Повседневные страдания с опасными леди-монстрами

Встаю и затыкаю словоохотливую коровушку поцелуем, мягко притягивая к себе. Вновь усевшись, заставляю ее принять прежнюю позу, за тем исключением, что младший упирается ей в живот. Пусть Мурана сама действует дальше. Девушка лишь на секунду задумывается, но, подгоняемая не на шутку взбешенными гормонами и собственным любопытством, привстает и вправляет в себя левой рукой член, пальцами правой расширяя влажную киску. Идет ровно и чертовски приятно без каких-либо преград: у Существ нет девственной плевы, их организмы устроены иначе, позволяя им чуть ли не с подросткового возраста заниматься сексом. Но все равно чувствуется, что ты первый входишь в ее пещерку: настолько там тесно и здорово! Мурана опускается до самого конца, останавливаясь лишь тогда, когда ее бедра упираются в мои, а мой младший — в ее матку.

— О-о-ох! — стонет она, впиваясь пальчиками в мои плечи. В отличие от Драники или Совушки у нее едва ли есть ногти, поэтому я совсем не чувствую боли. — М-м-му-у! Как же кла-а-асно! Как прия-а-атно! О-ох, прошу, господин, продолжайте!

— Зови меня — Рик, — говорю, вонзая пальцы в ее мягкую плоть…

Самым мощным и приятным отличием от всех предыдущих монстродевушек, у Мураны была непревзойденная мягкость и пышность ее отличительных достоинств. Всякий раз, когда я сжимал зад Драники или Шарлин (Марси и прочих, кроме слаймы), то чувствовал упругость и мощные мускулы. Девушки не специально качали ноги, просто сам их образ жизни к тому подталкивал. Летучая мышка любила спать вниз головой, цепляясь мощными когтями за балку, Совушка также сидела на любых выступах, наблюдая за происходящим внизу с небоскреба, у Марси по определению нижняя часть была сплошным мускулом. Но Мурана… Это совершенно другое дело! Куда только не положи руку, чувствуешь удивительную мягкость нежной кожи. Никакого жира и отвратительного целлюлита! Мурана — молодая самочка вида, у которого все излишки уходят в сиськи! Кира по-черному завидовала таким Существам из-за удивительного строения их костей, содержащих ману. Благодаря им, они легко выдерживали огромный вес молочных арбузов, не испытывая тех тянущих болей, которые неизменно сопровождают человеческих женщин.

Сжимая ее в объятиях, чувствую, как Мурана буквально расплющивается, обволакивая меня своим телом. Я практически тону в ее огромных сиськах, а младший как будто купается в нежном киселе — настолько у нее там все мягко и сочно! Кстати, девушка кончает чуть позже, чем все Существа, с которым я раньше имел близость, но все же раньше, чем земные девушки. Сказывается выносливость ее вида. Хотя она также удивляется моим ласкам и желанию продолжить даже после того, как она получила первый оргазм. Кончает она также удивительным образом: сначала по ее телу пробегает короткая, но мощная дрожь, затем она тихо, но очень эротично мычит, а потом буквально растекается на мне от охватившей ее истомы. Мне приходится приложить немало усилий, что собрать в кучу это растекающееся желе, приподнять и поменяться с ней местами. Мурана рефлекторно подчиняется, похоже, даже не соображая, что и как с ней намереваются сделать дальше. В мыслях она сейчас очень далеко от собственного тела. Раскладываю ее на лавочке таким образом, чтобы девушка не касалась грубой поверхности лавки, а шикарная задница оставалась в приподнятом положении. Для этого приходится проявить смекалку и напихать сена под мою футболку, служащую подставкой. Зато теперь ничто не мешает мне исполнить предначертанное. Заняв удобную позицию, левой рукой приподнимаю хвостик с аккуратной кисточкой на конце (чтобы не мешался), а правой мягко оттягивая в сторону складочки ее мясистого зада, открывая сразу обе дырочки.

Обучать коровку радостям анала сейчас у меня нет времени и особого желания. С ней и без того все просто замечательно. Вхожу туда, где уже побывал чуть раньше, сразу же возвращая ту на грешную землю.

— Ох, когда мы… Му-у-у, да, господин Рик, вот так! Сильнее! О-ох!

Она снова кончает со страшной силой, брызгая как соками, так и молоком из напряженной груди даже без моей стимуляции. Жаль, что молоко пропадает, но сделать ничего нельзя. Я слишком занят другим, не менее интересным и приятным делом. И вдруг сам, практически сам того не осознавая, взрываюсь внутри нее, заполняя жерло ее вулкана своим молочком. Как говорится — равноценный обмен. Почти.

— Ох-х, как много, — едва не теряя сознание, мычит коровка. — Т-так и должно быть? Мне кажется, я сейчас лопну… Господин, это было та-ак здорово!

— Не преувеличивай, — говорю я, садясь рядом с ней на лавку. — не лопнешь. И мне с тобой было очень приятно. Я еще ни с кем такого не испытывал!

— Скажите, госп…

— Рик!

