Повод для знакомства

Впрочем, и по поводу уборки у Светки была своя примета: она считала, что подметать пол после захода солнца крайне опасно в плане навлечения всевозможных бедствий и ударов судьбы.

Обычно, приходя домой, Светка садилась в кресло, бросала взгляд в окно и восклицала: «Ну вот! Солнце уже село! Опять не успела».

Катя смеялась: в начале осени в седьмом часу по питерским меркам еще день, но на всякий случай не возражала.

Камнем преткновения между суеверной Светкой и прагматичной Катей стал вопрос о приданом малыша.

Света была твердо убеждена, что заранее ничего покупать нельзя, поскольку среди великого множества плохих примет хуже этой просто нет! Она обещала, что все купит, пока Катя с малышом будет в родильном доме. Катя же хотела выбрать приданое по своему вкусу, да и вообще сомневалась, что Светка справится с такой сложной задачей. Ведь вполне возможно, что именно в ту неделю, которую Катя проведет в роддоме, ежедневно будут поступать сложные пациенты, и у Светки просто не останется времени на покупки. Поэтому она ходила по магазинам сама и с удовольствием выбирала фланель и ситец для пеленок, покупала чепчики и распашонки. За кроваткой и ванночкой они съездили вместе с Юрой, а покупку коляски Катя, уступив Светке, отложила на потом. Продавцы принимали Юру за Катиного мужа, и она вдруг остро пожалела, что это не так. Ах, если бы ее жизнь сложилась иначе! Она ничем не хуже других женщин, почему же счастье всю жизнь так упорно обходило ее стороной? Почему она никому не оказалась нужна?

Вернувшись домой, Катя упала на диван и горько заплакала.

– Ну, что случилось? – спросила Светка. – Валерьяночки принести?

– Только не говори, что в нашем доме есть валерьянка, – всхлипнула Катя. – У нас в аптечке одна зеленка, и та просрочена.

– Тогда давай зеленкой намажу! А ревешь ты потому, что жидкость лишняя должна выходить, почки-то не справляются уже.

– Господи, как тяжело одной! Ты не представляешь, как я переживаю, оттого что не замужем!

«Малыш, а как же я? Чем я хуже собаки?» – процитировала Светка любимую близнецами книгу, и Катя не смогла не улыбнуться.

– Да уж, зачем мне собака, когда у меня есть ты?

– Вот и чудненько, – обрадовалась Светка.

– Свет, а что, если я умру родами? Ты не бросишь малыша? – Катя, конечно, не верила, что умрет, но сегодня ее душа требовала мелодрамы.

Светка скорчила рожу.

– Не брошу! Но с тремя детьми у меня крыша слетит, в натуре. Так что ты уж живи, пожалуйста.

Большой Катин живот не ускользнул, естественно, от внимания девочек, но деликатную миссию объяснять, откуда берутся дети, Катя предоставила Светке.

– У Кати в животе ребеночек, – сказала та. – Будете хорошо себя вести, и она даст вам потрогать, как он ворочается.

С тех пор к Катиному животу постоянно тянулись детские ладошки. Закрывая глаза от усердия, девочки пытались почувствовать движения малыша. Потом они задумались над проблемой, как он появится на свет, и предположили, что Кате «разрежут животик», и заплакали от жалости к ней.

– Ну, я надеюсь, что до этого дело не дойдет, – успокоила их Светка. – Как-нибудь он найдет себе дорогу. – Она достала учебник анатомии, объяснила девочкам, что к чему, и добавила: – А заводятся дети оттого, что их мама с папой любят друг друга. Мы с вашим папой так сильно друг друга любили, что вас сразу две получилось.

– А где папа Катиного малыша? – спросила Лена. – Он что, умер, как наш?

Светка стала подмигивать Кате, чтобы та подтвердила версию, но Катя, обычно чуждая суевериям, отказалась заживо хоронить Колдунова.

– Нет, он жив. Просто очень занят…

– Он уехал надолго, – сказала Светка, – и неизвестно, когда вернется.

