Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

В 1939 году финансовым отделом ССП было установлено, что Бюро национальных комиссий, направляя писателей в поездки по республикам, оформляло для них командировки одновременно по двум линиям: через Правление ССП и через Литфонд. Получалось, что командированному суточные и квартирные оплачивались из двух источников. Секретарь Бюро нацкомиссий объяснял такой порядок тем, что надо было компенсировать обычный заработок писателя, которого тот во время командировки лишался ^[237] .

237

Записка заведующего финансовым отделом ССП СССР Козловского секретарю Президиума Правления ССП СССР А. Фадееву //Там же. Д. 342. Л. 87.

Бывали случаи, когда командировки ССП использовались для проведения собственного отдыха. Чаще в этих поездках полезное сочетали с приятным.

В конце лета — начале осени 1933 года состоялась поездка бригады писателей на подъем парохода «Садко». Участвовали в ней А. Толстой, И. Соколов-Микитов, Н. Никитин, В. Шишков, С. Маршак, Тагер, а сопровождающим группы был журналист Н. Фельтен, который должен был вести дневник поездки. Результатом дневниковых записей стал очерк, достаточно подробно описавший приключения литераторов ^[238] .

238

Поездка бригады писателей на подъем «Садко» осенью 1933 года //Там же. Ф.1337. Оп. 1. Д. 275. Л. 1,4,42, 73.

Не без юмора описывает Фельтен историю гибели судна. «П/х [пароход] „Садко“ утонул в мало известной Кандалакшской губе 17 лет тому назад во время объезда губернатора с архиереем своей губернии.

Капитан, ткнувшись в камень и растерявшись, везя в первый раз в своей жизни таких особ, отошел от камня на глубокое место, чтобы дать возможность всем остальным смертным принять то же удовольствие, какое испытывал в тот самый момент губернатор, принимая ванну. В результате этой растерянности сам капитан утонул, а губернатор, вытащенный из ванны без штанов, сгорел от стыда.

Через 17 лет „ЭПРОНу“ ^[239] поручено поднять этот пароход…»

Писатели предвкушали интересную поездку, в которой, по предположениям литераторов, их основным занятием будет захватывающая охота. «В вагоне, чтобы сразу ввести в курс дела, я стал читать письмо из Кандалакши посланного вперед писателя-охотника И. Соколова-Микитова.

Пока читал описание природы, условия жизни, все слушали молча, а как дошел до фразы: „Захватить штук 100 жаканов (патроны с пулями для медведей)“, прервали.

239

ЭПРОН — Экспедиция подводных работ особого назначения — специальная организация для подъема затонувших судов и проведения аварийно-спасательных работ. Создана в 1923 году при ОГПУ для выполнения особого задания — поиска затонувшего в 1854 году в районе Балаклавы английского парохода «Черный принц» с предполагавшимся большим грузом золота на борту. С 1929 года занималась и спасением судов, терпящих бедствие на Черном море. В том же году организовала в Ленинграде экспедицию по судоподъемным работам на Балтийском море, а в 1930 году — на Севере. ЭПРОН как самостоятельная организация просуществовала до 1941 года и за это время подняла 450 и спасла 188 судов.

Ал. Ник. [Толстой] в крайнем волнении стал кричать на своего секретаря: а у нас сколько? Только 20 жаканов? Да ты с ума сошел. Там медведя легче встретить, чем человека. Идиот. Что я буду делать с 20 жаканами.

Волнение разрасталось — „немедленно, с первой же станции посылай телеграмму, чтобы нам выслали вслед 200 штук жаканов. Немедленно, понимаешь. Или я тебя выкину в окно. 20 штук. Дурак“».

Действительно, писателям удалось сходить на охоту и половить рыбу, но результаты этих занятий были более чем скромные.

В ходе этой поездки с писателями случались и приключения. Они застревали в поселках, выбраться из которых можно было лишь на катере, ходившем лишь раз в несколько дней, совершали длительные поездки на дрезинах, заменявших в здешних краях поезда, спускались в шахты. Неудивительно, что не привыкшие к физическим нагрузкам литераторы уставали: «Вечером на скромной квартире начальника стройки было тесно, но уютно и весело. Замученных, но все же оставшихся живыми писателей ЭПРОНа чествовали ужином, приготовленным исключительно из местной продукции: роскошная семга из Невы, цветная капуста гигантских размеров, какой мы не видели ни в Москве, ни в Ленинграде, из совхоза „Индустрия“».

