Поворот оверштаг

– Не беспокойтесь, Сергей Гаврилович, все, что в этой комнате, отобрано как раз для того, чтобы отправиться с вами в Саратов. В помощники вам - те два будущих гения, с которыми вы уже знакомы. Завтра они получат предписание следовать с вами к новому месту службы. Ну а сейчас - едем!

– Куда, товарищ нарком?

Симонов осекся: этот вопрос здесь и сейчас был совершенно неуместен. Берия, однако, лишь улыбнулся и ответил:

– К тому, кто выше меня. Чтобы утвердить ваше назначение - окончательно.

– Ближайшие задачи вам уже поставлены, товарищ Симонов, это хорошо. Но как вы думаете, для чего вам рассказали главное, а не просто дали документы без даты и образец со сбитым клеймом, и приказали сделать такой же? Так я скажу, товарищ Симонов. Главной вашей задачей, очень надолго, станет изучить и оценить все достижения потомков в том, что касается стрелкового оружия. Оценить практически - зная нашу технологию, что можно и нужно внедрить. Этого не может сделать, пусть даже надежный и доверенный, человек, который не является конструктором. И этого не может сделать даже человек из будущего, не знающий нашего производства. Это можете сделать только вы! Для этого вам будут даны права заместителя наркома. Только настоятельно прошу, не старайтесь делать все сами! Контролируйте, координируйте - но не подменяйте собой! Не стесняйтесь, ставьте задачи товарищам Дегтяреву, Шпагину, Владимирову, всем! У вас есть уникальное знание - так старайтесь распорядиться им лучше! Единственно, чем придется заниматься конкретно вам, это единый пулемет. И то максимально загрузите ваших молодых помощников. Если они так гениальны в том времени, то, надеюсь, не будут лишними и для вас! Для них же это будет хорошая школа: научите их всему, что знаете и умеете, ограните бриллианты их таланта. Но в тайну их не посвящать! Ни их, ни вообще кого-либо другого без дозволения товарища Берии и моего одобрения!

«Вот попал, как кур в ощип!
– подумал Симонов.
– Эти двое, судя по их будущим успехам, не могут не быть лидерами. Как бы не передрались. Пока молодые, я с ними справлюсь, но позже их непременно надо будут разогнать по своим КБ. Двум, а со мной трем медведям в одной берлоге… Хотя пока они еще медвежата, ну а когда вырастут, закончится война».

– Мы всячески поможем, - продолжил Сталин, - есть мнение отдать товарищу Симонову весь экспериментальный цех. А когда новый пулемет будет готов к нашей технологии, то, возможно, все производство. Или расширить - авиации ковровское оружие тоже нужно. Список оборудования - это к товарищу Берии, в рабочем порядке, что можем, дадим. Также, товарищ Берия, организуйте, чтобы товарищу Симонову никто не мешал! Всю информацию, образцы и документы вам передадим. Только, надеюсь, вам понятна степень секретности? Для всех это будет… ну пусть, добытое нашей разведкой. Ну а кто будет излишне любопытствовать, задавать ненужные вопросы… товарищ Берия, вы меня поняли?

– Так точно, товарищ Сталин! От НКВД к товарищу Симонову будут прикреплены люди, которые на месте все обеспечат - и секретность, и безопасность. Естественно, Саратовское управление ГБ тоже получит от меня указания.

– Видите, товарищ Симонов, за вами лишь работа, результат. РККА очень нужен пулемет, и чем раньше, тем лучше. Это дело будет под нашим контролем. Могу еще подсказать как временную мэру… я ведь тоже эту книгу прочел, и очень внимательно! В сорок шестом будет принят на вооружение пулемет Дегтярева с ленточным питанием - по сути, измененный ДП, модернизированный в сорок четвертом, всего лишь с вставным блоком питания вместо диска. Если сделать к нему станок - подумайте, кому поручить эту задачу!
– то получится неплохая, а главное, быстрая и дешевая временная замена, пока не подоспеет ваш пулемет. Озадачьте Дегтярева. Что там у него с переносом возвратно-боевой пружины? Желательно также специальную ручку на стволе для быстрой замены, по типу ПК. Ну, не мне вас учить, как конструировать оружие! Мы все очень надеемся на вас, товарищ Симонов, - страна, армия, народ. Так не обманите же наших надежд!

От Советского Информбюро, 20 сентября 1942 года

В течение ночи на 20 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах существенных изменений не произошло.

В районе Сталинграда продолжались ожесточенные бои, часто переходившие в рукопашные схватки. Наши части очистили от противника еще несколько улиц. Большой урон нанесли врагу бойцы Н-ской стрелковой части. По неполным данным, они уничтожили до двух батальонов немецкой пехоты, 5 танков, 43 автомашины и 38 повозок с боеприпасами. Часть, где командиром тов. Чекалов, в упорном бою с неприятелем уничтожила 6 немецких танков и истребила более роты гитлеровцев.

