Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке

Сколь ни досадно, этот случай квалифицировался как воровство. Аналогичной епитимье подвергли другого слишком раздражительного брата, который, нечаянно разбив стеклянный кубок, швырнул осколки на пол. Воровство, и к тому же сознательное! Так же квалифицировали оплошность некоего брата из Монпелье, который решил испытать свой меч и сломал его. Воровством считалось и проявление недозволенной инициативы, если она оборачивалась бедой — как, например, в случае с братом Жаком де Раваном, который в обществе братьев-служителей и туркополов вышел из Акры, направился по Казаль-Робертской дороге (между Назаретом и Тивериадским озером) и подвергся нападению сарацин, перебивших весь отряд. Брата Жака лишили духовного звания и заковали в колодки. Воровством — причем в особенно тяжких размерах — посчитали легкомыслие садовников и виноградарей, без разрешения покинувших Акру, чтобы весело поужинать за городом. Возвращаясь обратно в ночное время, они наткнулись на сарацин. Те, кому удалось спастись, не лишились духовного звания только по причине полученных серьезных ранений. Воровством являлись и несанкционированные расходы, даже мелкие, ибо они наносили урон Ордену. Брат Жан Бушдельевр (может быть, его имя следует читать Бек де Льевр) пошел по неверному пути, истратив двести безантов на строительные работы, и не смог дать точный ответ, как именно тратилась эта сумма. Его спасла хорошая репутация, но все же он был исключен из Ордена. В тот же день капитул приговорил к лишению духовного звания брата, который продолжал держать свою свечу зажженной, несмотря на то, что командор приказал ему потушить ее.

По нескольким приведенным примерам видно, какие именно проступки выносились на обсуждение капитула и как применялся Устав. Автор Уложений,живший в Святой Земле, приводит случаи, иллюстрирующие преимущественно повседневную жизнь и атмосферу, царившую в среде тамплиеров на Востоке, хотя некоторые прецеденты имели место в Испании или Лангедоке (происшествие с мечом в Монпелье).

Подчищая свои пергаменты, наш тамплиер избегал неприятных инцидентов, которые были неизбежны в карьере рядового брата. Он получил доступ на заседания капитулов. Суждения его отличались вдумчивостью, он имел собственное мнение, иногда позволял себе сдержанно пошутить. Он исходил из тех соображений, что справедливость на Востоке незначительно отличается от того, как ее понимают на Западе. Создавалось даже впечатление, что на Востоке правосудие более сурово. Действительно, по свидетельству Уложений,близость и обыденность смертельной опасности, частые стычки с врагом требовали большей бдительности и не располагали к проявлению снисходительности. Подвергнутые епитимье не имели права участвовать в битвах, но в силу необходимости, вероятно, исполнение наказания отсрочивалось либо его сроки сокращались. Острая нехватка личного состава, усугубленная потерями, не позволяла отказываться от умелых воинов. Ведь наиболее доблестные бойцы далеко не всегда становились образцовыми монахами, даже под знаком креста тамплиеров…

Глава седьмая Командорства запада

Тамплиер Жослен живал в богатых дворцах графа де Труа. Если танцы, смех и светский блеск изгладились из его памяти, он все же не забыл длинные поэмы, исполнявшиеся труверами, ибо Шампань являлась традиционной покровительницей разного рода изящных искусств. Он был достаточно образован, чтобы в часы досуга переписывать стихи, которыми втайне продолжал восхищаться. Это было время, когда его мятущаяся душа искала свой путь и жаждала обрести смысл земного существования. Романы Кретьена де Труа служили ему утешением в его уединении. Однажды из Германии прибыл некий трубадур. Он знал наизусть «Парцифаля»Вольфрама фон Эшенбаха, но в Труа никто не понимал немецкого языка. Пришлось сделать перевод и сократить поэму. Поговаривали, что она представляет собой версию «Персеваля»Кретьена де Труа или Гийо Прованского, которого Вольфрам фон Эшенбах, путая по незнанию, именовал Гийо Провансальским. Жослен не поленился выписать для себя несколько отрывков:

«Мне хорошо ведомы доблестные рыцари, обитающие в замке Монсальваж, где хранится Грааль. Это тамплиеры, пустившиеся в дальний путь в поисках приключений. Каков бы ни был исход их битв — победа или поражение, они все принимают с безмятежным сердцем, ради искупления своих грехов. Эту крепость населяет отряд искуснейших воинов. Расскажу вам об их пище: все, что они потребляют, готовится из одного драгоценного камня, который по своей сущности есть сама чистота… Именно благодаря свойству этого камня феникс сжигает сам себя и становится пеплом, но затем вновь возрождается из пепла. Благодаря этому камню феникс преображается, чтобы явиться взорам еще прекраснее, чем прежде… Камень этот придает человеку такую крепость, что плоть и кости тотчас обретают молодость. Он также носит название Грааль.

