Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн
Шрифт:
С 1570 года, когда был принят Сен-Жерменский эдикт, для решения военных вопросов вошло в обычай отдавать протестантам в качестве гарантий укрепленные города. В 1598 году Генрих IV проявил по отношению к своим бывшим единоверцам великодушие и передал в их распоряжение тридцать два города. Шестнадцать из них находилось в Лангедоке: это Алее, Андюз, Кастр, Ганж, Ле-Мас-д'Азиль, Ле-Виган, Мазаме, Мийо, Монтобан, Монпелье, Ним, Памье, Ревель, Сент-Африк, Сент-Амбруаз, Юзес. На юго-западе протестанты получили десять городов: Клерак, Ла-Рошель, Луден, Нерак, Руайан, Сен-Жан-д'Анжели, Сомюр, Туар, Тонненс. Шесть других городов находились в бассейне Роны (Ди, Ливрон, Монтелимар, Прива) и в долине Луары, к востоку от Орлеана (Жарго и Сансер).
Особые и секретные статьи были составлены с целью приободрить и католиков, и протестантов. В них говорилось,
Уступки, сделанные протестантам, требовали, по мнению католиков, компенсации, особенно в тех городах, где было сильное влияние Лиги. Так, в бальяжах Орлеана и Буржа было всего лишь одно место для отправления протестантского культа вместо двух. Городам Морле, Бове, Тулузе, Але, Дижону и Шалону было разрешено не иметь мест, где протестанты могли бы проводить свои богослужения.
Нантские соглашения, достигнутые в результате сложнейших переговоров и ценою многочисленных жертв, не могли вступить в силу единственно по воле короля, так как во Французском королевстве, как и положено в правовом государстве, эдикт должен был быть утвержден судебными органами.
Высший судебный орган, Парижский парламент, предложил внести изменения: сократить дозволенные места отправления культа в бальяже с двух до одного, а в городах, где были епископские резиденции, и вовсе запретить протестантские богослужения. Таким образом, проживание в ряде городов для протестантов автоматически становилось невозможным, а потому для многих реформатов эдикт становился неприемлемым. Однако протестанты, собравшиеся на ассамблею в Шательро, хотя и высказали свое недовольство внесенными поправками, тем не менее согласились их принять. Делегаты рассудили так: лучше иметь эдикт несовершенный, чем не иметь никакого, иначе говоря, лучше иметь хоть какие-нибудь гарантии, предусмотренные законодательством, чем не иметь гарантий вовсе.
Провинциальные парламенты заняли позиции в соответствии с их собственным пониманием ситуации. В Гренобле все с легкостью проголосовали за эдикт: в Дофине всегда умели договариваться с протестантами. Напротив, Дижон, бывшая столица главы Лиги Майенна, а также Бордо и Тулуза, исконные цитадели католицизма, попытались подтвердить свою истовую приверженность католической вере и выставили целый ряд претензий. Но в конце концов и они присоединились к большинству и утвердили эдикт. В таких периферийных столицах, как Экс-ан-Прованс и Ренн, где было сильно стремление к независимости, оппозиция действовала более решительно, и понадобилось специальное королевское письмо, на основании которого тамошние парламенты в конце концов утвердили новый закон. В Руане поступили оригинально: верховный суд официально утвердил эдикт только в 1609 году, но девять предшествующих лет все статьи его, не утвержденные формально, на деле дотошно исполнялись.
Хрупкое здание
Когда изучаешь Нантский эдикт, со всеми его ограничениями, предназначенными помешать распространению протестантизма, трудно говорить о толерантности в современном понимании этого слова. Генрих IV намеревался достаточно либерально интерпретировать положения эдикта, но так как после его принятия он прожил всего десять лет, привычка соблюдать статьи и положения нового законодательства, правильность которого должно было подтвердить время, не успела закрепиться на уровне повседневности.
Новые военные инициативы, выдвинутые при Людовике XIII, завершились «эдиктом милости», принятом в Алесе. Согласно этому эдикту протестанты утрачивали принадлежавшие им города, но сохраняли свои свободы. Мазарини не стал трогать построенного Генрихом IV здания, с иронией заявив, что «маленькое стадо» вправе питаться дурными травами и лично он считает, что самое мудрое — это не вмешиваться в его дела.
