Повседневная жизнь старообрядцев
Шрифт:
Однако пиком николаевского царствования явилось беспримерное по своему вандализму разорение старообрядческих духовных центров. В 1841 году были разорены и переданы единоверцам иргизские монастыри. В 1853 году вышел закон об упразднении «противозаконных раскольнических сборищ», в том числе скитов и монастырей, по которому были опечатаны алтари Рогожского кладбища, часть Преображенского монастыря была передана единоверцам, а Выговское общежительство вообще закрыто и разорено. Под правительственный контроль были взяты Волковская и Малоохтинская богадельни в Петербурге. Во исполнение новых «драконовских» законов «многие сотни молитвенных зданий были уничтожены; десятки тысяч икон, сего древнего достояния прадедов, были отобраны, огромную библиотеку можно составить из богослужебных и иных книг, взятых в часовнях и домах старообрядцев» [122] . Хотя теперь за старую веру и не сжигали, как в XVII веке, всё же был случай, когда в землю зарыли живых, забитых до полусмерти староверов.
122
Записка
«Бог знает, — пишет историк, — до чего бы дошли эти гонения, если бы неудачная крымская кампания не заставила правительство сделать поворот во внутренней политике в сторону реформ» [123] . Однако притеснения и гонения не могли сломить последователей старой веры. Росло и укреплялось старообрядческое купечество, появлялись известные на всю Россию династии купцов, промышленников и предпринимателей (Морозовы, Гучковы, Хлудовы, Рябушинские). «Они активно помогали открывать новые храмы, богадельни, монастыри и скиты. Взаимопомощь и взаимовыручка внутри староверия были сильнее чиновничьего произвола» [124] .
123
Макаров В.Е. Старообрядчество, его смысл и значение // Защита старообрядчества. М., 2003. С. 37.
124
Пашинин М.Б. К столетию указов 17 апреля и 17 октября 1905 года о веротерпимости и свободе совести в России // Календарь Древлеправославной Поморской Церкви на 2005 год. М., 2004. С. 8.
В результате уже в царствование Александра II (1855–1881) были намечены, хотя и очень слабые, льготы старообрядчеству. В 1864 году императором был издан указ о «необходимости предоставить свободу в делах веры». В 1874 году был издан новый закон о старообрядческих браках, которые стали теперь заносить в особые метрические книги при полиции; рождённых от таких браков считали уже законнорожденными.
На царствование императора Александра III (1881–1894) приходятся некоторые послабления по отношению к старообрядцам. 3 мая 1883 года вышел новый закон о старообрядцах, который, несмотря на то что ещё продолжали оставаться в силе многие ограничения в отношении сторонников древлего благочестия, явился немаловажной вехой в истории староверия. Согласно этому закону старообрядцы получали ряд гражданских прав: они могли заниматься промышленностью и торговлей, получать паспорта на общих основаниях. Кроме экономических свобод, им разрешалось совершать «общественные богомоления и богослужения», в том числе в специально устроенных молитвенных домах, открывать новые молитвенные здания, но с разрешения обер-прокурора Синода и министра внутренних дел, ремонтировать старые, с разрешения губернатора, но запрещалось возводить колокольни.
Вместе с тем проповедь староверия на Руси была по-прежнему запрещена. Закон 1883 года указывал на опасность распространения «раскола»: «Пользуясь благоприятными условиями действования среди тёмной, невежественной массы раскольников, под густым покровом тайны, вне всякой гласности, вожаки раскола, с одной стороны, держат в деспотических руках всю духовную паству, а с другой стороны, являются пред лицом православного духовенства опасными соперниками, желающими на равных правах конкурировать с ними в делах духовного руководства русским народом» [125] . В этой связи признавалось, что старообрядчество — серьёзная сила против деятельности правительства по «воссоединению с Православной Церковью заблудших и совратившихся в раскол». За старообрядческими духовными лицами (наставниками и руководителями) закон не признавал их духовных званий, вследствие чего им запрещалось публично проповедовать свою веру. В официальном органе Синода «Церковном вестнике» откровенно заявлялось: «Если раскольникам разрешить действовать беспрепятственно, повсеместно открывать свои храмы, то древлее православие тогда расширится, а настоящее православие сузится, ограничится в своём объёме, и чего доброго займёт подобное положение, какое оно занимает в наших западных окраинах».
125
Цит. по: Фёдоров В.А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период. 1700–1917. М., 2003. С. 226.
