Поймать Бевиса Броза

– София… - шевельнулись губы, вдруг оказавшиеся немыслимо близко.

От чувственной хрипотцы , прозвучавшей в его голосе, у меня опять возмутительно заныло под ложечкой.

– Кристоф… – вымoлвила я и резко всучила упиравшегося дракона.

В лице мужчины вмиг промелькнул целый калейдоскоп чувств, от недоумения до изумления. Всем известно, что присутствие мелкой зубастой твари напрочь убивало романтику. Никакого накала,когда приходилось ловить извивавшееся ужом существо.

Пока Ленар пытался справиться с хохлаткой, я без препятствий выбралась из-под стола. н окликнул меня в дверях:

– Думаю, что мы в расчете.

– Когда ты успел со мной рассчитаться?
– вoзмутилась я.

– Я оказал тебе услугу и прикрыл от декана Ру. Ты могла не залезать под стол, – подхватив ридикюль, проворным жестом он запихнул туда хохлатку, точно каждый день только и занимался упаковкой ручных драконов по дамским сумочкам.
– ожно было спрятать дракона , а старухе сказать,что у тебя появились вопросы по занятию. Я ведь теперь твой учитель.

Я открыла рот, чтобы возразить… и не нашла ни одного аргумента. Оставалось только признать поражение и с искренним восхищением отдать дань изворотливости соперника:

– Вы изумительный подлец!

– Знаю, – все-таки оставил он за собой последнее слово.

Когда я шагала по переходу в ученическое крыло,то поймала себя на странной мысли, что , пожалуй, впервые за шесть лет жизни в институте благородных девиц не подыхаю от скуки. Даже немного жаль,что скоро Ленар уедет,и замок снова превратится в болото, где ровным счетом ничего не происходит.

***

– Святые угодники, как они это делают? – пробормотала Рита, пытаясь тонкой кисточкой провести по верхнему веку стрелочку. От изумления замерев в дверном проеме, я едва не растеряла банные принадлежности. Полагая, что меня подводит зрение, влажным полотенцем ещё разок протерла лицо. Фея являлась искренним приверженцем естественной красоты и при виде баночек с осметическими средствами обычно выразительно закатывала глаза. Те самые, которые сейчас пыталась подкрасить.

– Как тебе? – Она обернулась и поморгала,демонстрируя кривоватые широкие линии на середине верхнего века.

– Кошмар, - отмерла я.

– Ты права. – Она шмыгнула носом. – не не идут стрелки.

Она помакала в плошку с водичкой тряпицу и попыталась оттереть краску. Натянув форменное платье, я застегивала пуговицы и следила, как нa лице феи появлялись два черных пятна. Подобному любому профану в женских штучках, Ри не догадывалась, что в угольную пасту для глаз специально добавляли алхимический водостойкий лоcьон.

– Я дам тебе масло для лица, - вздохнула я и полезла под кровать за сундучком с бутылочками.

– Может, ты мне ещё и стрелочки нарисуешь? – с надеждой уточнила Ри.

– Сегодня какой-то большой праздник, а я пропустила?
– не удержалась от встречного вопроса.

– Да нет, – дернула фея плечом. – Просто надо быть во всеоружии. Мало ли как день может повернуться.

– Как может повернуться день в институте благородных девиц?
– хмыкнула я.

– По-разному, – нравоучительно отозвалась Ри, забирая протянутую бутылочку с розовым маслом,и добавила с таинственным видом: — Никогда не знаешь, кто может жить рядом с тобой.

Сказать честно, я сама была несколько шокирована тем, с какой скоростью по замку разнесся слух, будто под маской преподавателя по семейному праву прячется тот самый Бевис Броз. Новoсть передавалась из уст в уста, приукрашивалась, обрастала самыми неожиданными подробностями, и в итоге Кристоф Ленар был приговорен.

Не надо аплодисментов и восхищения. Злой гений скромно постоит в уголке и, так сказать, в первом ряду насладится побегом противника. Может быть, я даже снизойду до того, чтобы закрыть за ним дверь… И не буду думать , почему мысль дать пинок под зад Ленару кажется ужасно колючей.

С макияжем у Риты не задалось . Натянув форму , подруга наскоро схватила учебники и припустила в столовую, чтобы не опоздать на завтрак. Я уже говорила, что она исключительно трепетно относилась к трапезам и зверела, когда чувствовала голод? зверевшая фея со стеклянными фиолетовыми глазами своеобразное зрелище. У Ри ведь имелись клыки, могла и покусать от раздражения.

Неприасаемое антикварное зеркало Диары оказалось заляпано черной пастой. Прочитав простенькое заклинание, я провела тускло светящейся ладонью над зеркальной поверхностью, растворив слoй пыли и угольные кляксы. Я зачесала волосы в гладкий пучок и тут краем глазам заметила, что мое отражение зажило сoбственной жизнью!

В поместье Вермонтов случались всякие казусы. Соседствовать с сильными магами, один из которых частенько баловался вызовом духов, было тем еще удовольствием. С детства получаешь пилюлю для стойкости нервной системы. Отражения, начинавшие выплясывать польку или корчить страшные рожи, меня не удивляли и не пугали. Но когда я повернулась к зеркалу,то в отражении обнаружила Кристофа Ленара!

Он брился, с дурацким видом надувая вымазанную мыльной пеной щеку. Некоторое время я ошарашенно следила, как законник ловко скреб челюсть наточенным лезвием, будто заправский цирюльник. Для уверенности я помахала ладонью перед глазами Ленара. Никакой реакции. Связь явно была односторонней, и мужчина не подозревал о ней.

Похоже, Диара не догадывалась, что в трюмо стояло артефакторное зеркало. У бабки Вермонт была пудреница со следящим зеркалом. Она дорожила вещичкой страшно, никому в руки не давала и любовно называла «карманной замочной скважиной». Правда, в поместье все комнаты были запечатаны, так что подсматривала бабка только за соседями. Благодаря Ди, в нашей тесной комнатенке появилась не просто «замочная скважина», а целое окно. К слову, пользоваться этим артефактом я не умела, никогда бы не подумала, что он пробуждался от простейшего колдовства.

Неожиданно почти облагороженная физиономия законника пошла рябью, мигнула, и в отражении появился Эдон Рауф, намазывающий на волосы знаменитую сахарную пасту. Ту самую, что превращала волосы в непробиваемый шлем. Чертежник был раздет до пояса и демонстрировал бледный торс с чахлой растительностью на груди. Скривившись, я хлопнула в ладоши,и колдовство погасло. Я бы прекрасно прожила без знания, что весь Эдон Рауф , а не только его ноги, был худ и невзрачен.

За завтраком обнаружилось, что этим утром из целого сонма старшеклассниц глаза не накрасили только мы с Ритой. Благородные девицы, перешагнувшие совершеннолетие, красовались стрелками разной степени прямоты и кокетства. Даже жутковато становилось от коллективного помешательства.