Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

Ко второй группе относятся так называемые бытовые сказки, служащие иллюстрацией повседневной жизни горских народов. Это аварские сказки «Богатырь Назнай», «Букучихан», «Красавица Езен-зулхар»; лакские «Человек и его тень», «Охотник Ахмед и его чарыки», «Зурнач, барабанщик и канатоходец», «Мудрый юноша», «Чан-Чанахор»; осетинские «Мужчина и женщина», «Богач и бедняк», «Бычачья лопатка» и др.

Третью группу составляют волшебные сказки, в которых выражены представления народа о потустороннем мире, подземном и морском царствах, фантастических существах (дэвах, картах, аждахах и др.), сверхъестественных силах.

Вот что писал о горских сказках П. Услар: «У западных соседей своих дагестанцы позаимствовали «заячьего всадника». Это русский «мужичок с ноготок, борода с локоток». В бороде у него непомерная сила; выдернув волос из бороды, он может связать любого силача так же легко, как бы спеленать ребенка. Разъезжает обыкновенно верхом на зайце. У адыгов эти всадники называются «сипуни», то есть обрезки, стружки. На восточном берегу Черного моря встречаются памятники, относящиеся к неизвестной эпохе. Они составлены из четырех огромных плитообразных камней, поставленных стоймя в виде правильного четырехугольника; пятая плита образует крышу. В одной из боковых плит обыкновенно проделано отверстие, которое едва достаточно для того, чтобы просунуть в него руку. Эти памятники представляют подобие домов, на постройку которых потребна сила великана, но вход в них годен для карликов.

Адыги рассказывают, что нарты и «сипуни» жили вместе; нарты были сильны, «сипуни» - злы, коварны, но умны; «сипуни» заставляли нартов строить для них дома. «Заячьи всадники» появляются в виде приезжих из чужой стороны, подобно тому, как и в русских сказках Царь Салтан, очевидно, басурман, а Бова Королевич - немец или валах! «Карт» - огромная женщина-людоедка. В сказках она изображается трудолюбивой хозяйкой, матерью нескольких дочерей-людоедок, которых нежно любит… Несмотря на созвучие «нарт» и «карт», между этими существами не заметно никакого соотношения.

Нарты обыкновенно приискивают себе невест между хорошенькими дочерями простых смертных и не обнаруживают никакой склонности к людоедкам… Самое обыкновенное содержание сказок заключается в том, что множество юношей добиваются руки прекрасной царевны, которая часто называется дочерью западного царя. Тут возникает состязание; достается она тому, кто совершит требуемый подвиг. Должно или перескочить на коне через высокую башню, или побороть саму царевну, а она во время борьбы обнажает грудь свою и тогда бороться с нею уже никто не в силах, - или отыскать за тридевятью землями уроненную туфлю, - или самому спрятаться так, чтобы царевна не могла отыскать и т. п. Кто не совершит подвига, тому рубят голову. Царевна живет в серебряном дворце, окруженном стальным частоколом, на каждом коле по человеческой голове. Являются на состязание многие; и, наконец, три брата, точно так же, как и в русских сказках: два умных, третий - дурак. У горцев третий не то чтобы совсем дурак, но в загоне, в презрении у старших. Подобно тому, как и в русских сказках, торжествует в конце концов всегда третий брат… Старшие братья завидуют и строят козни меньшому; меньшой прощает им великодушно. Но успех меньшего брата или вообще победителя основан на том, что ему удалось вступить в сношения с фантастическим чудесным миром.

