Повезло?

Я сплюнул на землю и подшагнул ближе, прошипев:

— Да мне на него начхать, какого ты это дурацкое прозвище орешь?! Я, для людей в портупее, тут В араном называюсь! Блин, Антон, ты вообще мозгой шевелить разучился? Хоть бы спросил кого!

Зырянов так покраснел, что я даже злиться перестал. Только махнул огорченно рукой и полез обратно в машину. Оттуда на меня с живым интересом поглядывал муж Нины, в целом одобрительно и несколько даже с завистью. Я, забираясь в люк и пригласительно махнув Антону, тихо спросил:

— Что, самому хочется? Какие проблемы, дал бы пару раз, можно по башке в ней же все равно нет ничего ценного?

Тот сдавленно хихикнул и ответил:

— Жена просила не лупить. Слов этот даун не понимает, дал бог р-р-родственничка! А тут Нинка позвала на пистолеты опытным глазом посмотреть, а вон тот раздолбай предложил спор сколько ты будешь терпеть. Я, кстати, продул думал, просто выставишь его, и не так быстро Хоть и знал, что ты Маньяк, но даже не думал, что это прямо твое второе имя, как под тебя придумали.

В кемпере Нина попыталась мне что-то высказать, но залезший за мной Зырянов быстро погасил ее порыв короткой фразой:

— Нинка, ты радуйся, что твой дебил-дядя живой и даже относительно здоровый так, легкие гематомы и прочие похожие травмы. Я вот был уверен, что будут переломы или огнестрельные. Так что М аньяк проявил максимум терпения, не бухти. Знаешь ведь своего дядю, а про Маньяка тебе рассказывали и я лично, к слову. Привет, Колька! это он уже ее мужу.

— Присаживайтесь, кто где найдет. решил я проявить гостеприимство. Тем более, что все у меня уже бывали и представление имеете. Ну, а ты, Николай, давай за стол, на нем пистолеты, смотри на здоровье. Можешь разобрать-собрать, стрелять будьте добры на улицу. Ну, и Снежине предложите попробовать по руке, что-ли

Боец прошел к столику, устроился на диванчике и привычно раскидал пистолеты по деталям. После короткого осмотра так же быстро собрал их обратно и обратился к жене:

— Оба пистолета новье, только обстреляны, нареканий нет. Хорошее оружие в отличном состоянии. Пусть девочки выбирают.

Я покивал на эту речь и спросил Зырянова:

— Ты чего-нибудь выпить хочешь? Я имею в виду, холодного или там кофе?

Зырянов, уже вернувший прежний цвет лица, отрицательно мотнул головой:

— Не стоит, а то потом весь день буду как лошадь хлебать. Слышал, ты опять прибарахлился? Причем опять чуть не главаря банды завалил?

Я фыркнул:

— Да слушай больше. И не главаря, и не завалил, и даже, можно сказать, не совсем я вон, Нина прямой свидетель и даже участник тоже, в какой-то мере… Ударил бампером багги с бандитами и это все мое боевое применение. Ну, с них кое-что затрофеили бойцы и мне, как гражданскому, отдали. Один из пистолетов как раз с этих бандитов, второй «глок» ты помнить должен, решил вот избавиться от лишнего оружия.

— А что, много лишнего появилось? съехидничал Антон, на что я совершенно серьезно ответил:

— Не поверишь отделение уже вооружить можно. Вот, например я достал из ящика швейцарский пистолет смотри, дорогущий и тяжеленный «сфинкс», мне и даром ненужный, но и найти на него ценителя замаешься. Думаю в Аламо продать, там должен хоть какой любитель отыскаться. В шкафу у меня стоит длинноствольная версия швейцарского «сига», и короткий один, мы, если помнишь, два таких продавали уже. Короткий пока хочу оставить, вдруг пригодится, а вот длинноствольный мне тоже не нужен есть нормальная снайперка под такой патрон, а в остальном ничего особенно ценного этот «сиг» из себя не представляет. Есть еще один «браунинг», помнишь, тебе еще нравился? Вот, кстати, его могу тоже продать, ты пока первый в очереди, если не передумал. У меня тут аж два новых «вальтера» и «хеклер» появились, муха не сидела. Вот и хочу хоть от части железок избавиться.

