Повторный брак

Семен долго и от души хохотал, и даже когда Маша убежала на работу, он все еще сидел за столиком под впечатлением встречи с необыкновенной, красивой и остроумной девушкой. Все эти эпитеты относительно достоинств Маши сложились в убедительный стройный ряд. Ему уже думалось о том, что он встретил самую лучшую девушку на свете. Он был очарован и восхищен. Они расстались, условившись, что Семен позвонит ей послезавтра, и они договорятся о следующем свидании. Почему послезавтра, Семен и сам не знал. Как-то случайно так вышло. Ну ладно, послезавтра, так послезавтра. Хоть и жаль, что так нескоро.

Чувства буквально переполняли его, он не стал себя сдерживать и послал ей эсэмэску: «Машенька, вы самая лучшая…» На что немедленно пришел ответ: «А вы лучший из всех поедателей пирожных…» Если бы Семен не обладал чувством юмора, то, пожалуй, мог бы и обидеться. Но он быстро сочинил ответ: «Я не лучший, я не ем пирожные по ночам…»

Видимо, Маша призадумалась надолго, ответ не последовал.

Дома Семен постоянно вспоминал свидание с Машей. Настроение у него было такое, как будто он придумал сюжет новой книги. Он действительно испытывал вдохновение. Душа пела, ему было легко и радостно. Правда, немного мучило сомнение: стоит ли давать Маше свои книги. С ее непосредственностью, с ее силой чувств она, пожалуй, сможет догадаться, что его основное дело — не медицина. И тогда его обман раскроется. Нет, к такому повороту он был не готов. Пускай сначала узнает его поближе. Да, решено — пока он будет для нее просто доктором, а там жизнь подскажет, — размышлял Семен. Он рассчитывал на дальнейшее развитие их отношений, и оно рисовалось ему в самых радужных красках. Где было место и романтическим чувствам, и Машиному восхищению его книгами.

Семен не считал себя слишком нескромным в оценке своего литературного дарования. Просто однажды он понял, что с тех пор как стал популярным писателем, число поклонниц у него резко возросло. Преувеличенное женское внимание немало удивляло его, пока Лариса Павловна, его неизменный издатель, четко не объяснила: «Женщины всегда тянутся к талантливым мужчинам. Тем, которые выделяются на фоне обычной серой массы. Неважно, кто их избранник — писатель, художник, спортсмен, ученый… Твоя способность сочинять занятные истории и лепить образы завораживает их. Учти это и делай скидку на то, что ты привлекаешь их внимание именно своей непохожестью на других — их соседей, сослуживцев или мужей, которые так искусно словом не владеют, речь у них самая обычная, повседневная, лишенная романтики. Кстати, нигде больше, ни в какой стране писатели и поэты не пользуются таким уважением и славой, как у нас. Вот она — самая читающая страна в мире. Так что ты сам тут ни при чем, поэтому особо не возносись…»

Он был немного разочарован таким объяснением. Свои личные качества Семен ценил ничуть не меньше литературного дара и думал, что женщины прежде всего видят в нем привлекательного мужчину, а не успешного писателя. А тут, пожалуйста, такое… Но потом он успокоил себя тем, что когда-нибудь встретит женщину, которая сумеет оценить все его достоинства и полюбит его не только потому, что своей очередной книгой он тронул ее душу.

Маша почти вприпрыжку неслась к метро, улыбаясь своим мыслям. На душе было радостно и даже хотелось петь. Не обязательно что-нибудь из свадебного фольклора, можно что-нибудь лирическое. Про любовь. «Кажется, я влюбилась!..» — с радостным удивлением подумала она. Этот Лодкин — необыкновенный человек. Мало того, что очень симпатичный и веселый, он еще и интересный собеседник. Как легко ей было в его обществе!

Она разрумянилась, глаза ее сияли, и встречные мужчины, как по команде, оглядывались ей вслед.

«Ой, — подумала Маша, случайно встретившись взглядом с одним из них, — еще этого мне не хватало!..»

Но мужчина уже развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел за ней следом, а поравнявшись, робко спросил:

— Девушка, можно я вас провожу? Заодно и познакомимся…

— Извините, нельзя, — Маша всегда была учтивой девушкой и даже уличных приставал отшивала вежливо.

— А почему? — в его голосе прозвучала тревога, словно, найдя свое счастье, он боялся его тут же потерять.

— Мне некогда! Я на работу бегу и уже опаздываю. Видите, как я спешу? — Маша прибавила шагу.

— Так и мне некогда. Меня жена послала такси поймать. Но я думаю — в крайнем случае, сама справится.

— А без меня на работе не справятся, — сухо отрезала Маша. — Кроме того, я только что влюбилась.

Этот аргумент нечаянному поклоннику показался настолько неоспоримым, что он горестно вздохнул и, пробормотав, что счастье всегда достается другим, понуро побрел обратно. Машу начала мучить совесть, что, возможно, она разбила его сердце. Но следующая мысль принесла ей утешение:

«Вот они какие — эти мужья, которых жены посылают ловить такси! Стоит им встретить приглянувшуюся девушку, как они тут же забывают о своих обязанностях перед семьей! Нет, Семен не такой! Он никогда не станет менять свой маршрут ради минутной прихоти!..» — почему-то уверенно думала о своем новом увлечении Маша, входя в вестибюль метро. Похоже, она наконец встретила человека, в которого можно безоговорочно влюбиться. Настолько безоговорочно, что совсем недавние ее переживания из-за неудач и поражений на любовном фронте отодвинулись на задний план.

