Повинуюсь и слушаю

На экзамене по маскировке всех отыскали — кроме него. Долго высматривали, тщательно, но так и не нашли, плюнули и из-под плевка вылез он — лучший ученик Академии.

Контрольные экзамены остались позади — впереди дипломная работа. Каждый сокурсник подходит к гранитному пьедесталу и берет плоский камень. На обратной стороне высечено рунами задание, каждому свое и без подсказок. Срок — неделя.

Молодой гоблин представил: как пройдет последнюю проверку и возьмет под начало тысячу отборных воинов, как будут лебезить пронырливые хоббиты, как острые уши эльфов склонятся перед его величием. Он перевернул камень и прочел: «Гы-гы-гы», что означало: «Принести перо Жар-птицы!»

Аудитория ахнула, маги-экзаменаторы суетливо предложили выбрать другой камень, вместо запрещенного.

Запрещенное задание, которое, за столетия существования Академии, смог выполнить только один маг. Он вернулся спустя неделю, исхудавший, седой как лунь и беспрестанно шамкающий беззубым ртом: «Добро, добро, попарь-накорми-напои! Твори добро! На всей земле!»

Из лохмотьев человек достал горящее перо, полыхающее пламя в костлявой руке вызвало слезы на глазах. Это перо и по сей день ослепляло посетителей в кабинете Верховного магистра. Маг сдал дипломную работу, но повредился умом, постоянно твердил одно и то же, учил летать бабочек, показывал, как правильно расти и распускаться садовым цветам.

Верховный магистр сжалился над бедолагой, и пронзил сумасшедшего мечом Черной Ярости. Весь магистрат смотрел, как умирал единственный прошедший испытание, как трепетали руки, словно крылья мотылька, пришпиленного булавкой к листу картона.

После невозвращения с испытания сотни других выпускников камень повелели убрать, но волею судеб он каким-то образом вновь возник в общей груде булыжников. И сейчас он достался лучшему ученику.

Гоблин сжимал твердый камень, в голове билась мысль о великом предначертании. Какая тысяча? После исполнения дипломной работы под могучей рукой встанут миллионы!!!

Нет, он ни за что не откажется от такого задания — всего лишь перо какой-то горящей курицы. Смех, да и только.

Из предложенного оружия выбрал надежную Югламидаль — Варварскую Смерть. Не пересчитать сколько раз безукоризненная секира сокрушала врагов, служила щитом от отравленных стрел. Даже в короткие минуты сна гоблин сжимал в руке теплую рукоять, готовый в любое мгновение вскочить и драться.

В предвкушении битвы топорище легонько трепетало в мощных лапах, на остро заточенном лезвии играли кровожадные зайчики.

До сих пор приятно грело в груди, когда вспоминал завистливые взгляды, какими провожали соплеменники и сокурсники при выходе из каменных чертогов Академии. Еще бы — такое важное задание.

Пренебрежительно отказался от предложенного коня и легким галопом помчался в сторону вражеской территории. Жар-птица развлекала пением царство Кощея, как раз за Дремучим лесом. Ни усталости, ни страха, только желание узнать, выдернуть и принести. А потом сильнейшие маги разноцветными фейерверками отпразднуют возвращение героя. Толпы различных существ будут превозносить его имя в веках, как самого удачливого и изворотливого разведчика и шпиона.

* * *

Аккуратно пробирался Гыгык по Дремучему лесу, шел звериными тропами, прятался от любого движения веток. Высунувшись из засады, гоблин ошалел, когда по плечу похлопала чья-то рука. Секира со свистом рассекла влажный воздух, в мозгу вспыхнула картина, как распадается на две половинки тело могучего северного варвара.

Никогда не подводившая секира просвистела над выцветшим платком, заточенное лезвие слизало седую прядку. Острые глаза взглянули на разведчика с укором. Согнутая, как эльфийский лук, старушка покачала головой, обветшалые концы платка колыхнулись в такт.

Гоблин растерянно посмотрел на секиру, по траектории удара голова старухи должна разлететься как спелая тыква, но в последний миг верную руку словно бы пнула неведомая сила. Старушка погрозила суковатой клюкой, в другой руке из плетеного лукошка выглядывали свежесрезанные травы. На три головы ниже, бабка без страха смотрела снизу вверх на мускулистого гоблина.

— Ты почто Лешего обидел, окаянный? — блеснул торчащий клык из морщинистых губ.

— Гы? — спросил гоблин, озираясь по сторонам.

За поросшими мхом, широкими, в десять человеческих обхватов, стволами, за огромными валежинами с развесистыми корнями, за чахлыми кустами — никакого движения. Легкий ветерок не может пробиться через густые шапки вековых деревьев.

Даже птиц не слышно под обширными кронами, лишь надсадно каркнул невидимый ворон. Старушенция, в порванной безрукавке и невообразимом количестве юбок под грязным платьем, невозмутимо взирала блестящими глазами.

— Что значит «кого»? Сам недавно своей железякой отлупцевал, а теперь удивляется! — большая бородавка на носу еще раз укоризненно качнулась.

В голове Гыгыка всплыло воспоминание, как на входе в Дремучий лес распластал человечка, смахивающего на маленького энта. Тот встретил гоблина протянутым алым цветком, приветливо улыбнулся изъеденными жучком зубами. Вместо кожи — жесткая кора, на руках и ногах то тут, то там выглядывали зелененькие листочки.

Без сожаления гоблин отсек конечности пискнувшему человечку, аленький цветочек плавно опустился на ровный срез плеча. И наотмашь снес поросшую осокой голову, на срубе в луче солнца блеснула капля прозрачного сока. Тогда в кронах деревьев тоже прокаркал ворон.

Гоблин помчался дальше и не увидел, как отрубленная корявая рука поползла к деревянному туловищу.

— Гы-гы! — развел руками воин в шипастых доспехах.

— Какой «ком алягер»? Мы ни с кем не воюем. Вот я вообще никому ничего плохого не делаю. Чуфырь-чуфырь. Если к нам по-хорошему, то и мы в ответ также. А ты зачем приперся? — сучковатая клюка еще раз погрозила вздымающейся гоблинской груди.

Гоблин вспомнил слова вернувшегося из этих мест седого мага. Говорил, что нужно идти с добром, тогда и помоют, и накормят, но кто же поверит спятившему чудаку. Всегда добрый меч и волшебное слово делали больше, чем просто доброе слово. Но чем подземные боги не шутят.

— Гы-гы-гы! — рявкнул воин, с верхушки высоченного дерева, плавно кружась, спланировал дубовый лист.

— Кто тебе сказал? Помой-накорми-напои! Ух, ты словно витязь какой, грязюка зеленокожая! Еще и перо Жар-птицы подавай! — возмущенно проскрипела старушенция.

— Гы-гы! — оскалился гоблин и мотнул головой, приказывая старушке идти.

— Убью, да убью! Эх ты, чурка стоеросовая! — старушка укоризненно глянула и, прихрамывая, поковыляла вперед, разведчик шел следом, постоянно держа ушки на макушке.