Закон 1883 года ограничивал также благотворительную и образовательную деятельность старообрядцев, которая рассматривалась как пропагандистская, преследовавшая цель «совращения в раскол». Была запрещена деятельность староверческих учителей и вся система обучения в староверческих школах. Однако эти школы и учителя продолжали, хотя и в глубокой тайне, свою деятельность. При этом поступление
старообрядцев в гимназии и университеты было крайне затруднено. Учащиеся обязаны были посещать уроки Закона Божия, где обыкновенно велось не столько преподавание уроков, сколько злостная критика старообрядчества и старообрядцев, сопровождаемая ругательствами. При посещении учебных заведений архиереями учащихся заставляли подходить под их благословение, заставляли ходить на общую молитву с никонианами, в «царские дни» — в церковь и т. д.Разрешая «творить общественную молитву и исполнять духовные требы по их обрядам как в частных домах, так и в особо предназначенных для сего зданиях», закон 1883 года запрещал именовать сами эти здания церквами. Закон хотя и дозволял «исправлять и возобновлять принадлежащие им часовни и другие молитвенные здания, приходящие в ветхость», однако «наружный вид зданий не должен быть изменяем», то есть «не должен иметь облика храма», ибо это было бы «публичным оказательством раскольнической веры». Распечатание старообрядческих скитов и монастырей было категорически запрещено. Староверам запрещалось совершать крестные ходы и публичные процессии (публичное ношение своих икон, за исключением случаев погребения), ибо и это также рассматривалось как «акты публичного оказательства раскола». Во всей своей силе сохранялся строгий запрет на публичную проповедь Древлеправославия. Запрещалось вне домов и своих молитвенных зданий употреблять свои церковные облачения (иноческие и священнические одеяния), а также «публичное раскольничье песнопение на улицах и площадях». В результате и этот закон, и без того весьма несовершенный, в следующий период был практически сведн на нет.
Последнюю четверть XIX века и начало XX века (с 1880 по 1905 год) Синод возглавлял печально известный обер-прокурор К.П. Победоносцев. Он был сторонником диктатуры новообрядческой церкви в духовной жизни и в этом видел «спасение» России. Свобода совести, утверждал обер-прокурор, приведёт к тому, «что враги отхватят массами русских людей и сделают их немцами, католиками, магометанами и прочими, и мы потеряем их навсегда для церкви и отечества». К «прочим» и врагам относились и староверы, которых по-прежнему продолжали называть «раскольниками».
Возникновение филипповского согласия
Ещё одним весьма влиятельным старообрядческим согласием, появившимся в XVIII столетии, было филипповское согласие. О нем известно гораздо меньше, чем о поморском и федосеевском. Отчасти это объясняется большей закрытостью данного согласия, вытекающей из самого филипповского вероучения. В настоящее время филипповцев почти не осталось — на территории России это согласие представлено лишь несколькими общинами и, по приблизительным оценкам, составляет не более 200–300 человек Однако некогда филипповское общество было весьма многочисленным. Представители его во множестве проживали в Архангельской, Олонецкой, Вятской, Владимирской и Ярославской губерниях, в Москве, Петербурге, Орле, Угличе, Кимрах, Одессе…
Основателем согласия «христиан соловецкого и старопоморского потомства», как они сами предпочитали себя называть, был старец Филипп (в миру Фотий Васильев; 1674–1742). Относительно его происхождения ничего не известно. Во время Северной войны, служа в стрелецком полку, Фотий, по словам историка Павла Любопытного, «ревнуя благочестию, оставил царскую службу и водворился в Выгореции; поправши там мир, носил в ней долговременно крест Христов»; «муж был благочестивый, строгой жизни и твёрдый буквалист».
На Выге Фотий принял старообрядческое крещение и начал новую жизнь. Поморская рукопись передает подробности его жизни в Выговском общежительстве: «Егда бяше он новоначальным послушником киновийским, прохождаше вся службы монастырския, овогда в хлебопекарне, иногда дрова сечаше и к келиям возяше, и прочия труды к послуге братии показоваше. И тако ему пребывающу и трудящуся не оставляше же и правила молитвеннаго, внимая чтению и пению с усердием, такожде и келейное свое правило по силе своей исправляше и соблюдаше» [126] .
126
Собрание от церковной истории древлеправославных християн, именуемых федосеевых и филипповых, и о их некоем междоусобном несогласии // Сайт «Староверие в документах» http://starover.boom.ru/
Усердно подвизаясь в Выговской киновии, Фотий решает принять иночество, на что (видимо, по объективным причинам) не решался ни один из выговских киновиархов — ни Андрей Дионисьевич, ни Даниил Викулин, ни позднейшие руководители общежительства. «И по сем прииде сему Фотию желание еже пострищися во иноческий образ. И благоволением старейшинствующих тогда отцев пострижен быв того же монастыря иноком Давыдом. И наречено бе имя ему во иноцех Филипп. И егда вся сия совершишася, и яко закон иноческий обдержство имеет шестинедельный пост, под началом у отца духовнаго пребывати в молчании повелевается, на свет и на люди отнюдь не выходити. И тако ему у отца Давыда некое время под началом пребывшу, и 40 дневнаго поста содержат не восхоте, своевольно нача ходит и со всеми о всем разглагольсгвоваше» [127] .
127
Там же.