Повседневная жизнь викторианской Англии

В двадцать лет девушки должны были спрашивать разрешения у матери, прежде чем написать письмо своим знакомым. Лаура Фостер упоминала в своих дневниках о своей полной изоляции от внешнего мира. Ее семья редко выходила в свет, и мать считала, что дети должны быть вполне счастливы, находясь все время в собственном доме: «Я не помню, чтобы мы видели кого-нибудь кроме священника нашего прихода. Все знакомые, не находившиеся в родственной связи с нами, рассматривались матерью как зло, и в пример все время ставилась дочь Аделаида, которая была очень привязана к семье, в то время как остальные предпочитали посторонних».

В таких условиях даже привлекательным девушкам было довольно трудно встретить будущих мужей. По этой причине, с точки зрения родителей, самым лучшим браком считался тот, когда отец невесты сам выбирал ей жениха.

«Он тебе противен сейчас, ты испытываешь к нему отвращение, это вполне понятно, – убеждала Шарлотта Бронте свою подругу Элен Ниссей. – Но ты должна помнить, что ты его совсем не знаешь. И потом, мне кажется, что ты никогда не полюбишь никого до свадьбы. После того как церемония закончится и все устроится, ты начнешь привыкать к этому существу… и вполне возможно, что ты станешь ласковой и привязанной женой, даже если индивидуум не оправдает всех твоих ожиданий».

Во всех книгах этого периода рисуется образ идеальной женщины, которая каждый раз, когда ей приходили в голову мысли о том, что муж невнимателен к ней и проводит все свободное время в клубе или бог знает где, вместо того чтобы чувствовать обиду, должна была, глубоко вздохнув и отогнав неправильные мысли, подумать: «Главная моя задача – сделать всех в доме счастливыми!»

Безусловно, в этом была разумная сторона. Избавляясь от мыслей, которые не могли ничего изменить, но привели бы их обладательниц в состояние крайнего расстройства, они концентрировались на деле, и все в семье вновь становилось на свои места. К сожалению, мир устроен так, что всегда кто-то кем-то пользуется и кто-то приносит себя в жертву. В викторианской Англии последними являлись женщины, которые, что было самым замечательным, в большинстве случаев жертвами себя не ощущали. Недаром в книге по этикету на самом видном месте находился совет о том, что не следует много читать. Зачем нужна умная жена, если муж все равно не желал выслушивать ее мнение! В «Ежедневных рекомендациях для леди» и в «Друге и наставнике молодой женщины» писалось: «Воздержание, терпение, согласие, когда не согласны, ради мира в семье, способность поступаться своими мнениями и желаниями и всем, что вы считаете своим!» А в «Советах женам» прямо говорилось: «Ваша главная установка – не раздражать!» Воистину ХЕХ век – это был земной рай для мужчин!

Кто в доме хозяин?

В XIX веке джентльмены еще продолжали оставаться в первую очередь помещиками. При этом почти все они держали акции и имели свои интересы в производстве. С детства они приучались к исполнению обязанностей в местном суде, в приходе, в благотворительных организациях, в дворянских собраниях. Многие состояли офицерами в местных полках. Более именитые служили членами парламента, дипломатами и министрами, в то время как другие становились директорами компаний, частных школ, юристами или писателями. Оскар Уайльд – гений этюдов, подсмотренных в свете, красочно и очень метко описал общество, в частности, в своей комедии «Как важно быть серьезным».

«Леди Брэкнелл.Вы можете присесть, мистер Ворфинг.

Джек.Спасибо, леди Брэкнелл, но я предпочитаю разговаривать стоя.

Леди Брэкнелл.Я чувствую себя обязанной сказать вам, что вас нет в моем списке выгодных женихов, однако я готова включить ваше имя, если вы ответите на вопросы любящей матери. Вы курите?

Джек.Я боюсь, что да!

Леди Брэкнелл.Рада это слышать! Мужчина должен иметь какое-нибудь занятие! В Лондоне и так слишком много бездельников!»

Кандидатуры женихов для своих дочерей родители подбирали сами, основываясь в основном на титуле и благосостоянии молодого человека.

‹Леди Брэкнелл.Какой у вас доход?

Джек.Между семью и восемью тысячами в год.

Леди Брэкнелл (записывает к себе в книжечку).Что ж Это удовлетворительно.

Джек.Также у меня дом и конечно же имение, приблизительно 1500 акров.

Леди Брэкнелл.Дом в имении! Сколько спален? Хотя этот вопрос можно прояснить и позднее. Я надеюсь, что у вас есть и дом в Лондоне? Не можете же вы ожидать, что такая простая и неиспорченная девушка, как Гвендолен, будет жить в деревне?

Джек.У меня есть дом в районе Белгрэйв-сквер, но он сдан сейчас леди Блоксхейм. Конечно, я могу расторгнуть наше соглашение, предупредив ее за полгода.

Леди Брэкнелл.Какой номер дома в Белгрэйв-сквер?

Джек.Сто сорок девять.