Антон присвистнул:

— Везет тебе Хотя, мы уже это обсуждали, помню — помню. тут же поправился он. Затем сам себе кивнул и спросил:

— Насчет «браунинга» подумаю, а вот новые стволы свои не покажешь?

В этот момент Николай, переговаривавшийся с Ниной и Снезеной, сказал громко:

— Решили. Маньяк извини, твое прозвище знает уже весь конвой, мы берем оба ствола. «Глоки» новые, в прекрасном состоянии, для девочек в самый раз. По девятьсот пойдет?

Я отрицательно помотал головой:

— Дороговато оцениваешь. Я такие в Порто-Франко по восемьсот продавал, давай так?

Николай засмеялся:

— Да ты не переживай, нас не обдерешь! Т ут ребята, как услышали твою идею и про палатку с прочим барахлом узнали, начали скидываться девчонкам, кто чем. Так что бери и не спорь, ты и так здорово помог, причем сам же первый и предложил. Маслов, как услышал, выматерился и сказал, что сами бы могли догадаться, а не у гражданских совета спрашивать. Бери деньги, и закончим.

Я молча засунул пластиковые карточки в карман, потом протянул девочкам две сумки для оружия, выбрал парочку поменьше. В каждую заранее положил по пачке 9х19 Р, кобуры и по набору для обслуживания пистолетов. На попытку что-то сказать со стороны Николая только буркнул:

— Комплект. Какие возражения? и перевел разговор на более важную тему:

— Вам теперь с этим дядей, проблем не будет?

Нина неуверенно крутнула носом:

— Ну, не должно быть Не настолько же он дурной

Когда мы вышли из машины, «дурной» как раз что-то вопил в сторону бойцов, с интересом с брони «бардака» наблюдающих за его ужимками. Когда этот, довольно еще нестарый тип, лет так сорока от роду, увидел Николая, то немедленно переключился на него с матами и требованием немедленно меня: а) арестовать; б) побить; в) совместить эти действия; г) оштрафовать на энную сумму за избиение невинного его (стоимость своих хотелок придурок еще не придумал, видимо). Когда же Николай потребовал от него заткнуться, поскольку его еще и дети слушают, у этого типа окончательно сорвало крышу, и он кинулся в машину. Через несколько секунд из «буханки» полетели сумки с вещами. Вокруг вдруг стало очень тихо. У Николая резко выделились скулы, его жена беспомощно поглядывала на мужа, Зырянов машинально гладил цевье автомата. Я же начал прикидывать, где мне разместить это довольно габаритное семейство. Однако, к моему удивлению (я только успел жестом показать Николаю на свой транспорт и получить отрицательное качание головой, удивиться (и показать это в жестах), получить утвердительное кивание и сожалеющий вздох от Нины), уже через пяток минут к нам подкатил автобус на базе «Садко», куда выскочившие из него двое бойцов споро побросали вещи и девочек. А во время погрузки из автобуса вылез злой, как медведь-шатун, Маслов, по одному жесту которого не менее злые бойцы выдернули из «буханки» идиота и поставили «смирно» перед начальством. Капитан вытащил из кармана тоненькую стопочку местных экю и всунул их в нагрудный карман мужику. Потом коротко приказал:

— У тебя есть пять минут. После ты, муд к, уже не считаешься подконвойным. Если через пять минут ты все еще в прицеле, даю команду стрелять на поражение, как по дорожному бандиту. Башенным. Пошел вон!

И повернулся ко мне. Я, понимая, что и моей вины часть в этом инциденте, только ссутулился, опустив глаза. Не удивился бы, если бы и меня сейчас выставили из колонны. Все же, кто-кто, а я доставил неприятностей больше, чем любой другой гражданский за все время движения конвоя Капитан зло выдохнул и бросил:

— Маньяк, бл дь, как же ты меня уже достал! Почему если где-то происходит какая-то неприятность, то ты обязательно где-то рядом? То трех переселенцев… укокошишь, то кого-то лупишь? Был бы придурком ладно, бухал бы тоже хоть понятно, но ты же постоянно влипаешь в самые разные неприятности за просто так! Тебе по приколу, что ли?! Ч то в оправдание вины скажешь на этот раз?

Я услышал тихий вопрос Антона кому-то из сгрудившихся вокруг нас бойцов конвоя:

— Это каких еще переселенцев? Чего я не знаю?