Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть

Шесть шагов. Пять.

Морн Хайленд. Ник Саккорсо.

И Энгус Термопайл. Билл сказал, что Энгус прилетел на Малый Танатос.

В центре шторма, в небольшом ясном пространстве, созданном энергией его беды, он знал, что эти три человека тесно связаны друг с другом. Они нуждались друг в друге. Но Дэйвис не помнил, как и почему.

Он никогда не видел своего отца. Его единственным впечатлением был образ человека, созданный по рассказам Морн и Ника. Он знал, как выглядело его тело; Дэйвис изучил своё лицо в зеркалах ванной комнаты в каюте на «Мечте капитана». Он провёл много часов перед этими зеркалами, пытаясь понять, где кончалась Морн Хайленд и начинался он. Но эти намёки не создали в нём чувства конкретного человека – прочного и реального присутствия, обособленного от него самого. Он не был готов к их встрече.

Внезапное появление Термопайла в его камере поразило юношу, как полет через пространственную брешь. С пепельным лицом и звериным оскалом, Энгус распахнул дверь камеры и ступил на порог, будто выпрыгнул из отрывочных воспоминаний Дэйвиса.

На миг его сын потерял различие между собой и Морн. На волне потрясения он полностью отождествился с ней, словно не был другим человеком. Он почти не замечал пухлого мужчины за спиной отца. В невыносимо страшном проблеске подсознания Дэйвис начал вспоминать.

… Он сидел на краю койки. Энгус потянулся к одному из шкафчиков в переборке, выбрал там скальпель и передал инструмент ему.

– Бери!

Пальцы Дэйвиса непроизвольно обхватили холодную рукоятку.

Энгус с усмешкой добавил:

– Приложи лезвие к соску.

Дэйвис действовал против своей воли. Он не хотел смотреть на то, что делал. Вслепую двинув скальпелем, он поднёс лезвие к соску его женской груди. Серебристая сталь прижалась к коричневой плоти. Сосок набух и запульсировал, словно отчаянно протестовал против того, чтобы его отрезали.

– Ты должна понять меня, – хрипло сказал Энгус – Я знаю, ты можешь меня понять. Поэтому слушай. Ты в моей власти. Я могу заставить тебя резать твою плоть. Если я захочу, то ты отрежешь себе грудь. Помни об этом, когда захочешь свернуть мне шею. Я обломаю тебя. Я обломаю тебя настолько, что ты станешь любить мои пытки, будешь желать их и наслаждаться ими. Но это ещё не конец твоих мук. Я буду ломать тебя до тех пор, пока ты не забудешь обо всём на свете – пока у тебя не останется ничего, кроме дикой страсти ко мне.

Грудь Дэйвиса разрывалась от страданий и крика. Но он не мог издать даже стона. У Энгуса в руках был пульт, который управлял его зонным имплантом…

Дэйвис вырвал из памяти ещё один фрагмент информации, которой он прежде не понимал и не мог оценить.

Термопайл вставил в Морн зонный имплант. Используя его, он отнял у неё свободу – её волю и личность. Он использовал это устройство для унижения Морн.

Однако понимание ничего не меняло. Дэйвис потерялся в памяти матери.

… Подчиняясь командам электродов в его мозгу и не в силах им противостоять, он положил скальпель в лоток. Зонный имплант требовал улыбки. Поэтому Дэйвис улыбался. Электроды велели ему опуститься на колени перед Энгусом. Он опустился.

Член Энгуса торчал из раскрытой ширинки. Когда Дэйвис по команде импланта открыл рот, Термопайл будто сошёл с ума и начал свирепо насиловать сына.

Закричав от невыразимого отвращения, Дэйвис что было сил ударил Энгуса кулаком в лицо. Он вложил в удар всю силу своего молодого тела и каждый грамм отчаянной агонии Морн.