Леди Брэкнелл (качает головой).Немодная сторона улицы… Однако это поправимо».

Викторианцы считали, что минимальная сумма, нужная джентльмену для жизни, должна составлять тысячу фунтов в год, и черпалась она из имения в тысячу акров. Из пятнадцатимиллионного населения Британии в первой половине XIX века было всего 700 семей такого уровня, включая двадцать с лишним князей. Однако титул в семье переходил только к старшему сыну, а его младшие братья были вынуждены сами строить свое будущее, идти в профессию, как тогда говорилось, или служить Господу. Иногда они получали от семьи небольшое содержание, которое было включено в завещание или милостиво предоставлено старшим братом, а иногда были его лишены. Как девушке без приданого было очень трудно выйти замуж, так младшие сыновья в аристократических семьях довольно часто оставались неженатыми, если их деловые качества не позволяли им сколотить себе состояние.

Если же родители были удовлетворены выбором дочери или сына и образовывалась счастливая семья, то и в этом случае муж большую часть времени проводил в компании своих друзей, с которыми встречался ежедневно в мужском клубе, куда не допускались женщины. Его валет – личный слуга, который мог быть в одном лице и камердинером, и дворецким, ходил при этом в другой клуб – для верхней, мужской прислуги.

Авторитет главы семьи и дома в это время оставался непререкаемым, и даже если некоторые решения хозяина были абсурдны, а иногда и губительны для семьи, никто не мог перечить ему. Жена не могла возразить, даже вставая на защиту собственных детей, и возможно потому, что решения в парламенте принимались мужчинами, которые были далеки от дел своих домочадцев, младшие сыновья часто не имели ни копейки денег, а дочери мучились в замужестве за человеком, внушавшим отвращение, а порой и ужас. Дети боялись отца как огня, и самой страшной угрозой было: «Папе будет рассказано о твоих проказах!»

В России дети называли родителей на «вы», в Англии, где нет разделения в обращении, в разговоре с отцом дети добавляли в конце «сэр»,что показывало уважение. Перед сном они подходили к нему и целовали руку, в то время как маму могли поцеловать в щеку. Отцовские решения не обсуждались, и на материнское посредничество рассчитывали только в крайних случаях.

В 1854 году английский поэт Ковентри Пэтмор написал поэму «Ангел в доме», где нарисовал образ идеальной жены. Это произведение сразу стало таким популярным, что любую женщину сравнивали с героиней поэмы. Она была необыкновенно симпатична, обладала огромным обаянием, в ней абсолютно отсутствовал эгоизм. Ее повседневные жертвы в пользу семьи заключались в мелочах. Если в комнате был сквозняк, то она садилась в то место, где дуло, оберегая мужа и детей, просила горничную лучшие куски отдавать близким, ограничивала себя во всем и каждую минуту заботилась о том, чтобы всем вокруг нее было хорошо.

Имидж такой женщины родился не случайно и имел глубокие корни, недаром до XIX века сохранился обычай класть девочек в колыбель, сделанную из податливой липы, а мальчиков – из крепкого дуба. От будущей леди ожидалось, что она будет послушна отцу, а затем мужу, требовательной со слугами и строгой с детьми. Журналист «Субботнего обзора» написал в 1867 году: «Каждый мужчина надеется найти такую спутницу жизни, которая его интересы принимала бы за свои собственные, которая, пока муж трудится на благо семьи, создавала бы для него дома уют и покой, не отвлекая его воспитанием детей, домашними заботами, разбирательствами со слугами. Супругу, которая была бы ему другом и партнером во всем, но при этом – никогда его соперником».

Кроме того, с женитьбой мужчина мог решить вопрос своего благосостояния, поскольку после акта 1833 года все движимое и недвижимое имущество жены переходило мужу и она не могла им распоряжаться даже после его смерти. С этой точки зрения ухаживания за девушкой очень часто были вызваны не ее прелестями и качествами характера, а ее приданым. В этом вопросе не деликатничали. После того как поступало предложение от жениха, родители будущей невесты «выкладывали все карты на стол», объясняя в деталях, где, что и в каком количестве он может получить за их дочерью. И после того как девушка давала согласие на брак, обратной дороги уже практически не было, так как жених в своих мыслях уже считал себя хозяином всех принадлежавших ей владений. Сын обедневших аристократов очень часто женился на дочери богатого промышленника, поскольку его титул вынуждал его найти пару, которая бы позволила ему вести образ жизни, соответствующий его положению. В свою очередь отец невесты, благодаря знатному зятю, получал возможность вращаться в кругах, куда ранее ему были закрыты все дороги. В представлении мужчин обязанности жен заключались в том, чтобы освобождать их головы от домашних проблем, в то время как они добывали необходимое для дома. В журнале «Панч» в это время печатаются такие высказывания молодых женщин: «Я не верю в другое предназначение, кроме как быть хранительницей очага!», «У меня нет других чувств и желаний, кроме как сделать моего мужа счастливым!», «Кто я и что я без моей семьи? Меня просто нет!»