Увы, за последние два года у нее столько было разочарований, что Маша постепенно начала приучать себя к мысли, что нормальные мужчины просто перевелись. И даже самый лучший и желанный из них, Сергей, тоже оказался не совсем нормальным, раз, не колеблясь, бросил ее на глазах у многочисленных гостей и родственников, даже не думая о том, какую душевную травму он ей нанес.

Анюту, конечно, очень жалко… Сергей, как настоящий рыцарь, в трудную минуту поспешил ей на помощь. И правильно, в общем-то, сделал. Но ведь и ее, девушку с тонкой и ранимой душой, разве не жалко? Вот ей саму себя было очень жалко. Просто чудо, что она тогда сумела совладать с собой и даже вида не показала, как она уязвлена и потрясена. Если бы не было вокруг этой прорвы народу, она бы, конечно, и рыдала, и в отчаянии не находила себе места, может, даже заперлась бы в ванной и не выходила оттуда три дня. Но люди пришли на праздник, готовили подарки, старались, чтобы ей они понравились, всячески подбадривали ее во время выкупа… Они-то при чем? Они не виноваты. Им портить праздник было никак нельзя. И Маша скрутила свою гордость в тугой комок и усилием воли загнала ее в самый дальний уголок сознания, чтобы не думать, не вспоминать ни о чем, пока длится праздничное застолье. Потом отвлеклась по-настоящему и даже развеселилась, когда фольклорная программа вызвала такой живой и радостный интерес у гостей.

И только на следующий день она дала волю своим переживаниям. Она целую неделю страдала, а этот удравший жених — хоть бы что! Только соизволил прислать эсэмэску с тысячами извинений. Аня же о ней словно забыла! Ну, ладно, она незлопамятная, она их уже простила. Тем более что Анечку очень, очень жалко. Она им и словом никогда не напомнит о своих переживаниях. Наоборот, будет всячески поддерживать как настоящая подруга.

Какое счастье, что как раз в это время в ее жизни появился Семен! Он все-таки чудный, необыкновенный, а какой у него теплый и нежный взгляд! Маша была очень тронута его вниманием. С каким живым интересом он ее слушал! Это редкое качество — уметь слушать других. Люди больше любят говорить о себе, любимых. А есть такие, которые и вовсе не умеют вести диалог. Слова не дают вставить, все говорят и говорят, прямо голова от них болит. И ведь не остановишь, могут обидеться. Она вспомнила свою знакомую, которая занималась флористикой. И ладно, если бы она рассказывала о своих успехах в составлении букетов. Маша и сама любит всякие цветочки. Так эта знакомая говорит обо всем подряд, как акын, который что видит — о том и поет. Часа через четыре такого плотного одностороннего общения Маше начинало казаться, что у нее голова, как детский надувной шарик, висит на тоненькой ниточке и болтается где-то в безвоздушном пространстве. И больше всего ей хочется спрятаться, убежать от назойливого занудного голоса и сияющей улыбки собеседницы. Видимо, ей нечасто дают такую волю — болтать безостановочно о чем попало, вот она и радуется представившейся возможности, вот и сияет своей широкой улыбкой счастливого человека, который дорвался до любимого занятия. И Маша терпела — больше всего на свете она боялась кого-нибудь обидеть. Слава богу, у этой приятельницы появился свой акын, который с ее слов записывал дивные тексты. И пел их в подземном переходе на станции метро «Беговая». Однажды, когда Маша возвращалась с дачи, видела их уже вдвоем — они пели наперебой, то есть по очереди. Рядом стоял милиционер и задумчиво слушал. Рука его лежала на кобуре с пистолетом. Наверное, раздумывал — то ли дослушать, то ли сразу пристрелить. Если он остановился на первом варианте, существовала высокая вероятность долгой жизни обоих акынов.

Маша опять подумала о Семене и улыбнулась. Ее лицо выражало счастливое умиротворение. Все мужчины в вагоне смотрели на нее с интересом. К такой счастливой девушке не подступишься, ей уже никого не надо.

Семен позвонил через день, хотя к телефону все это время его тянуло, как магнитом. Куда бы ни лежал его путь — в ванную, на кухню, в кабинет — телефон гипнотизировал его своей кнопочной панелью, и он иногда даже подходил к нему, даже поднимал трубку. Но ему не хотелось казаться навязчивым. Обещал позвонить послезавтра — значит, придется потерпеть. Маша в это время тоже маялась у телефона и даже сменила свое место в мягком кресле у окна, где она любила почитать на досуге, на низенький пуфик в узкой прихожей у всех под ногами. Естественно, члены семьи ей постоянно напоминали об этом:

— Не сиди под ногами, а то уроним ненароком!

Младшая сестра, Любаня, проходя мимо Маши, каждый раз с ехидной улыбкой интересовалась:

— Дежуришь?

На третий раз Маша шлепнула ее по попе толстой книгой, и та, разобидевшись, оставила сестру в покое. «Что с нее возьмешь? Она и так, бедняжка, намучилась, когда родной, можно сказать, жених сбежал со своей прежней женой. Правда, сейчас у Машки подозрительно счастливое лицо. Что-то не видать на нем следов недавних бурных переживаний. Наверное, опять в кого-то влюбилась. Интересно, в кого на этот раз? Молчит, ничего не рассказывает… Сглазить боится, — догадалась сестрица. — И правильно, нечего заранее рассказывать». — Сколько раз так бывало в жизни Любани — стоит заранее поделиться своими планами — никогда не сбудутся. Прямо как будто какой-то злобный недруг подслушивает и все обязательно портит. Гад такой…