Поврежденные товары

Входная дверь с грохотом захлопывается, и в комнату входит папа, выглядящий так, словно пробежал гребаный марафон в своей тройке от Армани. В общем, я живу в чрезвычайно нормальной семье, как вы можете видеть.

“Ты ходил на пробежку в рабочем костюме?” Найт фыркает в свою пивную бутылку.

“Да”, - как ни в чем не бывало отвечает папа, опускаясь в глубокое кресло и откидывая со лба мокрые волосы. “Да, я так и сделал”.

“Отлично!” - радостно восклицает Найт. “В этом нет ничего странного”.

– Нам нужно поговорить.
– Я ставлю свой бокал на стол.

Нахмурившись, папа переводит взгляд с одного на другого.
– Почему у меня такое чувство, что меня вот-вот посадят под домашний арест двое людей, по кредиткам которых я оплачиваю счета?

“Потому что ты такой и есть”, - говорю я, в то же время Найт грозит пальцем.

“Так вот, это фальшивые новости, Папа. Я финансово независим”.

“Только потому, что на Таймс-сквер висит рекламный щит с тобой в стрингах, демонстрирующий твою эрекцию высокой четкости”, - напоминаю я своему старшему брату.

“Пожалуйста.” Найт откидывает голову назад, хрипло смеясь. “Это была половинка голавля, макс”.

Папа поворачивается к Найту.
– Ты закончил лизать себе яйца?

Найт мечтательно вздыхает. “Я бы хотел. Не важно, сколько занятий йогой я посещаю с Луной, я никогда не смогу достичь этого. Но ты можешь представить, какая это свобода? Бесконечные возможности. И Луна тоже могла бы спокойно спать.

Как вы можете видеть, TMI работает в нашей семье.

Теперь папа щелкает пальцами перед нами обоими, становясь все более взволнованным. “Сосредоточься. Кто-нибудь объяснит мне, почему это выглядит как вмешательство?”

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Найта. Может быть, ему стоит начать эту тему, поскольку он ближе к Дикси.

– Ты дерьмово обращаешься с моей мамой. Найт бросает на него уравновешенный, смертельно серьезный взгляд.

Ладно. Может, и нет.

“Следи за своим языком, Сынок”. Выражение лица отца теперь наливается гневом. Он больше не смущен — он взбешен. “Я отдал твоей матери все, что у меня было. Я жертвую...”

Найт перебивает его: “Не мама, а мама. Моя биологическая мать”.

Папа смотрит на него как на сумасшедшего.
– Что?

– Я подслушал, как Дикси разговаривала по телефону после того, как ты убежала. Я наклоняюсь вперед на своем сиденье.

—Я не ру...

“Даже не думай, пап.” Найт поднимает ладони вверх, качая головой. “Ты похож на Смехотворно фотогеничного марафонца из мема. Без внутреннего света. С тех пор как умерла мама, у тебя аура сухого цемента”.

“Эм, спасибо”. Папа прищуривается, глядя на него.

“Смотри”. Я вздыхаю. “Она влюблена в тебя. Не нужно быть гением, чтобы понять это. Она хочет ребенка, и она…сколько? Сорок два? Сорок четыре?

– Тридцать восемь. Папа ерзает на стуле, как школьник, попавший в беду.
– У нее еще есть время.

“Да, но ты, похоже, эксперт по тому, как заставить ее потратить это на твою задницу”. Найт встает и неторопливо подходит к папе. Папа вскакивает на ноги. Теперь они почти лицом к лицу. Это выглядит слишком конфронтационно, и я понимаю, что Найту на самом деле очень нравится Дикси.

Может быть, даже любит ее.

И папа тоже так делает. В своей неромантичной манере.

Найт поднимает руку. Папа не дрогнул.

Я втягиваю воздух, но Найт просто вытирает ворсинки с папиного пиджака. “ Не будь придурком, пап. ” Его голос звучит мягко, спокойно. “Она хочет, чтобы вы жили долго и счастливо, в то время как ты даже не уверен, что у вас может быть пост-мама. Либо ты становишься мужчиной и даешь ей то, что она хочет, либо отпускаешь ее. Скажи ей прямо — у нее нет шансов. Этого никогда не случится. Ты когда-нибудь говорил ей это?”

По тому, как дергается мышца на папиной челюсти, я могу сказать, что ответ отрицательный.

Он никогда не отвергал Дикси напрямую. Просто держал ее на расстоянии вытянутой руки. Найт продолжает.

“Не давайте ей ложных надежд только потому, что приятно иметь кого-то, кого можно повести на благотворительные вечера и ужины. Либо вы делаете решительный шаг, либо покидаете бассейн. Опускать пальцы ног время от времени вредно для вас обоих. Перестаньте тратить ее время. Она провела большую часть своей жизни, упуская что-то ”.

Я никогда раньше не видел, чтобы Найт так заступался за Дикси. Это отчасти трогательно.

Внезапно меня охватывает безумная ревность, потому что, по крайней мере, у него все еще есть какая-то мама.

Папа потирает подбородок, уставившись в пол.
– Я ничего не возьму.

Теперь моя очередь вскакивать на ноги.
– Мама взяла с тебя обещание, что ты будешь жить дальше.

“Ну, никто не сравнится”, - рявкает папа, дико переводя взгляд с нас на него. Как будто мы устроили ему засаду. Вот тогда пенни падает. Он одинок. Одинок в комнатах, полных людей.

На работе, вечеринках и каникулах. Его родственная душа ушла. Его единственные проблески нормальной жизни - это мои футбольные моменты.

Вещи, которые привязывают его к общему с мамой прошлому. Старые добрые деньки.

Вместо моего обычного гнева мне становится грустно за него.

Он никогда не хотел душить меня ожиданиями.

“Кроме того, тебе-то какое дело?” Глаза отца сужаются. “Ты должна быть счастлива, что я так сильно люблю твою маму, что не прыгаю обратно в бассейн знакомств, подхватывая каждую всплывающую ЗППП”. Нам определенно следует отложить аналогии с бассейном в сторону.

– Любил, ” тихо поправляю я его. “ Любил, папа. Мамы больше нет.

“Прошло четыре года”. В глазах Найт блестят слезы. “Мы так по ней скучаем, папа. Правда. Но ее наследие заключалось в том, чтобы убедиться, что мы счастливы. Реализовалась. Предпочесть жизнь горю — это не предательство ее, это почитание ее ”.

“И твоя любовь к маме никогда не подвергалась сомнению”, - добавляю я. “Ты заплатил свои взносы. Мы хотим видеть тебя счастливым. На самом деле...”

Это идеальный способ рассказать ему о моих собственных надеждах и мечтах. Как он стоит на пути ко всем им.