Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт

Мудрый старый адвокат быстро сложил два и два и перехватил инициативу.

– Аннушка, девочка! – вскричал он, выскочив вперед. – Как поживает ваша непревзойденная бабушка?

От неожиданности я едва не подавилась сигаретой.

– Отлично, спасибо, – машинально ответила я, борясь с кашлем.

Хотя логично. Сделаем вид, что наша беседа никакого отношения к Хельги не имеет. Эдакая случайная встреча с давним знакомым.

– А матушка? Сестра? Они здоровы? – настойчиво продолжил Плевалка, как бы между делом спускаясь по ступенькам.

– Да, все в порядке. – Я смиренно последовала за ним.

Хельги растерянно топал за нами. Он явно не понимал, что происходит, но догадался промолчать.

Адвокат, продолжая нести какую-то чушь о том, как он соскучился по моей бабуле, прямиком направился к беседке, как громко назывались три лавочки под навесом. Стен у нее не было, зато незаметно подкрасться не получится.

Усадив Хельги (скамейка жалобно заскрипела), Плевалка сбросил маску друга семьи.

– Значит, это вы меня вызвали, – произнес он задумчиво, рассматривая меня во все глаза.

Свой невероятный голос он приглушил, и вместо грохота шторма в нем теперь слышался лишь рокот прибоя.

– С чего вы взяли? – Я пожала плечами и затянулась.

Откровенничать не стоило. Конечно, сегодня адвокат меня здорово выручил, но все равно не люблю я эту братию!

– Редко, знаете ли, о незаконных задержаниях сообщают анонимно, да еще и с полицейского номера. – Адвокат заговорщицки улыбнулся и тоже сел, пристроив рядом верный портфель.

– Кхм, – глубокомысленно ответила я и выпустила клуб дыма.

Главное, чтобы он этими догадками не делился с кем попало. Остальное меня не волновало.

– Так почему вас так занимает судьба этого молодого человека? – продолжил адвокат, рассматривая меня безо всякого стеснения.

– Хельги живет на моей улице, – исчерпывающе объяснила я.

– А, вот оно что, – понимающе закивал Плевалка. – Похвально, очень похвально!

И, сняв очки, принялся протирать стекла бархатной тряпочкой.

Взгляд у него оказался ожидаемо внимательным и умным. Вот только зрачки вертикальные.

– Это все, что вы хотели узнать? – сухо спросила я, затушив сигарету.

– Почти, – неожиданно покладисто ответил он и водрузил очки обратно на нос. – И вот что имейте в виду. По-моему, та девица не сама придумала эту версию. Ей кто-то подсказал.

– Интересно, – хмыкнула я. – А кто именно, вы не в курсе?

– Понятия не имею, – искренне признался адвокат. – Кто-то, кому она полностью доверяет. А насчет дела Хельги, – он покровительственно похлопал клиента по локтю, – не беспокойтесь. Рассыплется как карточный домик. Об этом я позабочусь.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила я. – Хельги ведь даже не по подписке отпустили, так?

– Именно, – улыбнулся Плевалка. – Она не собиралась его отпускать. Думала, расколет, а потом судья ей задержание подмахнет. Стеллу-то я нейтрализовал, а вот с советчиком ее сами разбирайтесь, госпожа Стравински!

– Кстати, – спохватилась я. – Как вы узнали, кто я?

– Я читаю газеты. – Адвокат встал и взял портфель. – А ваше фото недавно мелькало в статье о Кукольнике.

– Понятно, – кивнула я. Как говорится, ларчик просто открывался. – Что ж, приятно было познакомиться.

– Взаимно, – покивал он и попросил внезапно: – И передавайте привет вашей бабушке. Потрясающая женщина! Хоть мы и не виделись лет тридцать. Ах, как же хороша она была когда-то…

Он подмигнул мне и направился прочь, размахивая портфелем и напевая: «Сердце красавицы склонно к измене…»

По дороге домой Хельги честно рассказал все, что знал, но толку от этого оказалось немного. Как выяснилось, буквально через час после моего визита к их дому подъехал «воронок», и бедного тролля выволокли под белы рученьки.

– Ты хоть никого не ударил? – встревожилась я.

Вон какие кулачищи! А телесные повреждения полицейским при исполнении – это вам не Стеллочкины измышления.

– Не-а, – помотал головой Хельги и добавил укоризненно: – Что я, совсем дурак?

– Нет, – серьезно согласилась я. – Ты очень умный тролль.

Он важно кивнул, и мы свернули на знакомую улицу.

Я поежилась. Небо подозрительно потемнело, поднялся ветер. Похоже, дневная жара была преддверием дождя. Люблю грозу в начале мая… если не оставила дома зонтик!

Мы успели подойти к жилищу троллей, когда на землю упали первые капли.

– Папа! Мама! Я вернулся! – гаркнул Хельги.

В доме что-то упало, стукнула дверь…

Сцена воссоединения семьи удалась на славу. Мама обнимала Хельги, лопоча что-то невразумительно-ласковое, папа хлопал его по плечу и называл молодцом. И я могла поклясться, что заметила бабку Марью, высунувшую из-за забора любопытный нос.

Я украдкой смахнула с волос капли дождя. Троллям-то все нипочем, у них дубленая шкура, а мне как бы простуду не схлопотать.

– Мне пора, – сказала я, прикидывая, успею ли добежать до своего кабинета, прежде чем ливанёт.

Словно в насмешку пророкотал гром.

– Куда? – рявкнул Грендель. – Гроза! Надо укрыться!

И, не слушая возражений, семейство троллей буквально внесло меня в дом.

«Каждая женщина мечтает, чтобы ее таскали на руках, – подумала я с иронией, прихлебывая ароматный чай, сдобренный хорошей дозой «коньяка». – Но не так же! Все у меня не как у нормальных людей».

Сидеть в берлоге под шум дождя и пить упоительно горячий чай оказалось неожиданно приятно.

К тому же я только сейчас вспомнила, что с самого утра у меня в желудке побывала только порция оладий, да и ту поделили на двоих. Хотя, пожалуй, оно того стоило.

Я протянула руку и взяла чуть зачерствевшую, зато явно домашнюю булку.

– Варенье. – Мама-тролль гостеприимно пододвинула ко мне плошку с янтарно поблескивающими дольками абрикоса в сладком сиропе. – Вкусно.

– Дождь почти все, – доложил Хельги, выглянув на улицу.

– Спасибо за угощение, – произнесла я, борясь с желанием облизать пальцы. – Очень вкусно!