на днях набить,Но не успел. И слава Богу.
«Вот я стою, не в меру полн…»
Вот я стою, не в меру полн,Потупив очи сиротливо,На берегу простынных волнНа фоне энского залива.Зачем я здесь? и кто я тут?Что облик мой напоминает?Как вообще меня зовут?Из окружающих не знает,Боюсь, практически никто.Былая gloria sic transit,Она ушла как в решето,И вряд ли чью-то память дразнит.Хотя бы кто свой взор возделПри виде бывшего кумира.Забвенье – тяжкий мой уделВ пустыне чахлой микромира.А ведь когда-то был кудряв,Но все поблекло ныне разом –Мой плащ дыряв, мой стих корявИ все сильней бастует разум.И все он ближе, этот день,Когда уйду неторопливоЯ с брега энского заливаВ Танатоса глухую сень.
«Осенний ветер листья гонит…»
Осенний ветер листья гонит,Стучится в черное окно,Никто давно уж мне не звонитИ не звонит никто давно.Не то чтоб все меня забылиИли стал вдруг всем не мил,Но кто в тюрьме, а кто в могиле,А кто и вовсе пол сменил.
«Буря мглою небо кроет…»
Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя.Тот, кто с мылом рук не моет,Тот рискует, не шутя.Руки мыть необходимоРаз, как минимум, в году,Ведь руками хлеб едим мы,Как и прочую еду.Ими женщин обнимаем,Сеем, пашем и куем,Ими деньги мы снимаем,А потом в карман суем.У кого они нечисты,Пусть пеняет на судьбу,Хрен возьмут его в чекисты,Будь семь пядей он во лбу.Знал бы раньше я об этом,Драил руки б от душиИ не вкалывал поэтомЗа несчастные гроши,А пошел служить в наружку,Что гораздо веселей.…Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей.
«Чтоб краше стало нашим жить соседям…»
Чтоб краше стало нашим жить соседямПо заповедной средней полосе,Давайте все куда-нибудь уедем,Куда неважно, важно, чтобы все.Чтоб там, куда в итоге мы приедем,Хотя подозреваю, что не все,Предстала жизнь неведомым соседямВ досель еще невиданной красе.
«Привет, немытая Россия…»
1
Привет, немытая Россия,Я снова твой, я снова тут,Кого, чего ни попроси я,Мне всё как есть и пить дадут.Два года за хребтом СионаКормил я по приютам вшей,Пока меня народ ЗаконаОттуда не попер взашей.Не нужен нам поэт Иртеньев,У нас своих тут пруд пруди,По части этой херотениМы всей планеты впереди.Хоть Рабинович ты по слухам,Да и по паспорту еврей,Но ты не наш ни сном, ни духом,Чужой, как рылом, так и ухом,Так что вали отсель быстрей.Не видят проку, друг сердешный,В тебе ни Кнессет, ни Моссад,Ступай в свой край глухой и грешный,Покинь наш плодоносный сад.
2
Концы с концами еле-елеЧтобы свести, с большим трудомПродал я виллу в КармиэлеИ в Хайфе трехэтажный дом.И вновь ступни свои босыеНаправил к прежним берегам,Прими меня, моя Россия,Я за плетни твои косыеЛюбую родину продам.
Ария возвращенца
Опять поэта обосралиБуквально с головы до ног.Прими
назад меня, Израиль.На твой отеческий порогЯ возвращаюсь блудным сыном,Чтобы к ногам твоим припасть,Чтобы целительным хамсином,Как прежде, надышаться всласть.Да, поступил я некрасиво,Как распоследний сукин кот,Гуд бай, немытая Россия,Страна рабов, страна господ.В страну, не знающую мыла,Мне нет обратного пути,Я на Рублевке продал виллу,Чтоб на дорогу наскрести,Потом часы на Спасской башнеИ стены древнего Кремля,Потом озера, реки, пашни,Равнины, горы и поля.И вот, ободран, нищ, изранен,Унижен, проклят и забыт,Вновь возвращаюсь я в ИзраильНалаживать свой скромный быт.Роняя крокодильи слезы,Назад в него ползу ползком,И злые русские березыГрозят мне в спину кулаком.
«Я гляжу на мир с тоскою…»
Я гляжу на мир с тоскою –Он совсем не шоколад.Что бы сделать мне такое,Чтобы жизнь пошла на лад.Чтоб исчезли без следа бы,Зависть, злоба и вражда,Чтоб евреи и арабыПодружились навсегда.Чтобы люди стали братья,Но уменьшились числом,Так, чтоб мог их всех собрать яЗа обеденным столом.
«Нет, не в есенинском стогу…»
Нет, не в есенинском стогу,Не в шалаше, как В. И. Ленин,На левантийском берегуЛежу, исполнен праздной лени.На свете лучше места нет,Спокойно, сухо и тепло там,Не зря Сусанин сорок летВодил евреев по болотамВ сопровожденьи чад и жен,Пока не молвил горделиво:«Здесь будет город заложенИ примет имя Тель-Авива!И пронесет его в векахЧерез преграды и невзгодыНа гордо поднятых руках,Пугая прочие народы.Не я ль от самой Костромы,Надеждой ваши души грея,Через библейские холмыДовел до цели вас, евреи?Когда бы жизнь я за царяОтдал, что прописал мне Глинка,Ее прожил, наверно б, зря,Как в поле жалкая былинка.Но я не Глинка, я другой,Еще неведомый мужчина,И мне царевым быть слугой,Признаться, как-то не по чину.Пусть даже этот царь – Давид,Особой разницы тут нету,Мне неприятен власти вид,И дух мой чужд сему предмету.Мне тяга к странствиям милаИ к перемене мест охота,Она сюда и привелаМеня из отчего болота.А дивный град я заложилНе под проценты ломовые,Но чтоб народ здесь вольно жил,И не сгибал жестокой выи,Читал бы день и ночь Тору,И пил не воду из-под крана,А только водку поутру.И помнил русского Ивана».
«С годами становясь все старше»
С годами становясь все старшеИ в корень зла все глубже зря,Я побывал на русском маршеВ четвертых числах ноября.Потусовался там немножко –И на еврейский марш скорей,Где мне и проломила бошкуС Болотной пара хиппарей.
«Все сильнее ощущается…»
Все сильнее ощущаетсяС каждым часом на Руси,Что земля сия вращаетсяПротив собственной оси.И придать ей направление,Сообразное уму,Не под силу, к сожалению,Даже Богу самому.
«Страшна в эпоху перемен…»
Страшна в эпоху переменИрония судьбы –Россия поднялась с коленИ стала на дыбы.И больше сделавшись на видСамой себя раз в пять,На них она теперь стоитИ будет впредь стоять.И наблюдает сверху Бог,От ужаса трясясь,Как мир лежит у русских ног,Уткнувшись мордой в грязь.
«А правда ль, что Америка…»
А правда ль, что Америка –Реальная страна?Поеду-ка, проверю-ка –А вдруг фантом она?Не слишком много шума лиО ней за столько лет?А вдруг ее придумали?А вдруг ее и нет?Ну был я там, допустим, разНесчетное число,Так мне все это с пьяных глазПривидеться могло.Пора бы разобраться иПонять, в чем фишка тут.А вдруг там декорацииПостроил Голливуд?С хайвеями, с развязками,С домами из фольги,Чтоб засирать нам сказкамиКуриные мозги,Чтоб сексу бы оральномуУчить нас с юных летИ облику моральномуЧинить тем самым вред.Чтоб, фатою морганоюПрикинувшись хитро,Прикрыть свое поганоеПиндосское нутро.