– Но раз они с Катей так любят друг друга, что у них завелся ребенок, то он вернется, – убежденно сказала Лена.

И Катя подумала: а вдруг вернется…

Между тем Юра не терял надежды на взаимность, хотя Светка высказалась в том смысле, что «тут ему ничего не обломится». По-прежнему он приходил пить чай и помогал чем мог, хотя за полгода уже понял, что тактика «на измор» не проходит. Светка злилась, кричала на него: «Ну что ты все ходишь!» – на что Юра невозмутимо отвечал: «Я не к тебе хожу, а к Кате, ей сейчас одной не справиться», и Светка замолкала.

Прекрасно понимая, что Юра приходит вовсе не ради нее, Катя конфузилась, когда он возил ее в консультацию или передвигал мебель так, чтобы к детской кроватке и пеленальному столу было удобно подходить.

Чувствовала она неловкость и тогда, когда Света не отпускала ее от себя, чтобы не оставаться с Юрой наедине.

– Уж объяснись ты с ним окончательно! – стонала Катя. – Хотя я не понимаю, почему ты не хочешь хотя бы попробовать. Вдруг тебе понравится?

– После стольких лет воздержания мне любой мужик понравится, – мрачно отвечала Светка. – Ну что ты, Катя, грузишь меня? При чем тут вообще секс?

– Света, но он же сделал тебе предложение! Почему бы тебе за него не пойти? Неужели ты хочешь всю жизнь быть одна? А Юра хороший парень и любит тебя. Да и тебе он тоже нравится, ты могла бы полюбить его, я знаю, если бы не вбила себе в голову, что должна всю жизнь быть верной первому мужу.

– Да, блин, он мне нравится! – завопила Светка. Они пили чай в Катиной комнате, дети уже спали или делали вид, что спят, так что можно было беседовать на самые острые темы. – И как мужик, и как человек вообще. Кать, он такое мне говорит, что хоть сериал снимай. И, типа, ничего ему от меня не надо, лишь бы только видеть меня, и что даже секс ему не нужен. Всю жизнь якобы готов провести у моих ног. И, представь, он сам верит в эту чушь. Эх, Кать, я бы многое отдала, чтобы полюбить его.

– Так полюби!

– По заказу не получится. Смешно, но я сейчас Яна Саныча вспомнила. Я его раз позвала к нам, говорю, там Катя вас ждет. А он мне: ах, если бы я только мог! Может, он тоже однолюб вроде меня?

Светке не обязательно было озвучивать это умозаключение. Катя давно решила, что Ян любит другую и никогда не сможет полюбить ее.

Шестого ноября Катя родила мальчика. Схватки начались рано утром, около семи, но Светка, умудренный жизнью человек, сказала, что торопиться в роддом не следует. Пока они доедут, пока то да се, у врачей наступит пересменка. Начнется конференция, передача дежурства, так что Катя будет совершенно лишней. Пусть, решила Светка, Катя полежит часок-другой, а ровно в девять они выйдут из дома. Катя хотела вызвать «Скорую»: она боялась, что у подруги в самый ответственный момент заглохнет машина и они, вместо того чтобы ехать в роддом, будут прыгать на дороге в надежде, что найдется добрый человек и отвезет их на тросе до ближайшего автосервиса.

Однако машина прониклась серьезностью момента и доставила Катю до Снегиревки, ни разу даже не чихнув.

– Только, Кать, ты до часу постарайся родить, – наставляла Светка, – праздник же сегодня! Сама понимаешь, дневная смена в двенадцать свалит, а дежурные за стол сядут. Напьются…

– Света, прекрати, – шипела Катя, – неужели не найдется человека, который окажет мне помощь?

– Я боюсь не того, что про тебя забудут, а того, что они взбодрятся и начнут тебе помогать!

Катю, в общем, роды не особенно пугали. Единственное, что ее пугало, это опасность родить не совсем здорового ребенка, а боль… Физические страдания, считала она, легче переносить, чем душевные.