Появишься - позвони (Книга 1)

– Я домой хочу, - подал голос Дворог.

– А я нет, - сказала Ния, - я бы с вами, если не протестуете.

– Ну, из-за одного меня тогда не стоит беспокоиться, я и от вас переправлюсь.

– Точно?
– обернулся Артур.

– Да. Знаю как.

– Ния, а ты чего с нами?
– поинтересовался Олег.
– Арт, есть ещё сигареты?

Он передал ему одну, и сам закурил последнюю.

– Я ж говорила, я - в розыске, - девушка вела аппарат, описывая плавную дугу над каньоном.
– Куда дальше?

– Сейчас...
– Артур закрыл глаза, пытаясь вспомнить весь пейзаж с высоты травяной лужайки.

В темноте закрытых век художника посветлело, и возникли четкие проекционные картинки, казалось, он даже увидел маленький синий аппарат, мечущийся среди погасшего бурого неба.

– Туда, Ния, - не открывая глаз, Артур повел правой рукой, - прямо туда.

Девушка молча изменила курс. Не открывая глаз, Артур так ясно видел окрестный пейзаж со всех сторон, будто у него открылось офсетное зрение. Скорее автоматически он показывал рукой направление, и Ния четко следовала этим движениям, как стрелке компаса.

– Теперь давай!
– на веках Артура нервно полыхнуло спиртовое пламя искривленной границы.
– Надеюсь, не врежемся в метрошный вагон!

Теряя управление, аппарат пылесосом понесся вниз. Олег вцепился в Дворога мертвой хваткой и закрыл глаза, Артур уперся ногами в округлый нос кабины, обхватил Нию и попробовал молиться. Не успел он произнести "Отче наш...", как аппарат рухнул в воду. Со всех сторон мгновенно засквозили мутные струйки. Отпихнув Артура, Ния сделала глубокий вдох и ударом ноги выбила центральное стекло, остальные едва успели задержать дыхание, как в салон ринулась встревоженная илистая вода. Один за другим они выбрались из аппарата и всплыли на поверхность.

– Епрст...
– отплевываясь, огляделся Артур, - Головинские озера, что ли... да, они самые.

Чихая и фыркая, четверка поплыла к берегу, шумно разбрасывая водными брызгами тишайшую августовскую ночь. Потом кое-как выжали одежду, и пошли вслед за Артуром к неведомой в ночи дороге где, по его словам, можно запросто было поймать такси даже в такое время.

– Думаешь, кто-то остановиться подвезти насквозь мокрую компаху? Держа кроссовки в руках, Олег догнал Артура.

– За хорошее бабло все что угодно подвезут.

– А бабло где?

– У меня дома.

Артур с наслаждением вдыхал сладковатый запах озерного уюта. Раскаленная за день Москва, успокоенная ночной прохладой, пружинила под ногами асфальтом, секретничала густыми чернющими кронами, таилась в замершей траве, изредка, спросонок, вскрикивала птицами и чертила магические серебряные круги на гладком лбу озера...

Петляя во дворах среди пятиэтажек, они вышли к метро с парой-тройкой отчаявшихся таксисистов, жмущихся к закрытым ларькам.

– Вот черт, я носки потерял!
– шлепая босыми ногами, Олег догнал Артура.
– А далеко нам ехать?

– Нормально, все нормально...
– сказал Артур, направляясь к ближайшему такси. Никогда еще, пожалуй, он не был так рад ночной замусоренной Москве.

Назвав вялому таксисту адрес, Артур предложил такую сумму, что дядька мгновенно оживился, в упор не замечая ни странного вида пассажиров, ни их влажности. Артур сел на переднее сидение, остальные набились сзади.

Глядя на московские улицы, дома, деревья, Артур с неясной, смутной тревогой ощущал, сколько же тайн различного цвета и размера жалось по городским углам, слонялось по бульварам, перебегало через дороги...

– А чего это вы ребята все такие мокрые?
– не выдержал таксист.

– В одежде купались, - подал голос, придавленный Дворогом Олег, - у нас традиция такая, каждый год в этот день, то есть ночь...

– День...
– прошептал Артур, мгновенно приходя в себя.
– Какое сегодня число, а?! А месяц?!

– Двадцать пятое августа, - таксист покосился на Артура, - а что?

– А год какой?!

– Дветыщи второй с утра был...

– Господи, слава тебе, - перевел дух Артур, - всего два дня...

– О чем это ты?
– затормошил его Олег.

– Потом расскажу.

С души свалился тяжкий груз, хотя до самого дома Артур размышлял, как же так? В прошлый раз ему казалось, что он провел в заснеженном мире не больше трех часов, а оказалось, что отсутствовал целых двенадцать дней, теперь же он пробыл там намного дольше, а в Москве, оказывается, прошло всего два дня... Он так и не придумал никакого разумного объяснения этому явлению.

Машина свернула на знакомую улицу, и Артур невольно улыбнулся такому родному, уже темному и сонному ресторанчику "Толстый Мо". Оставив Олега в машине, Артур поднялся в квартиру вместе с Нией и Дворогом.

– Ну-с, располагайтесь, - он взял из секретера нужную сумму и спустился вниз. Расплатившись, они с Олегом вернулись в квартиру. Ния ходила из комнаты на кухню и обратно, рассматривая нехитрую обстановку, а Дворог деловито готовился к ночлегу. Из своего подсохшего многофункционального балахона он извлек множество, наверняка, полезных вещей, сложил их в тумбочку под телевизором, в самом балахоне что-то застегнул, что-то распечатал и получился вполне уютный спальный мешок. Расположив его между платяным шкафом и телевизором, Дворог разделся, запаковался в чистую простыню, устроился поудобнее, и через минуту уже крепко спал, не обращая внимания ни на голоса, ни на электрический свет.

Нию решили положить в комнате, а Артур с Олегом разложили старый допотопный диван на кухне. Избавившись от мокрого тряпья и приняв горячий душ, Артур почувствовал себя воскресшим. Снабдив Нию с Олегом сухой одеждой, Артур отправился на кухню, заранее предвкушая тоскливую пустоту в холодильнике, но к собственному изумлению, обнаружил и продукты, и выпивку - бутыль "Nemiroff" и пару пива. На верхней полке, опираясь на кусок сыра, стояла поникшая записка, с округлой спокойной строчкой, написанной рукою Олега: "Появишься - позвони".

Преисполненный благодарности, Артур хотел было броситься к телефону, но во время вспомнил, что время для звонков не подходящее.

Нарезав сыр, ветчину, бросив на тарелку половину копченой курицы, он заглянул в морозилку и извлек любимую картошку фри. Когда на сковороде зашипело масло, из ванной выполз голый Олег с полотенцем, обмотанным вокруг бедер, и его место в ванной тут же заняла Ния.

Увидев на столе еду и "Nemiroff", Олег восторженно загудел, бросился нарезать хлеб и тут же полосонул себе по пальцу.