Повседневная жизнь паломников в Мекке

Ни османам, номинальным защитникам святынь ислама, ни шерифам Мекки не удавалось обуздать эту напасть. Сам эмир Али, сын шерифа Хусейна, попал в плен к бедуинам в 1920 году. Им заплатили 3000 фунтов стерлингов. Когда выкуп потребовали во второй раз, а денег не было, молодой аристократ оставался в плену до тех пор, пока не был выкуплен отцом, отдавшем бандитам запас патронов.

Ибн Сауд сразу признал мутаввифов официальной профессией, но приказал ее представителям создать синдикат, подчиняющийся новому государству. С 1932 года они должны были привести в соответствие цены за услуги, улучшить их качество (особенно это касалось соблюдения правил гигиены) и тщательно следить за верным выполнением ритуалов и соблюдением правил паломничества. Созданная корпорация была взята под покровительство министерством по хаджу и религиозному достоянию.

Сегодня мутаввифы имеют разную значимость. Одни из них предлагают собственные услуги и работают вместе с сыновьями и сезонными рабочими, как правило, египтянами. Другие занимают верхние ступени иерархической лестницы и руководят целым штатом обслуги через посредничество сыновей, двоюродных братьев и прочих родственников. Все еще существует древняя монополия по национальному признаку паломников, и в любом «офисе» найдется «агент», прочесывающий города в целях активизации верующих и их обработки к началу «сезона». Мутаввифы часто наведываются в страны Запада, особенно в Париж и в Лондоц, где заключают контракты с туристическими агентствами.

Во Франции многие представительные агентства работают рука об руку с мутаввифами, так что мусульманин может зарезервировать комнату или спальное место прямо из Парижа, Лилля или Марселя. Прибыв в Мекку, он сразу направляется к владельцу комнаты. Кажется, что европейский рынок весьма многообещающ. Во время паломничества агенты сопровождают своих клиентов, чтобы создать видимость присутствия и чтобы получить «братский подарок» для своей компании. Когорты этих клерков и брокеров, хлынувших из Джакарты, Куала-Лумпура, Карачи, Аммана, Каира, Лагоса или Парижа, осаждают пыльные вестибюли гостиниц и сверкающие приемные офисов, чтобы заключить договор о сотрудничестве.

Большинство мутаввифов являются владельцами одного или нескольких отелей. Часто один и тот же человек управляет одной гостиницей класса люкс, второй, предназначенной для людей со средним достатком, и третьей — самой низкой категории. Кроме того, они предлагают дома или квартиры, которые их хозяева сдают (дорого) на время хаджа. В общей сложности они имеют неоспоримое преимущество над местными отелями. В Мекке правит король, но пребывание верующих контролируют мутаввифы. Сегодня все мусульманские государства сдают дома и помещения мутаввиф на разные сроки. Делегации паломников занимаются выбором места и заключением арендного договора. В этом контракте, далеком от глаз власти, но близком к бумажникам, речь идет о постыдных сделках.

Делегаты предлагают хозяину гостиницы выбрать помещение на сезон или на весь год. Следующий момент: мутаввиф выписывает счет на «легальную» сумму, включающую проценты для приглянувшихся клиентов. Поскольку договор относится к тысяче спальных мест, то есть речь идет о восьмиэтажном здании, то скидка получается столь же значительной, сколь свободной от налогов.

Это не все. Целые комплексы отелей предназначены для того, чтобы их владельцы получали огромные деньги. Схема такова: члены делегации, сопровождающие хаджи, держат 20 комнат для ста человек. Хозяин отеля предлагает добавить еще жильцов. Предложение принимается и приехавшие проходят к кассе. Часто каждая страна снимает гостиницу специально для своих граждан. Хозяин ее, пользуясь растерянностью только что приехавших паломников, сдирает с них круглую сумму за номер. Какой чудный шанс заработать деньги для жадных мутаввифов и делегаций нахлебников!

Но не только для них. Работники отелей тоже выжимают из паломников все, что можно. В основном это египтяне, служащие в гостиницах во время хаджа. С хозяевами они жалкие и забитые оборванцы, но зато с постояльцами ведут себя совсем по-другому. Они выколачивают деньги с приехавших, вытворяя все, что только душе заблагорассудится. Эти вымогатели предлагают выбор путешественнику, выбившемуся из сил, готовому на все, лишь бы только получить хоть какое-то подобие кровати. «Господин, все занято! — лгут паломнику в лицо. — Возможно, одно место и найдется, но…» Измотанный хаджи умоляет найти это место. «Подождите, господин, вы же знаете, что мы не можем обещать…» Орудуя посулами и недомолвками, они «готовят» жертву с потрясающим мастерством, регулируя напряжение, перебирая все чувствительные струны. Чередуя надменность и заговорщический вид, безразличие и сострадание, они терзают нервы клиента. За время беседы они играют в козла и капусту, используют метод кнута и пряника, прикидываются лисой и ягненком и, наконец, когда клиент бессловесен и приручен, закидывают удочку: «Да, есть отличное место, но стоит оно 2500 франков!.. Больше мне вам нечего сказать». И вот бедолагу ведут в комнату, снятую официально для пяти человек, в которую уже втиснули двенадцать. Им-то уже ни жарко ни холодно оттого, что привели еще одного, а пройдохи-работники получают свою выгоду.