— Скажи… Рик… — тихо произносит Коровка. — Вы… ты не против, если я оставлю ребенка? Не подумай! Я не собираюсь использовать его, чтобы проникнуть на Землю! Совсем нет! Наоборот, я хотела бы отдать его на воспитание племени! Просто… просто мы вымираем. Нас осталось совсем мало! А от вас, людей, рождаются крепкие и здоровые малыши. Причем очень часто — мальчики! А для нас — это как милость божья! Пожалуйста!

— Это серьезный вопрос, — подумав, отвечаю я. — Мне надо подумать…

А сам вспоминаю историю тех летней давности, в которой меня пытались шантажировать даже не придуманным ребенком, а самим фактом его зачатия! То есть, я тебе дала, подарила невинность, так сказать, ты в меня кончил, так прими ответственность! Или денег давай! А как поступает Существо на примере той же Мураны? Да она готова умолять меня оставить ребенка даже не ради себя, а ради всего рода, жертвуя собственными интересами! При этом категорически не желая нагружать меня проблемами воспитания! Есть ли подобные женщины на Земле? Пф-ф, что за вопрос? Естественно, нет! Никто из разумных девушек Земли не оставит себе дитя от первого встречного!

Конечно, можно сослаться на разность ситуаций и общих проблем… Но давайте представим на месте той же Мураны любую знакомую девушку. Поступили бы они также? Пф-ф-ф… Вот и весь ответ.

— Вам же для успешного зачатия нужно обоюдное согласие? — вспоминаю непременное условие, о котором слышал не раз от самых разных Существ и даже Киры. — Или ничего не произойдет?

— Верно, — кивает та. — Но обычно в племени все происходит само собой, так как все наши самцы желают продолжения потомства, даже если впервые встречаются с девушкой. Но в вашем случае обязательно нужно согласие…

— А что тогда будет с тобой?

— Я вернусь в родную деревню (Саске: -)) и буду жить там до того момента, как моему малышу исполнится год. Потом я смогу передать его другим кормилицам и о нем будет заботиться весь род, даже если родится девочка… Но, мне кажется, от вас обязательно будет крепкий и сильный мальчик! Лишь потом я смогу вновь попробовать пройти на Землю, так как мне не за кого будет волноваться.

— Понятно, — киваю. — Тогда я даю свое согласие!

— Ах!

От радости девушка вскакивает, снова заключая меня в объятия. Чувствую, как младший снова упирается ей в животик.

— Но сначала нам стоит укрепить твоего будущего малыша! — улыбаясь, взглядом показываю ей на восставший стояк.

— Ох! Я с радостью! Только скажите!..

* * *

… — Ты не сильно торопился? — с сарказмом в голосе замечает Кэрри, когда я негнущихся ногах подхожу к дверям главного корпуса. Что поделать — я снова перестарался. Полностью истощив как силы, так и запас своего молочка, которым щедро одарил коровку. Зато мы расстались совершенно довольные друг другом, а Мурана кроме того была абсолютно уверена в том, что у нее родится крепкий мальчик. Совместили приятное с полезным. Она обещала передать весточку через год-полтора, как снова попытает счастья перехода в программу обмена. На том мы с ней и попрощались.

— Ты не представляешь, насколько вкусное у нее оказалось молоко.

— Хм, лучше мне не знать, — прикрывая ладонью лицо, изрекает блондинка. — Пойдем, нас уже наверняка заждались встречающие!

— Хорошо, дорогая… жёнушка! — киваю я, подмечая, как у той от моих слов покраснела шея. Должно быть, у нее все же есть какая-то симпатия ко мне, хоть она и не желает в том признаваться?.. Кто знает. Меня больше интересует, зачем она вообще поперлась в чужую страну? Не шпионить же?

Мы без задержек проходим мимо заграждений, направляясь в сторону вечно открытого портала. По ту сторону меня ждет родной дом. Нас останавливает последний патруль, проверяя документы и отсутствие каких-либо ошибок в работе портала.

— Так зачем ты все же поехала к нам в Россию? У нас, знаешь ли, любят кататься на медведях с бутылкой водки в руке зимой в минус сорок градусов! Сможешь такое выдержать?

— Че, правда?! — резко оборачивается бравый агент интерпола, глядя мне в глаза. Но заметив улыбку, расслабляется.

— Ах ты… Зачем-зачем? — вздыхает она. — Знал бы ты, как мне надоела вся моя жизнь! Я шагу в сторону не могла сделать, чтобы мама не отчитала меня за это! Это с ее приказа я поступила на военную кафедру, хотя мечтала о карьере художницы. Это ее знакомые пропихнули меня вверх по служебной лестнице… Хотя несколько членов мне все же пришлось пососать ради этого. Когда я стала независимым агентом интерпола, то подумала: — «Вот! Наступил момент моей долгожданной свободы! Буду держаться подальше от мамы и ее друзей!» Ага. Хер там плавал! Даже мой непосредственный шеф оказался ее знакомым! Я просто сменила одну клетку на другую!