Сначала отправился он в неимоверно дальнюю дорогу: «Ехал он, ехал, ехал много, ехал мало, ехал ночью, ехал днем, нашу гору миновал, чужую гору миновал, сорочью, галкину гору миновал, густые леса проехал, через глубокие ущелья проехал, прибыл… И ему достался белоснежный морской конь, который вслед за солнцем выбегает на берег моря, в один миг трижды обскакивает кругом землю и потом снова скрывается в море; ему достался «меч-алмас», которым срубает он разом девять голов и восемнадцать ушей у черного змея в то время, как змей этот полз, чтобы пожрать птенцов орлицы, которая живет в чинаровом лесу. Каждый из этих крошечных птенцов величиною с быка. Летит орлица, словно туча движется; колышутся леса и горы. Птенцы-быки прочирикали маменьке об услуге, оказанной молодцом. В оплату орлица вызывается сослужить молодцу службу, какую он закажет, а молодцу как раз приходится возвращаться из подземного мира в верхний солнечный. Садится он на орлицу; в запас для нее кладет на одно крыло мясо пятидесяти буйволов, на другое крыло пятьдесят буйволиных бурдюков с водою. Летит орлица несколько часов, но запас уже весь истощился. Чтобы подкрепить орлицу, молодец отрезает от своей лядвеи (ляжки - Авт.) кусок мяса, но… вот уже и верхний солнечный мир!…» Горские сказки кончаются обыкновенно свадьбой, иногда даже свадьбами, потому что царевич порой придерживается мусульманского многоженства. Вместо русской заключительной формулы: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало», - горцы говорят: «Ударили в медный барабан, задули в кожаную зурну, засвистели дудки, пыль подняли столбом: я медвежий танец проплясал, все меня расхвалили. Ни днем, ни ночью не отдыхая, спать не ложась, куска в рот не кладя, поспел я сюда, чтобы вам рассказать, как что было». Встречается более краткое заключение: «Тут и сказке конец; все это слышал я от сороки, а более она ничего мне не рассказала…»

Орстхоец и черт (Вайнахская сказка)

Однажды собрались в путь-дорогу орстхоец и черт. Они уговорились, что будут везти один другого, пока не окончится песня, которую каждый будет петь. Пересекли они поле, и песенка черта окончилась. Тогда орстхоец оседлал черта и затянул: - Лай-ла-яла-лай! Прошли день и ночь. Изнемогающий от усталости черт спросил:

– Скоро ли кончится твоя песня?

– Как только я закончу первую половину, за ней пойдет вторая: «Ва-лайла-ялай-лай!» - ответил орстхоец.

Тут черт испустил дух.

Притчи

Своеобразные сюжеты с неожиданной развязкой имеют горские притчи, в которых философское размышление сочетается с мудрыми наставлениями, мягкими поучениями, веселыми советами.

Ветер и сарай (Лакская)

Однажды ветер сказал сараю: - О сарай, отвори двери, я в тебя всыплю кое-что. Глупый сарай, поверив ветру, отворил двери. Ветер не только ниоткуда ничего не принес, но и все находившееся в сарае, охватив, унес. Под вечер хозяин пришел взять топливо и, не найдя ничего в сарае, сломал его и потом сжег, как двери, так и полена. Так сарай и остался разрушенным.

Заяц и черепаха (Вайнахская)

Поспорили однажды заяц и черепаха, кто кого обгонит. Выбрали они место вдали и пустились бежать. «Я-то в любое время догоню тебя», - думал заяц, и не спешил, а черепаха ползла без отдыха. Она и выиграла спор.

Человек и птичка (Аварская)

Поставив силок, некто поймал маленькую птичку. Сказала ему птичка:

– На что я тебе годна? Съев меня, ты не будешь сыт. Лучше я дам тебе три хороших совета: один совет дам, находясь еще в твоих руках, а другие два - сидя перед тобою на кусте. Ради этого выпусти меня.

Согласился человек.

– Помни, - сказала птичка, - что какое бы несчастье ни постигло тебя, какой бы вред ни испытал ты, не должен ты сожалеть о том, что уже миновало. Отпустил человек птичку. Сев на куст, заговорила она опять:

– Не верь никогда тому, что противно здравому смыслу.
– И добавила: - А у меня в зобу есть кусок золота величиною с куриное яйцо; если бы ты догадался зарезать меня и достать его, то мог бы, лежа, быть сытым до самой смерти.

– Ах, проклятый день, - сказал человек, закусив палец, - какой же я безумец, какой же я глупец!

Вспорхнув с куста, хотела было улететь птичка, как человек закричал ей:

– Условие было, что ты дашь мне три совета; третьего совета ты мне еще не дала!

Отвечала птичка:

– К чему тебе дать третий совет, когда ты и двух первых не успел принять? Вся-то я менее куриного яйца, как же может у меня поместиться в зобу кусок золота величиною с яйцо? Пусть бы это и было, то зачем пожалел ты о минувшем? Да будет это тебе третьим советом.

Сказав это, исчезла птичка, улетев за холмы.

Туку и Азраил (Кубачинская)

Известный мастер Туку продолжал работать, не выходя из своей мастерской, и уже будучи пожилым. Один раз, когда он увлеченно работал, за его душой явился ангел смерти Азраил,