Если принять во внимание, что» каждый мутаввиф ответствен за 4000–5000 паломников в среднем за один только период хаджа (в остальное время года цена за комнату вполовину меньше) и что он предлагает каждому из них комнату или кровать от 1500 до 3000 франков, то можно понять, что собой представляет финансовое основание пятой колонны ислама.

Это к тому же его политическое основание. Тысячи туристических агентств, рассеянных по всему мусульманскому миру и в Европе, заняты популяризацией паломничества, разжиганием религиозного пыла верующих и желания отправиться в Святую землю. С этой точки зрения они волей-неволей участвуют в религиозном штурме человеческих душ. Но ненасытная вековая жадность мутаввифов стоила родному городу пророка самой бесстыдной, кощунственной и наглой максимы: аль-Харам фи-ль-Харам— «грех в святом месте». Поговорка имеет основой игру слов, так как на арабском языке «грех» и «святилище» обозначаются одним словом — Харам. В Ветхом Завете оно означало «запрещенный для общественного использования», «посвященный Богу» и употреблялось по отношению у человеку, объекту или имуществу. Это также анафема, павшая на жертвенное животное, человека, народ или город, предназначенных для священного уничтожения. В Коране мы находим аналогичные значения. Харам — это священная, неприкосновенная, запрещенная вещь. Этот термин означает, помимо всего прочего, всю священную территорию Мекки, Заповедную мечеть, Каабу, Медину и Иерусалим.

Жилище Мухаммеда и его семьи в Медине было одновременно мечетью, Харам закончился, когда это место признали священным и женщины поселились в пристройках неподалеку. Постепенно слово стало обозначать «запрет» на определенные виды пищи, брак между родственниками, ростовщичество, убийство; ограду, защищающую священное место; платок, закрывающий лицо женщины; стыдливость, супругу, женскую половину дома (гарем). Но также — вора, бастарда, почтенного, преданного анафеме. Из одного корня выросли добрые и дурные травы.

Это кажущееся смешение совершенно разных понятий для мусульманина абсолютно естественно. Имам аль-Бухари говорит, что Мухаммед, отправляя посланников к какому-либо племени, смиренно просил его для начала соблюдать четыре предписания ислама: символ веры, молитву, милостыню, жертвование части добытого. Затем, без всякого перехода, он предостерегал свой народ от «использования фляг, черных глиняных кувшинов, ящиков, выдолбленных из пальмовых стволов, и прочих вещей, покрытых смолой».

Бедность, жадность и грех всегда порождали Харам, провоцировали его. Молодой француз, житель пригорода, оставивший общество сына назаретского плотника, чтобы присоединиться к каравану, идущему в Мекку, так высказался о нашем приеме в святом городе: «Мутаввифы поклоняются золотому тельцу, а мы для них — дойные коровы».

Глава 9 Окно с видом на королевский дворец

Комната с видом. 14/19 часов.

Спустя девятнадцать часов после прибытия в Джидду, мы, наконец, оказались в крошечной, но прохладной комнате и получили что-то наподобие матрасов. После перенесенных лишений все видится в радужных красках. Близость обители Бога скрашивает невзрачную комнату. Жесткий пол кажется удобным, теснота становится синонимом братской заботы, фамильярность воспринимается как застенчивость. «Пусть вокруг вас будет много братьев-мусульман, ведь каждый из них сможет заступиться за вас в день Воскресения», — советовал пророк Но как же отдаться на милость сна и забыть о теле, прикрытом лишь одной простыней, когда рискуешь «открыть то, что спрятал Бог»? Носить плавки нельзя, поскольку они сшиты из двух кусков ткани, а набедренную повязку ихрама плотно не затянуть.

Матрасы разложены таким образом, что образуют квадрат. Устроившись головой к стене и вытянув ноги к центру комнаты, каждый лежит ногами к соседу. В странах ислама показывать стопы или подошву обуви кому-либо значит нанести этому человеку страшное оскорбление. Многие верующие терпеть не могут американцев, а всему виной их привычка класть ноги на стол. Но здесь все братья. И их стопы чисты. Что касается тех частей тела, которые вызывают наибольшее беспокойство, то Аталла, уже имеющий опыт соблюдения ритуалов хаджа, показывает, что с этим делать. Он ложится на спину, скрещивает ноги, поправляет ихрам и фиксирует его пакетом с полотенцами. Немедленно все хаджи переворачиваются на спину, зажав между бедер сумку или пакет.