Повторим брачную ночь?

– Скажи мне, где он?

Этот вопрос он произнес с такой ледяной резкостью, что Мэйзи почувствовала тревогу.

– Зачем? – так же резко спросила она, хотя по спине ее пробежал холодок страха.

Его золотистые глаза расширились от изумления.

– Зачем? Ты что, совсем не в своем уме? Потому, что я хочу видеть его.

– И все-таки зачем?

Его лицо потемнело, и Мэйзи подняла руку, едва он успел открыть рот.

– Давай успокоимся и поговорим обо всем, как разумные люди. Мы провели вместе одну ночь. – Она покраснела, произнеся эти слова. – После чего ты ушел, не оставив даже дежурной записки с благодарностью. Ты использовал меня, а потом исчез. Через месяц я обнаружила, что беременна. И вот спустя пять лет ты вламываешься в мою дверь и требуешь, чтобы я показала тебе своего сына. Я ничего не знаю о твоем прошлом, и ты кажешься опасным человеком. Черт, я даже не знаю твоей фамилии! И ты полагаешь, что я познакомлю тебя со своим сыном?

Он какое-то время молча смотрел на нее, прежде чем резко заявить:

– Если этот ребенок мой…

Она недоверчиво рассмеялась.

– Если я правильно тебя поняла, ты приехал сюда, даже не будучи уверенным, что ребенок, которого ты так жаждешь увидеть, – твой?

– Поскольку я никогда не видел его, я не могу быть стопроцентно уверен, что он мой. Поэтому я и прошу показать его мне. Человек в моем положении должен быть абсолютно уверен в правоте притязаний на отцовство.

– Что ты имеешь в виду, говоря о своем положении?

Ее вопросы заставили его глаза сузиться еще больше.

– Ты не знаешь, кто я такой?

– Если бы знала, стала бы я спрашивать об этом? – парировала она. – Если ты хочешь, чтобы я пошла тебе навстречу, я требую, чтобы ты сказал мне свое полное имя.

Он сжал челюсти.

– Меня зовут Ромео Брунетти.

Он произнес это с таким видом, словно ожидал, что его слова будут сопровождаться звуками труб и кимвалов. Поскольку Мэйзи молчала, в его глазах появилось странное выражение.

– Это тебе ни о чем не говорит?

Она пожала плечами:

– А должно?

Он еще какое-то время рассматривал ее, потом принялся расхаживать по комнате.

– Совсем нет. Итак, наконец мы покончили с официальными представлениями.

Мэйзи откашлялась.

– Мистер Брунетти, я…

Она замерла, когда он шумно выдохнул.

Она посмотрела ему в лицо и увидела, как его взгляд замер на фотографии, стоявшей на ее столе.

– Это… это он? – спросил Ромео прерывистым хриплым шепотом.

Когда Мэйзи кивнула, он протянул руку и медленно взял рамку со снимком.

При воспоминании о холодном равнодушии, с которым ее родители относились к ее сыну и к ней самой, ей захотелось вырвать фото из его руки. И как всегда, защитить своего сына от неприятия, с которым ей пришлось жить всю ее жизнь.

Она сделала этот снимок в саду Ранелы в первый день весны. Одетый в нарядную рубашку, джинсы и ярко-голубой шерстяной джемпер, Джанлука казался воплощением здоровья и счастья, и Мэйзи не удержалась и сфотографировала его.

Она наблюдала за тем, как Ромео поднес фотографию ближе к лицу. Его черты обострились, дыхание стало медленным и сдержанным. Он почти минуту смотрел на снимок без всякого выражения, потом провел пальцем по щеке Джанлуки.

– Mio figlio, – прошептал он.

– Я не понимаю, что это значит, – так же тихо произнесла Мэйзи.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Мой сын. Это значит «мой сын». – Он посмотрел на нее с глубоким осуждением. – Он мой сын. И ты прятала его от меня.

Он почти прорычал это, и Мэйзи отступила на шаг.

– Я не делала ничего подобного. И если ты немного поразмыслишь над этим, то поймешь, как нелепы твои претензии.

Ромео принялся расхаживать по комнате, зажав фотографию в своей руке.

– Сколько ему лет? – спросил он, остановившись на мгновение.

– Через три недели исполнится четыре года.

Он снова стал ходить по комнате.

– Четыре года… Dio mio [6] , четыре года я был в полном неведении, – пробормотал он.

6

Боже мой (ит.).

– И каким образом ты узнал об этом?

Он замер, словно ее слова привели его в замешательство.

– В свое время мы поговорим об этом. А сначала, пожалуйста, скажи мне, как его зовут и где он находится.

Настойчивость в его голосе насторожила Мэйзи. Но не потому, что отец ее сына узнал о его существовании. С того момента, когда поняла, что беременна, она решила, что даст своему ребенку возможность узнать своего отца. С этой целью она отправилась в Палермо, но после двух недель безрезультатных поисков Ромео сдалась.

Сейчас же Мэйзи чувствовала, что Ромео появился не только для того, чтобы познакомиться с сыном. В нем была затаенная угроза, которая породила в ней страх.

– Зачем ты на самом деле приехал сюда?

Он нахмурил брови.

– Я полагал, что мы уже выяснили этот вопрос.

Она покачала головой. Происходило что-то серьезное, что-то очень плохое. И это было связано с ее горячо любимым сыном.

– Нет, не выяснили. И я категорически отказываюсь что-либо говорить тебе о нем, пока ты не объяснишь мне, что происходит.

Глава 3

Ромео снова взглянул на фотографию. Его сердце сделало кувырок, когда он смотрел на глаза совершенно такого же цвета, как у него. Ребенок… его сын… Он смеялся, и его лицо светилось от радости и удовольствия, когда он позировал для снимка, вытянув перед собой пухлые ручонки. Ромео охватила дрожь в сочетании с чувством странной растерянности. И глубокого страха.

Dio mio.

Глубоко вздохнув, он взял себя в руки.

– Я только что выяснил, что у меня есть ребенок.

Мэйзи приподняла бровь и снова задала вопрос, на который он еще не ответил.

– Я узнал об этом от… деловых партнеров, которые хотели привлечь мое внимание к…

Она покачала головой:

– Что все это значит? Зачем деловым партнерам использовать твоего ребенка, чтобы привлечь твое внимание? И чем, собственно, ты занимаешься? – подозрительно спросила она.

Итак, она не знала, кто он. Он испытал облегчение.

– Я генеральный директор и владелец компании «Брунетти интернэшнл», – ответил он.