Его спасло ощущение того, как кулак впечатался в скулу Энгуса. Он почувствовал его в костяшках, локте и плече. Сила удара помогла ему отбросить прочь безумное насилие в воспоминаниях Морн. На миг он снова отделился от неё. Не будь этой кратковременной отсрочки – он убил бы своего отца. У него просто не осталось бы другого выбора. Только смерть Термопайла могла защитить Дэйвиса от того, что Энгус делал с его матерью.

В ответ на удар отец лишь пожал плечами. Затем стремительно, так, что Дэйвис даже не заметил его движений, он вывернул ему руку и прижал сына к стене. От резкого толчка юноша ударился лбом о бетон. Ощутив головокружение, он зашипел от боли и напрягся в железной хватке Энгуса. Дэйвис по-прежнему считал себя Морн. Он сражался за её свободу. Извиваясь всем телом, он вспоминал недели унижений, сексуальные мерзости, агонию души и кое-что похуже.

Но он не мог освободиться. Захват Энгуса был таким же сильным, как принуждение зонного импланта. Пальцы отца казались тисками из флексостали. Он выкручивал Дэйвису руку до тех пор, пока тот не стал задыхаться от боли. Затем Термопайл ещё раз ударил сына головой о стену. Юноша вздрогнул. Искры посыпались у него из глаз спиралями звёздных туманностей. Сила покинула тело. Тело обмякло.

И тогда, круша барьеры, охранявшие Дэйвиса от жутких воспоминаний Морн, Энгус приподнял его подбородок и зашептал, как убийца:

– Заткнись! Не кричи! Ты угробишь нас, если не закроешь свой поганый рот.

Мужчина, стоявший позади Термопайла, продолжал стонать и охать, как будто уже не мог кричать:

– О чёрт! Вот же дерьмо!

Струйки крови стекали Дэйвису в глаза, но он не замечал этого. Юноша видел только танец искр. И продолжал вспоминать

… Энгус бил его, пинал, терзал плетью, чтобы покорить Морн – чтобы испортить божественную красоту, сделать сё не такой пугающей.

– Ты подлый насильник! – прохрипел Дэйвис.

– Слушай меня, – рявкнул Энгус, усиливая хватку. – Слушай меня, маленький говнюк. Я могу сделать нас невидимыми для видеокамер, но мне трудно заблокировать звук. Если твой голос будет записан, то люди Билла поднимут тревогу. Они могут отследить нас по искажениям. Проклятье! Я пытаюсь спасти твою задницу! Тебе только надо заткнуться!

Выплыв на миг из хаоса боли и крови, Дэйвис прошептал:

– Ты насиловал меня, сукин сын.

– О чём он говорит? – не выдержав, вмешался спутник Термопайла. – Мальчишка спятил. Может, он не хочет бежать отсюда?

Взревев от досады, Энгус оттащил сына от стены, развернул его и сильно ударил в живот. Пока Дэйвис ловил ртом воздух, он подтянул напарника к себе и хрипло прошептал:

– Помоги мне тащить его. Мы должны держаться вместе. Если он откроет рот, сунь пальцы ему в глотку.

Энгус поволок компаньона и Дэйвиса к двери – силы ему было не занимать. Спотыкаясь и то и дело смаргивая с ресниц кровь, юноша с трудом заставлял себя двигать ногами. Поддерживая друг друга, они вышли из камеры и направились к открытой двери лифта.

И хотя Морн была отдельной личностью, Дэйвис не мог отличить себя от неё…

Тогда он повернулся к Термопайлу и сказал:

– Энгус, послушай меня. Я могу спасти тебя. Я дам свидетельские показания в твою пользу. И когда ты вернёшься на Рудную станцию, я помогу тебе. Пусть они больше не считают меня копом, но я могу воспользоваться моим идентификатором. А хочешь, я скажу им, что ты выполнял мои приказы? Я скажу им, что никакого грузового судна не было и что этот обман подстроили твои враги. Я попрошу их арестовать Ника Саккорсо. Нам вряд ли удастся спасти твой корабль, но я могу помочь тебе. Только дай мне пульт.