В один прекрасный день он спустился с небес — вот откуда его замечательные свойства. В день, когда мы празднуем Святую пятницу, можно увидеть голубя, парящего с небес, держащего в клюве маленькую белую гостию, которую он кладет на этот камень…

Желающим отправиться на поиски Грааля хочу поведать о его признаках. По краям камня можно разобрать волшебную надпись, перечисляющую имена и все потомство тех, кому суждено предпринять столь блаженное путешествие… Бедные и богатые равно ликуют, получив предуведомление, что им следует присоединиться к святому воинству. Избранные стекаются со всех краев земли; греховные помыслы, порождающие ложный стыд, навечно оставляют их, а на небесах их ожидает прекрасное воздаяние…»

«Романический» символ этого камня не нашел отражения в комментариях. Тем сильнее молодой рыцарь грезил о замке Монсальваж, охраняемом тамплиерами. Ибо в связи с ними Вольфрам фон Эшенбах, возможно сам тамплиер или примкнувший к ним, заговорил о Граале, который — чаша ли или камень — символизировал веру христианскую. Как часто Жослен возвращался мысленным взором к таинственному замку Монсальваж, о котором одни утверждали, что он расположен на рубежах Испании, на границе с сарацинами, а другие помещали его в Святой Земле! «Король-грешник», раненый и не способный обрести здоровье, — кто подразумевался под этим образом? Разве не король Иерусалимский, чье королевство наполовину находится в руках неверных и которому нужно освободиться от такого бремени? А может быть, волею случая или по прихоти поэта бедного короля вообще окружали только тамплиеры, оставшиеся его единственной опорой? Для Жослена эти мысли звучали как внезапно услышанный призыв о помощи. Он стремился исполнить свой долг, до конца принести себя в жертву и, подобно фениксу, возродиться из пепла, чтобы обрести райское блаженство. Он вступил в ряды тамплиеров не из страха перед завтрашним днем и не из-за неприятия мирской суеты, но чтобы сражаться за морем. Он горел желанием отправиться в Святую Землю. Но сколь ни страстно было его желание, оно пока не исполнилось. Недостаточно было предложить свою кандидатуру — требовалось, чтобы ее утвердили заслуженные члены Ордена. Путь в Святую Землю открывался только тем тамплиерам, которые были выдвинуты согласно обычаям и законам Ордена. Собственно говоря, в верхах полагали, что военная обстановка может испортить добрые орденские обычаи, что близость сарацин чревата дурным влиянием на новичков. Требовалось время, чтобы понаблюдать за поведением новобранцев и завершить их становление в качестве рыцарей Храма. Иначе что подумают Великий магистр и высшие орденские сановники, получив контингент плохих воинов, которые не торопятся проявить отвагу, прохладны к делам религии и, несмотря на принесенные обеты, готовы приспосабливаться, то есть сдаваться, при первых столкновениях? Какой приговор они вынесут тем, кого здесь напринимали в Орден? До какого попустительства можно дойти? На Востоке требовались надежные люди, наделенные железным телом и стальным характером. На них возлагалась последняя хрупкая надежда королевства Иерусалимского. Немалым резоном являлась и необходимость управлять доменами Ордена тамплиеров, вести хозяйство, торговлю, учет — словом, увеличивать, насколько возможно, богатство, чтобы оплачивать ведение войны. Возведение и ремонт крепостей, содержание и экипировка их защитников (рыцарей и братьев-служителей Ордена тамплиеров, а также вспомогательных войск) пожирали все доходы командорств Запада. Следовательно, возникала необходимость обучения искусству управления знакомых только с войной, турнирами, охотой и верховой ездой молодых рыцарей, тем более что эти молодые рыцари были очень разные. Большинство из них не владело грамотой. Умевшие писать и читать ценились на вес золота и становились объектами особой заботы. Их часто перебрасывали с места на место, дабы они набирались опыта. Именно из их числа по преимуществу избирали командоров и будущих сановников. Но лишь по достижении зрелого возраста их квалификация почиталась достаточной для назначения на первые должности. Орден богател и испытывал серьезные трудности, если пользоваться современной терминологией, с «центральной администрацией» и «зарубежными отделениями». Поэтому юный брат Жослен мог сколько угодно проявлять нетерпение в отношении отъезда в Святую Землю. Так как он обладал красивым почерком и немного знал латынь, ему поручали переписывать хартии и вести приходно-расходные записи. Его посылали также собирать налоги, контролировать выдачи, надзирать за хлебопашцами и волопасами, проверять ход ремонтных работ на какой-нибудь ферме, доставлять послания в Провен, сопровождать перевозку денег в Париж. Куломьер являлся небольшой обителью, однако, располагаясь на пересечении путей, ведущих в Реймс, Провен, Сане и Париж, выполнял полицейские функции и служил перевалочным пунктом. Когда здесь останавливался проездом важный сановник, ему выделяли эскорт, численность которого зависела от степени почтения к его достоинству. Если к этим многочисленным мирским повинностям добавить время, посвящавшееся богослужениям и молитвам, то становится очевидным, что Жослен никогда не был предоставлен самому себе. Но разве Устав не требовал, чтобы тамплиеры никогда не пребывали в праздности, вкладывая в свои дела весь талант и силу воли? Переведенный в Провен, затем в Бонлье и, наконец, в Париж по милости одного важного гостя, который обратил на него внимание, Жослен проводил годы в ожидании отправки в Святую Землю, вращаясь среди других братьев, так же, как он, жаждущих битв. Но разве не повиновение требовалось от него превыше всего? Как-то раз он имел неосторожность проявить свое нетерпение, что привело к продлению его пребывание в Куломьере, чтобы пресечь малейшие проблески независимости, личной инициативы и высокой самооценки, которую не следовало показывать. Брат Жослен покорился, обуздав гнев и проглотив слезы. Как и многие другие, он постепенно оставил мечты о личных подвигах. Он смирился с работой, которая вменялась в обязанность для послушания, горестно сознавая, что Ордену нужнее солдаты, чем отважные герои. Демонстрируя покорность, он переезжал из одного командорства в другое и быстро приобрел необходимые познания. И вот, несмотря на свою молодость, он попал в число известных людей Ордена, и старшие братья готовили его к занятию высоких должностей. Каковы же были повседневные занятия тамплиеров и как функционировали их домены?

