Поворот судьбы

– Привет, малышка, – сказал он. – А где сапоги?

– В спальне. Ты на самом деле хочешь дорисовать мамины картины?

– Думаешь, мама будет этим недовольна?

Хоуп так не думала. Она никогда не слышала от Рейчел ни одного дурного слова об отце. Саманта сказала ей, что она просто плохо слушала, но это было не так.

– Папа!

– Что, дорогая?

– Завтра будет неделя. Как, по-твоему, мама проснется?

– Обязательно.

– Гиневре стало хуже. Она скоро умрет.

Джек подошел к Хоуп и почесал Гиневру за ухом.

– Ей больно?

– Нет. А то бы она мяукала. – Хоуп сглотнула комок в горле. – Папа, что я буду делать, когда она умрет?

Он задумался.

– Тебе будет грустно. Ты будешь тосковать без нее. Но Хоуп имела в виду не это.

– Что я буду с ней делать? Ведь я не могу просто… выбросить ее на помойку, как косточки от курицы.

Джек нахмурился.

– А что ты хочешь сделать?

– Я хочу ее похоронить. Он посмотрел в окно.

– Хорошо, доченька, – произнес он, к ее удивлению. – Мы так и сделаем. Мы похороним ее в лесу. Где-нибудь поблизости от дома. Тебе так будет легче?

Гораздо, подумала Хоуп и закивала головой.

– Договорились, – сказал Джек, прижимая ее к себе.

С минуту она молчала. Саманта не права. Он все понимает. Значит, ему не все равно.

– Папа! – прошептала она. – Ты ведь не оставишь нас одних, нет?

– С какой стати?

– Но если мама не придет в себя и тебе придется вернуться на работу в город, ты сможешь нанять кого-нибудь присматривать за нами.

– Я этого не сделаю. Обещаю. Тихонько вздохнув, Хоуп сказала:

– Я люблю тебя.

Когда Хоуп проснулась на следующее утро, Гиневра не пошевелилась. В испуге Хоуп придвинулась ближе, так близко, чтобы кошка могла почувствовать ее дыхание.

– Гин? – прошептала она, нежно погладив мордочку кошки кончиком пальца. Когда она ощутила слабое движение, у нее перехватило дыхание.

Обняв кошку, она лежала рядом и думала: я люблю тебя, Гиневра. В ответ раздавалось слабое мурлыканье. Потом оно стихло. Несколько минут Хоуп не шевелилась.

– Гин? – шепнула она.

Хоуп погладила кошку по голове и стала ждать, когда она замурлычет. Погладила опять и опять подождала. Ничего не услышав, она зарылась головой в мягкую шерстку Гиневры и разрыдалась.

– Хоуп! – позвал Джек из-за двери. – Ты проснулась?

Из ее груди вырывались всхлипы. Она прижимала к себе Гиневру в надежде, что ошиблась, но знала, что это не так.

– Малышка! – Джек погладил ее по голове. – Что с тобой, Хоуп?

Он дотронулся до кошки, на минуту задержал руку. Когда Хоуп в отчаянии подумала, что все, кого она любит, покидают ее, он крепко обнял их с Гиневрой.

Джек ничего не говорил, просто сидел рядом с Хоуп. Потом пришла Саманта и спросила, когда они поедут в школу. Он ответил:

– Хоуп останется дома. Гиневра умерла.

– Мне очень жаль, Хоуп, – тихо сказала Саманта, подойдя поближе.

– Мы похороним ее здесь, – сказал Джек. – Может быть, сегодня поедешь на автобусе?

Хоуп не слышала ответа. Она снова заплакала. К тому же сейчас ей была нужна не Саманта. Тот, кто был ей нужен, крепко держал ее в объятиях.

Если бы кто-нибудь сказал Джеку, что, пока его жена лежит в коме, а фирма трещит по швам, он будет расщеплять на планки поленья и сооружать гробик для кошки, он бы ни за что не поверил. Но, кажется, это было лучшее, что он мог сейчас сделать.

Хоуп сидела рядом на полу. Она завернула Гиневру в потертый детский плед, который связала Рейчел и под которым Хоуп спала первые восемь лет своей жизни. Она держала свой сверток так бережно, словно он был из золота.

Когда гробик был готов, Джек выкопал могилу. Ему нравилось что-то делать. Он устал жить в напряжении. Когда Хоуп положила маленький сверток в гроб, Джек заколотил его гвоздями и засыпал землей. Закончив, он уже не чувствовал себя таким издерганным.

Хоуп разрыдалась. Джек обнял ее за плечи и дал выплакаться. Потом они сели на землю, молча посидели рядом – и это снова показалось ему странным. Последнее, что он должен был делать утром в понедельник – это вот так сидеть в лесу. Ему надо было принять душ и быстро ехать сначала к Рейчел, а потом на работу в Сан-Франциско. Но, кажется, Хоуп действительно в нем нуждалась, ей хотелось, чтобы он посидел с ней рядом. И Джек был вынужден признать, что, сидя рядом с дочерью, он ощущает душевный покой.

Глава 5

Джек добрался из Биг-Сура до больницы за сорок пять минут. Он чувствовал себя гораздо более умиротворенным, чем обычно, – и вдруг обнаружил, что в палате вместо Рейчел лежит кто-то другой. Сердце у него на секунду замерло, но он тут же сказал себе, что, если бы Рейчел умерла, ему бы непременно позвонили.

– Куда вы перевели мою жену? – спросил Джек у медсестры и в этот момент заметил в дальнем конце коридора выходящую из палаты Синди. Он поспешил к ней, таща за руку Хоуп. – Где Рейчел?

Синди помахала им рукой и указала на палату, из которой только что вышла. Это была обычная больничная палата с телевизором и ванной комнатой. На стуле у кровати сидела Кэтрин. Рейчел лежала на боку лицом к ней, и Джек подумал, что она очнулась. Но мрачное выражение лица Кэтрин говорило об обратном.

– Прошла неделя, – сказала Синди. – Состояние Рейчел стабильно, так что врачи решили, что ее можно перевести из палаты интенсивной терапии.

Из коридора донесся голос Кары Бейтс.

– Мы называем эту палату палатой наблюдения, – сказала она, входя.

В полном молчании Хоуп прямо в одежде и ковбойских сапогах залезла на кровать Рейчел и уселась у нее в ногах. Она осторожно взяла руку матери и положила к себе на колени. Спустя минуту она сжалась в комочек и начала всхлипывать, закрывая лицо рукой Рейчел.

Поймав встревоженный взгляд Кэтрин, Джек объяснил:

– Гиневра.

Та сочувственно кивнула. Джек погладил Хоуп по голове. Охватившее его беспокойство требовало выхода. Он знаком попросил Кару выйти в коридор.

– Вы перестали за нее бороться, – с упреком сказал он. – Перевели ее в обычную палату, потому что не верите, что она скоро придет в себя.

– Это не так. Мы просто считаем, что если в первую неделю не возникло никаких осложнений, то маловероятно, что они возникнут сейчас. Синди по-прежнему останется ее сестрой. А Стив и я – ее лечащими врачами. Главное, что она не в критическом состоянии.

– Главное, что она без сознания, – пробормотал Джек, обращаясь скорее к самому себя, чем к Каре.

Сочувственно дотронувшись до его плеча, она ушла по коридору. Джек вернулся к Синди и Кэтрин.

Ничего не добившись от Кары, Джек принялся за Синди: