Поворот назад

– Милый, я тоже сделала кое-какие выводы. Теперь я знаю, что поставлено на карту. Сам - видишь: я уж и этого Патроклеса принимаю всерьез.

– А только что ты мне опять советовала: раз я не могу прошлое забыть, то мне нужно заставить себя отстраниться от него.

– Обещаю: на Майорке у нас будет вдоволь времени поговорить о том, что постепенное изживание эффективнее насильственного отстранения.

– И тебе не захочется меня разубеждать? И на все хватит терпения?

– О чем ты говоришь? Что в данный момент для тебя самое главное? Да одно единственное: воспользоваться шансом стать другим человеком.

– Стать другим без наказания?..

– Будь справедлив: вспомни ночные кошмары, депрессию.

– А что если нам отправиться в Грецию - в ту деревушку?

– Не хочешь ли, чтобы родственники погибших поднесли тебе стаканчик вина с козьим сыром в знак прощения?

– По их поведению я бы определил, есть ли у меня на самом деле внутреннее право на амнистию.

– Право есть у каждого.

– Но я хотел бы доказать этим и кое-что другое.

– Что ты не боишься мести; ну, допустим. Но ведь мужество - это одно, а потребность в преображении - совсем другое. Твое появление может стать для них последней каплей. Оно может спровоцировать деревенский самосуд. Камнепад, одинокую пулю.

– Аргументируешь удивительно проникновенно.

– Потому что мне хочется вызвать в тебе иное бесстрашие: перед самим собой.

– А кто поручится, что этот путь правильнее?

– Мое неприятие, в противовес твоему чувству вины. Ибо ему чужд объективный подход.

– Это вовсе не одно лишь чувство вины; с ним - еще можно прожить. А то, что оно смыкается с совестью. Совесть выворачивает душу. Против вины у нее иммунитет.

– Ты ее слишком высоко ставишь. Совесть - дело более или менее точной памяти. Старый снимок блекнет, выполнив свои функции; и тут не надо прибегать к ретуши.

– А если в самый последний миг перед тем, как поблекнуть, - и, может, именно потому, - возникает безумное отчаяние?

– Пусть возникает; если его ждешь, то его надо подавить еще в' зародыше.

– А если в нем заключена такая сила, которая толкает на самопожертвование и смерть?

– Желанная катастрофа - что общего у нее с искуплением? В твоем понимании?

– Ты еще никогда так со мной не говорила.

– Ты тоже еще никогда не собирался обратиться по заведомо ложному адресу.

– Ради бога, как же мне теперь выпутаться из всего этого?!

– Позволь действовать мне.

– Что ты сделаешь?

– Отправлюсь с тобой к профессору Дормейеру. Он признает - временно, что у тебя сильно угнетена психика и ты не вполне вменяем. Мы объясним это потрясением, пережитым на войне. Тебе пришлось однажды быть свидетелем казни; травма и сегодня все еще бередит.

– Но нам нужно срочно звонить Хердегену!

– Теперь предоставь это лучше Дормейеру. Но аппарат тем не менее можешь принести.

– Кому ты хочешь звонить?

– Начальнику заводской охраны. Ты абсолютно прав: если твой Патроклес существует, он будет схвачен не позднее чем через час. А выдворить нежелательного иностранца, наверное, не такая уж большая проблема.

– Ты прямо вдыхаешь в меня жизнь.

– Насчет Майорки мы договорились?

– Летим завтра утром. Я сейчас же отдам прислуге распоряжение насчет билетов.

– Ты настоящее сокровище.