Сельские командорства

Некоторые авторы уверяют, что на Западе, то есть во Франции, Англии, Испании, Португалии, Германии и Италии, Ордену тамплиеров принадлежало девять тысяч командорств. Это число завышено или, скорее, оно отражает общее количество командорств и связанных с ними ферм и хуторов. Во Франции, в этой колыбели Ордена на Западе, где ему сопутствовали постоянный успех и щедрые пожертвования, насчитывалось всего около семисот настоящих командорств, вокруг каждого из которых группировалось в среднем двенадцать доменов, помимо отдельных домов, разбросанных среди полей, и целых деревень. Чтобы составить представление об их размерах и доходах, обратимся к статистике. При этом следует помнить, что единицы измерения менялись в зависимости от регионов, так что весьма затруднительно определить их точные соответствия. Не следует также переводить в современные франки деньги той эпохи — не только по причине больших различий, но и из-за колебания покупательной способности. Приведем несколько примеров, относящихся к разным регионам, — может быть, и не самых показательных, потому что не все картулярии Ордена исследованы должным образом и, разумеется, не все еще найдены. Самые известные картулярии дают довольно полное представление об основании и распространении Ордена. Описи, составленные в 1307 году синдиками Филиппа Красивого после ареста тамплиеров, дополняют важные детали относительно внутренней экономической жизни. Ряд последующих документов свидетельствуют о жадности короля, о продажах и хищениях, которые нередко допускали королевские агенты, действуя сообразно полученным инструкциям.

Командорство Куломьерв Бри было основано на пожертвования Тибо II, графа Шампани и Бри, вскоре после собора в Труа. Граф подарил тамплиерам небольшую крепость, основанную им самим и расположенную в стратегически важном месте на пересечении двух путей, получившем название Монбиль-яр, которое возвышается на восемьдесят метров над городом Куломьером. В 1173 году наместник Труа Анри пожаловал тамплиерам мельницу с ее арендатором и приблизительно тогда же некий Ферри из Парижа также подарил мельницу с арендатором. В 1232 году другой граф Шампанский пожаловал тамплиерам Куломьера 400 га земли в Маганском лесу. Менее знатные сеньоры жертвовали фермы, участки земли и ренты. В своей монографии, посвященной командорству Куломьер, Жан Шельстрете отмечает, что в 1783 году этот домен, в то время находившийся во владении госпитальеров, позднее перебравшихся на Родос, а затем на Мальту, состоял из пяти крупных ферм, из которых только Бильбарто со всех своих земель, лесов и построек приносило доход в 24 тысячи ливров, что соответствует 340 тысячам современных франков.

