Поводок для пилигрима

Как это? Маршалси даже приостановился.

Как? Ссышь и ссышь. А чего? Все равно мокрый до подмышек. Или кабассет свой наденьте на…

Вирхофф! хохотнул Маршалси. С него тучей поднялись кровососущие и кровегрызущие.

— Умолкаю, — ответил я, разглядывая сквозь кружевную сетку Рону и Эйжу. Этим вообще…

— Амадеус, спой, что бы эти сволочи разлетелись! — взмолился Маршалси.

День сменил другой. Из приятных новостей, Амадеус утопил свой инструмент. Ухнул в лыву, Маршалси едва успел его вытянуть.

Бард пришел в полное отчаяние.

— Как я без харабе!

— И я как? — капитан утешительно похлопал барда по спине.

— Вам она зачем! — всхлипнул Амадеус.

— Треснуть бы кое-кого. Он в Акхараме нашкодил, а мы отдувайся. Вы что князь, весь графский двор попортили?

— Весь рикос омбрес, подтвердил я. Начиная от дворецкого и заканчивая шутом.

Так я и думал.

Маршалси покривил губы в презрительной ухмылке.

— А что шут святой, что ли…, ответил я капитану тем же.

В болотном круизе только зубоскальство и выручало. Ни сложносочиненные матюги, ни страдальческие стенания когда все закончится? ни упоминания капризов матушки Фортуны, которая не благоволила, не благоволит и не будет благоволить к таким как я не помогали.

Хуже мне довелось путешествовал только в милицейском бобике. Нашу нетрезвую компанию всю как есть, восемь человек, запихнули в тесное брюхо транспорта. Мы тогда купальный сезон открывали. Я в моноласте, Вовка Абрам в турецком махровом халате, Маринка со Светкой в водорослях из елочной мишуры, русалки значит. Прочие соучастники совсем без белья. На улице конец апреля, снежок пробрасывает, а мы голопузые, голозадые в воронке как "сельдь под шубой".

На пятый, а может на шестой день, набрели на участок суши. Шагов двадцать на тридцать. В центре, холмик, под холмиком пяток чахлых ив и несколько коряг. Едва дошлепав, Маршалси стянул с себя сапоги и вылил из них воду. Рядом с ним присел Амадеус, то же обутки скинуть.

Смотрите не отрасли ли перепонки между пальцев? Один серый, другой белый, два веселых гуся, как можно серьезней спросил я.

Они не ответили.

И не повесишься, мрачно пошутил Маршалси, валясь под деревья. Положив под голову кабассет, сорвал ветку и принялся обмахиваться. Фехтование прутом против мошки не очень помогало.

К капитану примостился бард. Мальчишка вымотался. Под глазами круги, руки сжал в кулачки, съежился. Не заболел бы.

Жрицы присели поодоль. Рона первым делом осмотрела рану Эйжи.

Жрать охота, завел любимую серенаду Маршалси. Сейчас бы баранины с луком и тушеной фасоли…

Солидарен с вами, согласился я. Баранины на каждого по целому, а в место фасоли, перец фаршированный трюфелями.

Амадеус всхлипнул.

Что брат, слюни? спросил его Маршалси.

Передохну чуток и займусь обедом, пообещал я.

Издеваетесь? погрозил мне прутом Маршалси.

Ни сколько, ответил я. Пожевать чего-нибудь в самом деле не мешало. Идти дальше с пустым брюхом только веселить кровожадных обитателей болот. Ноги не идут месят ил, что золотарь осадок в выгребной яме.

Отдохнув малость, встал.

Разводите костер капитан и дайте свой благородный шлем.

Надергать камыша дело не хитрое. Полчаса и у меня имелось примерно килограмма два очищенных корней. Пару раз попались группки водяного ореха. Я и его приобщил к добыче.

От берега потянуло дымком. Я отнес продукт к костру, покрошил помельче в кабассет.

Смотрите-ка, хорошего качества. Воду совсем не пропускает, похвалил я изделие оружейников.

Я впишу его в счет будущих маршальских жалований, недовольно произнес Маршалси.

Сменив кипяток, посолил и сняв пробу, закатил глаза от наслаждения.

Ремени фри можесьон, произнес я тарабарскую фразу.

Чего?

Нет плохих блюд, есть зажравшиеся баловни… Словом, ремени фри! заключил я свою заумь и пригласил всех к столу. Варево на вид и цвет будто его уже разок ели. Но когда с голодухи рыдают кишки, а желудок думает о самоубийстве путем самопереварения не до рассуждений.

Приготовленную, поперду" умяли быстро. Похлопывая себя по пузу, я развалился под ивками и пообещал.

Позже будет вам рагу. И чай изумительной пользы.

Рагу из мошки что ли? полюбопытствовал Маршалси.

Хорошая идея, но не сытная. Я вам обещаю… м…м…м… объеденье.

Опять ваше, ремни жри? спросил Маршалси. Капитан повеселел.

Гораздо вкусней. Клянусь вы такого не ели и не мечтали поесть.

Ну-ну, пропыхтел Маршалси, погружаясь в дрему.

Вторая готовка представляло собой варево из лягушачьих лап. Чего-чего, а лягушек тут водилось не считано. В отличие от прочей живности. На удивление на болоте отсутствовала всякая птица. Когда Маршалси увидел что варится в его кабассете, искренне возмутился.

Вы в своем уме? и обратился к видии. Дайте ему своих микстур. Ваш Пилигрим совсем опупел.

Жрица ему не ответила, возилась с перевязкой Эйжи.

А то, ответил я выуживая лапу поувесистей. Обсосал с тонкой косточки мясо и отшвырнул прочь. Курятина да и только. Отчего люди не живут на болотах? Дармовой жрачки кладезь неисчерпаемая. Хочешь жаренные тритоны или гадюку водяную горячего копчения? И ходить не надо. Само ползет.

Лягушатина очень нас взбодрила. И в смысле жизненного тонуса и психологически. Маршалси долго крепился, но видя как убывает содержимое шлема, сдался и зажмурившись отправил первый кусок в рот. Через минуту он во всю орудовал, вылавливая из шлема мясо.

И откуда это вы все умеете? поинтересовался капитан когда кабассет опустел.

Довелось однажды, ответил я.

Расскажите? закинул удочку Амадеус.

Интересно послушать, поддержал его Маршалси.

Не очень, ответил я и добавил очередную порцию басен. Сидел вот так же в Гринпенской трясине**.

И что делали?

Караулил… Собаку Баскервилей.

Приятно чувствовать себя среди прочих самым умным. Указал на ужа выползшего из воды.

Этот еще вкуснее.

Маршалси запустил в него коряжиной.

Деликатесы отпугиваете, пожурил я его.

Гада ползучего?

Кому гад ползучий, а кому колбаса.

Маршалси в сердцах сплюнул.

Подобрев от сытости и коротая время пока заваривается чаек из змеевика, в походной жизни именуемый, крутосёром", я решил откликнутся на просьбу Маршалси и что-нибудь рассказать. Выбрал безобидную историю про Золушку, купировав места с феей, превращениями и т. п. мало вразумительные моменты.

— … и вот убегая от перевозбудившегося кавалера, а духовник запретил ей иметь до свадьбы какие-либо внебрачные связей, на ступеньках дворца она и потеряла свою туфельку, — дошел я до кульминации рассказа.