Царствование Людовика XIV, напротив, стало эпохой гонения на протестантов, буквального применения статей Нантского эдикта, что окончательно перекрыло протестантам кислород и в конце концов привело к отмене эдикта в 1685 году. Во второй половине XVII века протестанты не имели возможности защищаться, ибо изрядная часть знатных сеньоров-гугенотов осознанно и намеренно обратилась в католичество. После многочисленных столкновений дворян с властью
во времена Ришелье и Мазарини, после мятежных выступлений дворян в эпоху Фронды, максима «дворянин обязан быть мятежником» вышла из моды.Как ни парадоксально, но приняв Нантский эдикт, Франция в борьбе за соблюдение прав человека опередила все другие страны европейского континента. Но спустя век, когда европейцы, и в частности немцы, англичане и граждане Соединенных Провинций фактически стали проявлять подлинную толерантность и даже начали формулировать новые принципы соблюдения прав человека, Франция повернула вспять, отправив значительную часть своей элиты в ссылку, то есть в протестантскую Европу. Ибо к этому времени конфессиональные разногласия в Европе в основном перестали решаться путем непосредственного единоборства.
После Нантского эдикта: Европа учится быть толерантной
В Чехии в 1609 году при поддержке императора Рудольфа II была предпринята попытка решить вопрос о сосуществовании двух конфессий по французскому образцу: религиозная свобода была гарантирована обеим религиям, которые, с одной стороны, объединяли католиков и утраквистов (умеренных гуситов), а с другой стороны, лютеран, кальвинистов и моравских братьев (последователей гуситов, близких к кальвинистам). Однако это согласие было еще более кратковременным, чем действие Нантского эдикта: разгром восстания чешских сословий на Белой Горе в 1620 году и Тридцатилетняя война оставили от Грамоты Рудольфа II одни воспоминания.
Тридцатилетняя война, разорившая Германию и всю Европу, завершилась Вестфальским миром 1648 года. Во многих немецких государствах постепенно стала пробуждаться толерантность. В 1684 году рупор лютеран курфюрст Саксонский обратился в католичество, но продолжал защищать идеи протестантизма.
В кальвинистской республике Соединенных Провинций католицизм был запрещен, тем не менее тамошние католики смогли создать собственную полуподпольную организацию. Они беспрепятственно собирались в часовнях и могли, заплатив местным властям солидную сумму, купить право на существование своей общины. Однако католики не имели права устраивать шествия или паломничества, так как подобные — типично «папистские» — церемонии могли повлечь за собой народные волнения. Также они не имели права открывать школы, зато могли более или менее свободно слушать мессы, в чем сегодня можно убедиться, посетив в Амстердаме музей Амстерклинг, в здании (бывшем амбаре) которого прежде размещалась подпольная церковь. Очевидно, что посещавшие ее католики (а церковь была большая, и в ней даже был установлен орган) не могли оставаться незамеченными.
Примерно в таком же положении находились и евреи, изгнанные с Иберийского полуострова. Не имея ни статуса граждан, ни статуса горожан, они не могли заниматься рядом ремесел, однако на территории своих общин имели право строить синагоги и трудами своими способствовать процветанию республики.
Город Амстердам даже согласился принять изгнанных в 1638 году из Польши социниан [16] , которые отвергли догматы о Троице, о божественности Христа, о первородном грехе и искуплении, а также дорогое сердцу кальвиниста учение о предопределении. Для них Христос был человеком, указавшим путь к спасению. Социниане люто ненавидели пасторов и поносили их в своих проповедях, но власти их никогда не беспокоили.
16
Социниане — последователи Фаусто Социна (1539—1604), итальянского протестанта, основавшего в Польше рационалистическое направление в протестантизме, отличавшееся религиозным радикализмом. (Прим. пер.)
Несмотря на несовершенство, Нантский эдикт представлял собой шаг вперед к юридическому признанию свободы совести и религиозной терпимости. В то время как в Германии Аугсбургский мир предоставил эту свободу только князьям, а в республике Соединенных Провинций эта свобода существовала de facto, а не dejure, во Франции две религии — католическая, адептов которой было большинство, и протестантская, адептов которой было значительно меньше, — начали сосуществовать согласно юридическим нормам, гарантировавшим каждой религии определенные права. Это был первый шаг по пути к признанию прав человека.