В районе Синявина продолжаются бои, в ходе которых враг несет большие потери. Только на одном участке нашей артиллерией за два дня разрушено 53 немецких блиндажа, 13 дзотов, уничтожено 10 танков (5 из них были зарыты в землю), 13 орудий разного калибра и истреблено до 800 немецких солдат и офицеров. Противник подтянул резервы и оказывает упорное сопротивление.

Москва. Кабинет наркома внутренних дел

– Товарищ нарком, гражданин Нудельман доставлен.

– Доставлен - примем… Здравствуйте, Александр Эмильевич. Что ж вы так… Вам возможность работать предоставили? Пушка НС-37 - это, бесспорно, большой ваш успех и заслуга, вполне достаточный, чтобы о прежнем забыть. Ан нет, не успокоились вы, записки пишете ответственным товарищам, весьма занятым, между прочим. А они, ваши бумажки, к нам с резолюцией: бывший пособник врага народа Таубина продолжает лелеять вредительские замыслы, настаивая на выпуске откровенно плохого оружия, гранатомета АГ-2: мол, разберитесь и примите меры. Так примем?

– Товарищ народный комиссар…

– Может называть меня по имени-отчеству. Я вам не начальство, я разобраться хочу в вопросе. Куда эти бумажки деть? В макулатуру, или дать ход?

– Лаврентий Павлович, я совсем не предлагал выпускать ту самую модель, и это легко можно увидеть из текста моей докладной записки. Но, оставаясь твердо убежденным, что оружие такого класса абсолютно необходимо РККА, я считаю, что полное прекращение всех работ по нему было бы ошибкой, которая будет стоить нашим бойцам лишней крови. Именно это я предлагал - оставить тему в плане ОКБ-16, сохранив финансирование и выделение ресурсов. Разумеется, не в ущерб основной работе. Я прикинул: у нас есть некоторый резерв.

– Так-так… вот что пишут о вашем изделии: «многочисленные конструктивные недоработки; низкая живучесть его отдельных деталей; многочисленные задержки во время стрельбы, возникавшие по вине автоматики в усложненных условиях работы. Большая стоимость изделия. Высокая требовательность к подготовке личного состава - надежно эксплуатировать данный образец не смог бы не только обычный призывник РККА сорок первого года, но и… гм… намного более подготовленный солдат» [В тексте стояло «современный солдат». Лаврентий Павлович цитирует статью об АГ-2 с одного из оружейных форумов Интернета, оказавшуюся на компьютере Сан Саныча.
– Прим. авт.].

– Лаврентий Павлович, эти недостатки хорошо известны в ОКБ-16. Однако позволю возразить, что гранатомет успешно проходил войсковые испытания на бронекатере Днепровской флотилии, в 90-й дивизии Ленинградского военного округа и, наконец, в частях НКВД на Дальнем Востоке. Да, выявлены отдельные недостатки, над их устранениями велась работа. В новой, усовершенствованной модели…

– Знаете, Александр Эмильевич, был такой человек, Курчевскии, который после каждого провала точно так же клялся, что вот следующая модель будет выше всех похвал. Вы знаете, чем он кончил? А вы считали, какой вред он нанес нашей обороноспособности, да еще перед войной? Сколько ресурса и времени ушло на тысячи его «шедевров», годных лишь в металлолом? Государство не может позволить себе щедро оплачивать творческий поиск, пусть даже и очень талантливых личностей, не получая за это ничего. Вы можете поручиться, что в следующей модели, предъявленной в названный вами срок, вы добьетесь результата? Если нет, то эта бумажка сейчас же отправится в корзину, а вы работайте, как раньше, но навсегда забудьте о каких-то гранатометах. Если да, то вам дадут такую возможность. Но если не справитесь, то уж не взыщите. Выбирайте сами свой путь. Итак, что?

– Я выбираю… Да, товарищ нарком.

– Почему? Вы понимаете, что вполне можете отправиться вслед за Таубиным?

– Я думаю о наших бойцах, которые на фронте тоже рискуют жизнью. А могли бы - меньше, будь у них лучшее оружие. Это и моя война, Лаврентий Павлович. Позвольте и мне исполнить свой долг.

«Убежденный, - подумал Берия, вспоминая биографию Нудельмана в той истории.
– Будет возглавлять свое ОКБ-16 еще пятьдесят лет. С его чертежей пойдут авиапушки для реактивных истребителей, о которых мы сейчас не можем и мечтать. И «„Стрелы" - пехотные ракеты против самолетов, тоже будут его. Интересно, в той истории, при этой беседе, меня и его, какое решение я принял там? Но я знаю и другое: АГ-3 так и не появился. Значит, или этого разговора не было вовсе, или там он сказал „нет". И в любом случае потерять такую голову, такого конструктора будет большой потерей для СССР. И в этой войне, и в той, третьей, несостоявшейся».