Рост командорства Бонльев диоцезе Труа, как явствует из существующих хартий, был не менее показателен. Около 1220 года Андре де Россон решил сделаться тамплиером. Он отдал Ордену все, что имел — земли, лес и прочее — в Россоне и в Эйфоле. Десять лет спустя другой местный сеньор передал Ордену свое достояние в тех же краях. В 1238 году Готье IV, граф де Бриенн, женился на сестре короля Кипрского Мари де Лузиньян. Сильно нуждаясь в деньгах, он продал тамплиерам Бонлье тысячу арпанов леса в Бетейзе, причем нужно отметить, что хотя сделка заключалась на Востоке с магистром Ордена тамплиеров, но для братии Бонлье. Последние, не останавливаясь на достигнутом, еще более увеличили свои владения. В 1250 году они купили около шестисот арпанов леса у рыцаря де Милли. Если суммировать все их приобретения, то можно констатировать, что с 1232 по 1255 год их владения возросли до 4500 арпанов, а площадь обрабатываемых земель достигла 3 тысяч га (арпан в Труа равнялся 0,6 га). За тот же период не прекращался поток прочих пожертвований: три сетье овса и десять су, 20 су ренты, 30 арпанов земли и т. д.

Картулярий командорства Соммрёв Пикардии, центра бальяжа, включал не менее 106 актов за период с 1140 по 1262 год. Основанное в правление короля Людовика VII на средства местного сеньора Сустана де Фена после ряда последовательных пожертвований, обменов и покупок командорство превратилось в хозяина земель во всех соседних приходах, домов в Бовэ и Клермоне. Командор-бейлиф Соммрё помимо прочего делил с сеньором этой области права на полевую подать шампар, на полевую подать терраж, на отправление правосудия, на сбор десятины и другие феодальные доходы. Многие рыцари и братья-служители помогали командору. Так, в его подчинении состояли брат-житник, ответственный за хранение и продажу урожая, за сбор десятины и арендных платежей, а также раздатчик (эконом), ведший счета. Капеллан командорства одновременно состоял кюре церковного прихода Соммрё. Как можно убедиться, величина командорства в конце концов обусловила его деление: так возникло новое командорство Нейли-су-Клермон со своей часовней и независимыми землями.

Перейдем в Нормандию. Одним из самых значительных командорств этой области был Ренвиль (в Эвре). В 1140 году Ришар, младший сын Робера I, барона д'Аркур, и Колетты д'Аргуж, построил часовню Сен-Этьен де Ренвиль и пожаловал ее тамплиерам вместе со своим родовым фьефом и патронатом над приходом д'Эпревиль, около Нейбурга. По возвращении из Святой Земли он умер и был погребен в этой часовне Сен-Этьен; надгробный памятник представляет его «лежащим во весь рост, в кольчуге, с мечом и щитом, на котором красуется герб Аркура» с надписью: «Здесь покоится брат Ришар д'Аркур, рыцарь, командовавший рыцарством Ордена тамплиеров, основатель обители Сен-Этьен». В ту эпоху командорство включало часовню, укрепленную усадьбу, голубятню и угодья. В 1156 году Маргарита, графиня Уорвик, с согласия своего сына Генриха Нейбургско-го пожаловала Ордену домен Ламмадок. Спустя два года тамплиеры Ренвиля получили от Годфруа Вака домен д'Анжервиль. Пожертвования продолжали стекаться рекой не только до конца XII века, но и в течение всего XIII, почти до последних дней существования Ордена. То в виде денежных сумм, то ренты, то в виде передачи крепостных с их семьями, хижинами и садами, то богатых и красивых ферм (например, Дье-л-Акруасс в Тиллель-Ламбере или Фюгюроль), то домов в Эврё или части фьефов (например, Курбепен, подаренный в 1205 году Робером дез Эраблем, или Рублемон, пожалованный в 1294 году, или Турнедо-Буа-Юбер и Турвильла-Кампань). Благодаря менам и купле тамплиеры Ренвиля округляли свои владения. Они купили целый фьеф у сира де Ненанкура Филиппа д'Артуа и другой фьеф — у господина де Ла Губержа в Орм-Эманвиле. Так же как и в Соммрё, здесь были вынуждены создать самостоятельные командорства. Однако показательно, что с конца XII века возникают конфликты с церковными властями. В 1199 году тамплиеры Ренвиля столкнулись с аббатом Дю Бек-Эллуэном по поводу взимания десятины в приходах Марбуф и д'Эпревиль. Рыцари проявили благоразумие, заключив договор, который подписали аббат Дю Бек и магистр Нормандии.