Однажды писатели на несколько дней остались без связи с внешним миром. «„Пленение на Выгострове“… Иначе я затрудняюсь назвать наше трехдневное пребывание в этой деревушке. Ни почты, ни телеграфа. Связь для нас со всем миром была порвана. Стало понятно, почему она называется островом: мы жили отрезанными ото всего. До нас доходили только какие-то слухи, притом самые разноречивые. Ждали как будто парохода, но суда проходили. Однако мы не были на станции, это не была даже пристань. Жили в двух домах. В одном спали на полу, — было просторно, чисто, светло. Громадная лампа, рассчитанная на какой-то зал, свешиваясь с низкого потолка, была постоянной угрозой для писательских голов. Ее мы называли Дамокловой лампой, ибо она угрожала не менее меча зазевавшемуся. Она прекрасно освещала пол, на котором мы спали. Почему-то питаться ходили в другой дом, в котором не было никакого места. Там было темно, тесно и пахуче. Детей было больше, чем окон, которые никогда не открывались. Самый маленький страдал от дизентерии и вскоре после нашего отъезда умер».

В конце концов, когда писатели увидели подъем «Садко», у них уже и без того было множество впечатлений.

Примерно в это же время по инициативе М. Горького была организована поездка на Беломорско-Балтийский канал. Официально он был открыт 5 августа 1933 года, и первыми там побывали государственные руководители во главе с И. Сталиным. Среди участников церемонии открытия были К. Ворошилов, С. Киров и высокие чины ОГТТУ. Писатели отправились на канал спустя всего лишь полмесяца после этого события.

Организаторы поездки, безусловно, преследовали пропагандистские цели. На Запад все упорнее проникали слухи об огромной сети ГУЛАГа в СССР, население страны тоже замечало массовые аресты. Необходимо было объяснить суть советской пенитенциарной системы, показать, что она не только поставщик дешевой рабочей силы, способной за короткие сроки решать масштабные задачи, но еще и инструмент «перековки» социально чуждых элементов.

Вечером перед поездкой литераторов собрали в Доме советских писателей. А после соответствующих наставлений руководящих работников все 120 участников поездки прямо оттуда отправились на вокзал.

Писателей хорошо «подкормили» — поездка была организована на высшем уровне. Читая свидетельства очевидца, невольно вспоминаешь, что дело происходило во время жесточайшего голода на Украине.

А. Авдеенко вспоминает: «С той минуты, как мы стали гостями чекистов, для нас начался коммунизм. Едим и пьем по потребностям, ни за что не платим. Копченые колбасы. Сыры. Икра. Фрукты. Шоколад. Вина. Коньяк» ^[240] .

На поезде литераторов доставили в Ленинград. После завтрака на открытых интуристовских «линкольнах» они поехали осматривать город. В честь писателей был устроен банкет в гостинице «Астория». На столе стояли заливные осетры и поросята, нарезаны тёши семги, балыки, колбасы, ветчина, сыр. Из напитков подавали водку, вино, шампанское, нарзан, боржом. После перемены блюд подали «первое»: борщ, бульон, лапшу. Затем последовали еще несколько перемен: горячая, в белом соусе, свежая рыба, шашлык по-кавказски, отбивные по-киевски, кровавые куски мяса, бифштексы по-деревенски, жареные цыплята и индюшки. На десерт предложили мороженое и персики без косточек и кожуры.

240

Авдеенко Л.Отлучение // Знамя. 1989. № 3. СИ, 14,15,21.

Во время путешествия писатели выпускали стенную газету «За душевное слово». Редакторами были Архангельский, Безыменский, Александрович и Исбах, художниками — Кукрыниксы, сотрудниками — все желающие.

Вот несколько образчиков шуток из стенгазеты:

— Л. Леоновым сдан в ГИХЛ, «Молодую гвардию», «Сов-литературу» и МТП роман-эпопея «Каналъчуки»;

— Габрилович заканчивает повесть о Бел-Бал. канале — «И я там был»;

— В. Инбер по заданию Немировича-Данченко пишет либретто оперы «Каналъчики граненые»;