«Поворот все вдруг!». Укрощение Цусимы

– Идет вторая эскадра, – осторожно заметил Веточкин.

– Эх, брат, когда ж она вдарит-то, а? – испытующе поглядел на Петю Шолов.

– Да еще и «дедушка» запропал, – продолжал матрос. Петя догадался, что речь идет об адмирале Макарове. – Чуем, затеяли они дело, не выдай Бог…

– Ударят, обязательно ударят! – убежденно произнес Веточкин.

– Все, кончай панихиду, – встряхнулся Шолов. – За Артур япошек зубами будем грызть, если понадобится… Пошли хабары собирать.

– Что? – не понял Веточкин.

– Шмотки свои бери. Нам смена выпала. В город идем.

– А-а… – протянул Петя. – Ясно.

Наваринская полурота под командой лейтенанта Пухова покидала свой боевой участок. Шли вольно, ногу и равнение в шеренгах не держали.

«Не то что каспийцы в Новом Петергофе», – вспомнил Веточкин свою идеально маршировавшую учебную команду 148-го полка. Здесь же морякам было на строевую подготовку откровенно наплевать, начиная с командира лейтенанта Пухова. Правда, во всем остальном они были ребята что надо – в этом Петя уже успел убедиться. Когда проходили мимо кухни, Веточкин разглядел заготовленную для закладки в ротный котел конскую ногу. В солнечных лучах поблескивала неснятая подкова.

– Вот так телятина, – опешил Веточкин.

– Наисвежайшая! – поддразнил шедший в колонне с ним рядом Егор Шолов.

Матросы вокруг дружно расхохотались…

Петя получил увольнение в город, и они вместе с Егором Шоловым отправились бродить по Порт-Артуру. Вопреки ожиданиям Веточкина, город жил своей обычной жизнью. Работали магазины и лавочки, стояли на перекрестках и площадях извозчики в ожидании пассажиров. Петя с удивлением замечал на первых этажах многих артурских домов знакомые еще по Петербургу вывески известных фирм: Гурина, Кондакова, Пташникова, Кунста и Альберста, Сиэтаса и Блока, Бисмарка, Никобадзе, Кларксона, Гинзбурга. Гостеприимно распахнул на набережной свои двери ресторан «Саратов». Из прохладного сумрака зала доносилось щелканье киев о бильярдные шары и реплики игравших офицеров. Деловито спешили в ремонтные мастерские порта закончившие свой обед мастеровые. То тут, то там попадались чины армии и флота. Веточкин и Шолов беспрестанно вскидывали руки к головным уборам в воинском приветствии. Размеренными шагами обходили городские кварталы совместные патрули, состоявшие из матросов, стрелков и дружинников. На посыпанных песком аккуратных изогнутых дорожках знаменитой «этажерки» – излюбленном месте прогулок артурской публики – мелькали котелки обывателей и дамские шляпки под зонтиками. День стоял солнечный, а артиллерийской канонады не было слышно ни с суши, ни с моря. И если бы не разрушенные и поврежденные здания, попадавшиеся на улицах города, да мешки с песком в витринах, могло бы показаться, что вообще нет здесь никакой войны.

– И часто у вас такое благолепие? – поинтересовался Веточкин.

– Случается, коли обстрела нет, – отвечал Шолов.

Они зашли в лавку под огромной вывеской «Торговая сеть магазинов И.Ф. Соловей». Навстречу поднялся приказчик в атласной жилетке и с напомаженными франтоватыми усиками.

– Бутылку «Пильзенского», – привычно бросил Шолов, выгребая из карманов мелочь.

– Закончилось, – последовал лаконичный ответ.

– Ну, тогда «Московское» черное.

– Тоже не имеем-с.

– Да что у вас с пивом-то творится? – возмутился Егор. – А чего есть?

– Местного завода Ноюкса, – бодро отрапортовал приказчик. – Тридцать пять копеек за бутылку.

Шолов поморщился, но делать было нечего.

– Дерете как за импортное, – проворчал матрос, выкладывая на прилавок медяки. – Ну давай. Будешь?

Последнее было адресовано Веточкину. Петя машинально кивнул. На прилавке появились две вытянутые бутылки темного стекла.

– А мне, пожалуйста, колбасы чайной два фунта, – начал перечислять Веточкин, – хлеба белого весового фунт и рафинада полфунта.

Шолов хмыкнул и присвистнул одновременно, а приказчик, перегнувшись через прилавок, вкрадчиво поинтересовался у Пети:

– А где же вы, любезнейший, все это в нашем магазине заприметили?

– Разве нет? – заозирался Петя по почти пустым полкам.

– Блокада, – развел руками приказчик и выжидательно посмотрел на Веточкина.

И здесь Петя брякнул без всякой задней мысли, как ему самому тут же показалось, совершеннейшую банальность:

– Я заплачу.

Однако при последних словах Веточкина Шолов, делая вид, что занят пивом, отошел в сторону, а приказчик тут же переменился в лице и перегнулся через прилавок еще ближе к покупателю, заговорив полушепотом весьма уважительно:

– Господин кандидат на офицерский чин должны, безусловно, понимать – цена не фиксированная. По фиксированной таксе такой товар не купить…

– Фиксированная такса… – промямлил Петя.

Приказчик истолковал его слова на свой лад:

– Конечно, конечно, господин вольноопределяющийся, мы работаем по таксе. Но… очень быстро расходится товар. А так…

– Сколько? – скорее угадал, чем сообразил, какой нужно задать следующий вопрос, Петя.

Ему огласили сумму.

– Однако… – поскреб затылок «господин вольноопределяющийся».

– Вы должны понимать, трудности доставки в условиях изоляции, – быстро вполголоса прокомментировал приказчик. – Но для вас все самое свежее. Хлеб, разумеется, собственной выпечки…

– Давайте. – Веточкин извлек оставшиеся из прогонных денег ассигнации.

– Сию минуту, – закивал приказчик и устремился в подсобку.

– А ты смекалистый, – одобрительно говорил Егор Шолов, когда они с Веточкиным выходили из лавки, запасшись провизией. Петя настоял, чтобы половину продуктов матрос взял себе. Шолов разъяснил, комендант крепости генерал Смирнов регулярно публикует цены – фиксированную таксу, – по которым должны продаваться в Порт-Артуре те или иные продукты. Делается это для того, чтобы сдержать рост цен, но на деле привело к тому, что продукты просто пропадают из магазинов и продаются таким вот образом из-под полы.

– Можно еще на китайский привоз наведаться. Китайцы на джонках много чего везут. Японец их, конечно, ловит, но многие прорываются. Там цены пониже. Но китайцам все равно выгодно. Учти на будущее.

– Ясно, – протянул Петя. Он сам не ожидал, что все так получится в лавке, но предпочел уж промолчать об этом.

Неожиданно где-то за городом со стороны господствующих высот отрывисто забухало. В воздухе послышался нарастающий свист.

– Бежим! – схватил Петю за руку Шолов. – Японец бомбардос устроил!

Неприятель с закрытых позиций производил беспорядочный обстрел города и порта. Улицы моментально обезлюдели. Шолов и Веточкин заскочили в подворотню – и как раз вовремя. Прямо в мостовую между домов ниже по улице угодил снаряд. Оглушительно грохнуло. На брусчатку брызнули осколки аптечной витрины. Со свода подворотни отвалился большой кусок штукатурки, подняв при падении облако белой пыли.

– Пронесло, – прокашлявшись, отер лицо снятой с головы бескозыркой Шолов.

Веточкин был белый, как полотно.