Поймать вора

— Кто? — спросил Берни.

Сержант что-то ответил, но я прослушал, поскольку взял след слонихи — разве могло быть что-нибудь проще? Он начинался у торца клетки, там, где находился полицейский, и вел…

— Чет! Возвращайся, старина!

Но почему? Я вернулся и встал рядом с Берни.

— Вот она идет, — кивнул Рик.

К нам быстро приближалась маленькая женщина в джинсах и майке. Передвижения людей — отдельный вопрос (еще удивительно, почему они так редко падают), — пока же замечу, что некоторые ходят лучше, другие хуже. Эта женщина была из первых.

— Берни, познакомься, это Филомена Филипофф. Госпожа Филипофф, это Берни Литтл, частный детектив.

Они обменялись рукопожатиями. Волосы Филомены были собраны на затылке в «конский хвост», да так туго, что казалось, она растянула себе кожу у глаз. Неужели не больно?

— Все зовут меня Фил, — сказала женщина. Вот как! У нас уже был один знакомый Фил. Фил по прозвищу Плечи Шрафт. Теперь он парится на нарах и дробит на солнце щебень. Но эта Фил совершенно иного сорта.

— Гм… — промычал мой напарник. Некоторые женщины оказывают на него такое действие. — Э-э-э… Я Берни.

— Я уже поняла, — улыбнулась Фил.

— А это… э-э-э… Чет.

Она повернулась ко мне.

— Какой красавец.

Я сразу догадался: если мы возьмемся за расследование и обнаружится, что совершилось нечто плохое, преступник кто угодно, только не эта женщина. Она протянула руку — у нее была маленькая кисть, зато красивой формы. Я быстро ее лизнул и ощутил легкий вкус апельсинов. Очень приятно.

— Вы оказались здесь первой? — спросил Берни.

Фил кивнула.

— С рассветом отправилась пробежаться, а когда вернулась, Пинат исчезла. Я сразу бросилась к трейлеру Ури, но и его на месте не оказалось. Тогда я вызвала полковника, а он, как видно, вызвал вас.

— Кто этот полковник? — задал вопрос сержант.

— Полковник Драммонд, — ответила Фил. — Владелец цирка.

— Он уже здесь?

— Едет.

— Откуда?

— У него дом на севере Долины.

— Он живет здесь? — вступил в разговор Берни.

— Среди нас нет таких, кто бы жил в одном определенном месте, — мотнула головой Фил. — Мы в дороге сорок восемь недель в году. — Она повернулась к клетке. — Понимаю, вам может показаться, что я говорю избитыми фразами, но мы как одна большая семья.

Попо подошел к ней и обнял; у него на руках были перчатки из мягкого на вид материала. А я невольно задумался, какими бы они оказались на ощупь — например, у меня в пасти. И пока размышлял на этот счет, пропустил, что сказал Рик, после чего Фил и Попо ушли, причем он по-прежнему продолжал ее обнимать.

— Жить одной семьей — в этом есть плюсы и минусы, — проговорил Берни.

— Я о том же подумал, — подхватил сержант.

Мой напарник потрогал замок.

— У кого хранятся ключи?

— Выясняем.

Берни посмотрел себе под ноги. Весь участок был испещрен следами автомобильных колес, они перекрещивались, наползали друг на друга, образуя сплошную неразбериху.

— Это нам мало что даст, — заметил Рик и посмотрел в мою сторону. — Может, Чет что-нибудь разнюхает?

— Не знаю, — пожал плечами мой напарник. — Чету не приходилось иметь дела со слонами. А если принять гипотезу, что Пинат исчезла отсюда не на своих ногах… — И дальше в том же роде, но я уже не слушал.

Настала пора действовать. Я быстро принюхался к основанию стенки, снова без труда впитал запах слонихи и пошел по следу. Занятие проще пареной репы, как сказали бы люди. Репу я не слишком уважаю, а вот если бы попалось что-нибудь другое…

Я выбросил из головы мысли о еде, даже прошлый день рождения Чарли, когда так удачно вслед за первым появился второй пирог, и потрусил по следу. Такой приятной, неспешной рысцой я могу бежать целый день.

— Эй, Чет, ради Бога, потише.

След вел за трейлеры, затем круто поворачивал и выходил на мощеную дорогу, тянущуюся внутри ограждающего ярмарочную площадь забора. На мостовой я почуял много других запахов, в том числе «сахарной ваты». Такое разнообразие способно сбить с толку, но только не на этот раз: запах Пинат перекрывал все остальные. Я трусил по следу, пока дорога не уперлась в закрытые ворота. Из будки высунулся человек.

За мной, пыхтя и задыхаясь, спешили Берни и Рик. Меня всегда забавляет, когда удается заставить людей пыхтеть и сопеть. Предположим, у тебя в пасти журнал, а человек хочет его отнять. Ты отворачиваешься и подпускаешь его каждый раз все ближе — от такой игры люди очень скоро начинают пыхтеть и сопеть. Но теперь было не до игр. Мы находились на работе, да и никаких журналов на глаза не попадалось.

Охранник вышел из сторожки. Ба, да у него изо рта торчит зубочистка! Давненько я их не видел. Люди, вы определенно их любите.

Рик показал ему полицейский жетон.

— Торрес из отдела розыска пропавших, — представился полицейский.

— Слышал, что случилось, — ответил охранник, при этом зубочистка у него во рту скакала вверх-вниз. — Но ничего не знаю.

— Сколько работаю, еще не случалось такого, чтобы кто-нибудь что-нибудь знал.

— А? — не понял охранник.

У Берни слегка приподнялись уголки губ, словно он собирался улыбнуться. Я не понял, что его развеселило, только знал, что они с Риком приятели.

— Охрана дежурит по ночам в сторожке? — спросил сержант.

— Двадцать четыре часа в сутки, — ответил человек с зубочисткой.

— Кто был на посту прошлой ночью?

— Я. По выходным мы дежурим с полуночи до полудня.

— Вашу работу оплачивает цирк?

— Да.

— У вас есть какое-нибудь удостоверение? — Охранник протянул документ. Рик посмотрел и поднял голову. — Даррен П. Куигли?

— Так точно.

— Будьте добры, снимите темные очки.

На нем очки? Я даже не заметил — все внимание поглотила зубочистка. Даррен снял очки — на мой взгляд, уж слишком неторопливо. Я почувствовал, как за моей спиной напрягся Берни. У охранника были маленькие, налитые кровью глазки с темными кругами под ними. В очках он мне нравился больше.

— Значит, вы заступили в полночь? — продолжал сержант.

— Да.

— И?..

— Что «и»?..

— Даррен, — повысил голос сержант, — пропала слониха.

— Я уже вам говорил: ничего не видел, ничего не слышал.

— Вы находились здесь постоянно?

— В этом состоит моя работа.

— Отвечайте на вопрос, — начал раздражаться Рик.

— Да.

Охранник кивнул, зубочистка заходила во рту ходуном, словно он с силой ее жевал.

— Не слышу ответа.

— Я ни на одну чертову минуту не сомкнул глаз. На территорию никто не входил, и отсюда никто не выходил.